Темно-каштановые волосы, падающие ему на лоб, вызывают у меня зуд в пальцах и желание откинуть их назад, чтобы лучше разглядеть глаза кофейного цвета. Но это все равно не может скрыть тот факт, что он действительно мог бы сняться в каждом существующем мужском журнале, что определенно вызвало бы возгорание трусиков по всей Америке. Особенно с подстриженными усами, козлиной бородкой и щетиной, покрывающей щеки и подбородок.

Боже, Обри. Прекрати пускать слюни. Я качаю головой.

— Прости, я тебя не заметила.

Мои губы растягиваются в улыбке, но он даже не пошевелился.

— Я сказал, попробуй, — выпаливает он.

— Ммм, хорошо? — я смотрю на странные штучки темного цвета и моргаю. — Что это?

— Кровянка.¹⁵

Живот сводит.

— Это определенно не пудинг.¹⁶ Похоже, кто-то только что насрал на мою тарелку, — бормочу я себе под нос. — Ты знаешь повара? Может быть, лучше заказать яйца и тосты… — спрашиваю мужчину уже громче.

— Яйца и тосты?

Я поднимаю глаза и вздрагиваю, как олень в свете фар. Его близость высасывает весь кислород из комнаты, в то время как бабочки порхают у меня в животе, как будто пускаясь в пляс. Когда он подошел ближе?

— Да. Ты здесь работаешь? — я улавливаю его землистый, чистый аромат, когда он наклоняется. Мои соски напрягаются. О боже. Мозг заклинивает, и я начинаю бессвязно бормотать. — Я люблю яйца и тосты по утрам, иногда овсянку или кекс. Ты знаешь, что завтрак — самый важный прием пищи за день, особенно когда занимаешься сексом, — лицо вспыхивает, когда я понимаю, что только что сказала.

Секс? Серьезно? Я продолжаю:

— Я планировала прогуляться по территории. Конечно, маловероятно, что это произойдет, учитывая количество снега. Там безумие, да? — выпаливаю в спешке.

Выражение его лица меняется, отчего карие глаза кажутся суровыми на фоне бледной кожи, и он смотрит так, словно у меня выросло две головы.

О, заткнись уже.

Он разворачивается, удаляясь из комнаты, и мне становится легче дышать. Дверь за ним захлопывается, и я закатываю глаза. Этот мужчина сладок, как лимонный пирог.

— Я тоже рада с тобой познакомиться! — кричу я в пустую комнату.

И громко стону. Завтрак — самый важный прием пищи за день, если трахаться? Убейте меня прямо сейчас. Я подпираю локтем подбородок и смотрю в окно.

Когда дверь снова открывается, в меня бьет холодный порыв воздуха, и рубашка прилипает к груди. Очень прозрачная ночная рубашка. Черт. Интересно, какой вид получил Ворчун, прежде чем уйти. Сегодняшний день становится все хуже и хуже.

Я скрещиваю руки на столе, надеясь, что Дойл не замечает неловкого ерзания.

— Я выключил отопление. Как прошел завтрак?

— Честно говоря, я думаю, что просто хочу яиц и тосты, если это возможно. Минуту назад здесь был парень и…

Краска отливает от лица Дойла, его улыбка исчезает.

— Что?

— Да, он пошел туда, — киваю в сторону почти скрытой двери, и он разворачивается на каблуках, направляясь в указанном направлении, прежде чем я успеваю спросить, кто этот сварливый парень.

— Вау, все такие дружелюбные сегодня, — в животе у меня снова урчит, и я вздыхаю.

Глава 4

ВЛАД



— Очевидно, мы волновались напрасно. Ее хрупкое человеческое тело не замерзнет насмерть, — говорит Дойл мне в спину. — Я выключил термостат.

Кастрюли и сковородки громко звякают в раковине, когда я переворачиваю их, разгневанный этой назойливой девкой, что настаивает на яичнице и тостах.

— Яйца и блядские тосты, Дойл. Почему в наши дни у людей нет вкуса?

Я поворачиваюсь к нему и наконец замечаю, что он выглядит так, словно попал в бурю, его волосы торчат во все стороны.

— В ее защиту скажу, что это то, что большинство людей любят есть на завтрак, — отвечает он.

— Тебя сюда прислала маленькая мисс?

Его глаза вылезают из орбит, и я прячу ухмылку.

— Какого хрена ты вообще с ней разговаривал?

— Сегодня утром я потратил три часа на измельчение ингредиентов для приготовления ее завтрака, и она назвала это «дерьмом».

Он пожимает плечами, поднимая руки, как будто это я веду себя нелепо.

— Ну, она не ошибается. Кровяная колбаса действительно выглядит дерьмово, поэтому я заказал кексы. Что ты с ними сделал? — спрашивает он, оглядывая кухонные полки.

Мои глаза устремляются к небу.

— Я окружен идиотами.

— Мне показалось, мы договорились. Я займусь гостями, а ты останешься в восточном крыле. Уже забыл про то, что у тебя нет времени общаться с нелепыми людьми? Этого бы не случилось, если бы ты просто согласился на шеф-повара.

Я просто хотел узнать, понравится ли ей еда, которую я приготовил. Раз уж я потратил время на то, чтобы готовить для чертового человека.

Я отхожу в сторону, перебирая бутылки на полке для специй, чтобы прочитать этикетки, и возвращаюсь через несколько секунд.

— У нас еще есть белладонна? — спрашиваю я, зная, что на кухне ее нет.

Я слышу его усталый вздох.

— Ты не будешь травить гостей, Влад.

— Она дерзкая.

Я хмуро смотрю на сковородку, желая, чтобы яичница быстрее приготовилась.

— Она безобидна и не подозревает, что живет среди хищников.

— Это потому что люди — идиоты с низкими навыками выживания и почти полным отсутствием чувства самосохранения. Я не виноват, что они плодятся как овцы и не умеют держать себя в руках.

Из тостера вылетают тосты, и я выкладываю яичницу.

— Подвинься.

Он складывает руки на груди и пощипывает переносицу.

— Ты выбросил купленные мной кексы, да? Черт возьми, Влад, на следующей неделе к нам приедут еще гости. Нам нужно срочно нанять шеф-повара.

Я приподнимаю бровь.

— О, и как ты планируешь это сделать? Дать объявление? Замок Цепеша ищет шеф-повара с гибким графиком. Желательно с отрицательной группой крови. И отсутствием сердечных заболеваний.

Он бредит. А его кексы останутся в мусорном ведре.

— Смешно. А теперь серьезно, — говорит Дойл.

— Ага. Как выглядит яичница? — спрашиваю я, показывая ему тарелку.

Он осматривает и кивает.

— По-моему, выглядит неплохо.

— Хорошо. Надеюсь, она, блядь, подавится.

Я обхожу его, пока он смеется.

— Ты ржешь, как гиена. Неужели тебе больше нечем заняться?

— По крайней мере, я не выгляжу как голодная гиена, — возражает он.

— Кстати, я тоже так не выгляжу после того, как съел целый холодильник мерзких пакетов с кровью. Интересно, смог бы Фрэнк придумать пакеты с текстурой плоти? Возможно, это сделало бы их более вкусными.

Дойл к счастью, держит рот на замке, когда я открываю дверь и направляюсь отнести маленькой примадонне еду. Ей не мешало бы оценить мои усилия, иначе я её уничтожу.

Я поднимаю глаза и мгновенно замираю.

Она стоит, моргая как растерянная сова, ее волосы падают мягкими волнами, а рот открыт. Когда одежда для сна стала такой сексуальной? Ее груди видны сквозь тонкий серый материал, и он почти не скрывает розовых сосков. Боже мой. У меня текут слюнки, а член напрягается, заставляя плоть пылать. О черт.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз мой член был наготове, и теперь чувствую, как каждая капля крови в венах медленно перетекает в пах. Клыки скрежещут во рту, а ногти удлиняются. Мне нужно, чтобы она ушла, чтобы ее грудь исчезла. Сейчас же.

Я сдерживаю всхлип, вместо этого меня охватывает гнев.

— Где остальная ваша одежда, мадам?

— Что?

Она моргает, затем хмурится и опускает взгляд на себя.

— Прикрой свои соски.

Забавно, что ее крошечные ручки сжались в кулачки.

— Что, прости?!

— Обри! Я просто хотел узнать, готова ли ты к экскурсии по замку? — Дойл резко протискивается мимо меня, чуть не опрокидывая поднос с едой, и я впиваюсь взглядом в его спину.