– Инара, всё хорошо? Просто сон плохой приснился. Посмотри на меня, пожалуйста? Инара? Игнат говорил тихо и спокойно, будто стараясь переманить себе какие-то переживания и вообще всё, что мешает спать. Так казалось Инаре. Она подняла голову и заглянула в глаза юноши. Лицо Инары выражало полнейшее спокойствие.

– Игнат? – неожиданно поинтересовалась хранительница. Юноша вздрогнул, не ожидая услышать своё имя, произнесённое этим ангельским голосочком.

– Да? – поинтересовался он.

– А что такое любовь? – рискнула спросить Инара. Ей удалось очень удивить Игната, ведь ему ещё никто и никогда не задавали такой вопрос. Было лишь что-то такое, как: "Это надолго?", "Что друг другу подарили?", "А родители у неё нормальные?"и всё прочее. Даже такой вопрос как "А ты её хоть любишь?"Игнат слышал лишь в фильмах, которые постоянно смотрели мама и бабушка, а после этого ещё и сестрёнка.

– Чувство такое. Почему ты спрашиваешь? – поинтересовался юноша.

– Какой глупый вопрос! Все спрашивают что-то друг у друга для того, чтобы узнать ответ на заданный вопрос.

– Ты не знаешь, что такое любовь?

– Это чувство такое.

– Получается не знаешь?

– Получается, ты тоже?

– Почему это?

– Потому что мой ответ тебя не устроил.

– Но это ведь был мой ответ.

– Вот именно. Значит и свой ответ ты не считаешь правильным Ведь так?

– Да… Ну… Многие переоценивают любовь. Семью можно создать и без неё.

– А что это? В чём она проявляется?

– Твоё сердце бьётся сильнее при виде любимого человека, дыхание сбивается. Хочется совершать такие поступки, которые будут нравиться ему, даже если это сложно. И помогать во всём, даже если любовь безответна. Многие считают, что любовь – это семья, ведь родители и дети всегда любят друг друга, даже если не говорят об этом.

– Семья? У нас была такая тема на занятиях.

– На занятиях? Ты имеешь ввиду, что у тебя нет семьи?

– Моя семья – это наставник и другие хранители.

– А родители?

– Они где-то среди мёртвых. Отдали свою жизнь, чтобы я жила в спокойствии, – улыбаясь, говорила Инара.

– Сами отдали? Глупо, – Игнат не понимал, как ребёнок может быть без родителей и всегда сторонился всех тех, кто рос в детских домах и даже тех, кто долгое время учился в интернатах.

– Почему глупо? Разве ты не отдал бы свою жизнь за благополучие твоей семьи?

– Я же не виноват, что не все члены моей семьи способны самостоятельно достичь благополучия. Это их выбор, их вина, их ответственность.

– Но ведь если кто-то из членов твоей семьи несчастен, то несчастна и вся семья.

– С чего бы?

– Нам так говорили на занятиях, – голос Инары стал заметно тише. Игнату стало понятно, что девушка не задавалась такими вопросами.

– Это если семья нормальная. Ведь иногда попадаются и не очень хорошие родители, не понимающие, что могут и навредить детям своим поведением.

– Да? Как?

– Физические наказания, крики, странные требования, мысли о том, что раз ребёнок старший, то должен всё младшим. Много всего.

– У тебя такое было?

– Нет. У некоторых моих знакомых.

– Получается же, что у тебя… как ты сказал? Нормальная семья. Значит вы не можете быть счастливы, если кто-то из вас расстроен.

– С чего бы?

– Ты так сказал. Разве я что-то не так поняла?

– А, ну да. Как же тебе сказать-то? В семье главное – это не любовь. Вернее да, но нет. Точнее не совсем. Конечно, каждому члену семьи будет грустно, если с кем-то из них произойдёт что-то плохое и они все будут рады успехам друг друга, но… В общем, любовь – это просто чувство на котором зарабатывают режиссёры и писатели! Всё.

– Разве? Но тогда что заставляет людей идти на жертвы? Софрон же пожертвовал своей смертью ради… как их звали?

– Обычно жизнью жертвуют, а не смертью.

– Каждому своё. Это ведь тоже не самая лучшая перспектива – наблюдать за смертями близких, всеми человеческими войнами и стихийными бедствиями.

– Глупость всё это. Люди идут на жертвы или из желания прославиться или из собственной глупости. Хотя и прославиться посмертно – тоже глупость. Какая там уже разница будет.

– Странно ты всё как-то говоришь. Непонятно. И обиженно.

– Почему это обиженно?

– Не знаю. Просто чувствую, – пожала плечами девушка, выбирать из палатки.

Игната захлестнула волна возмущения. Чувствует она, видите ли! Но потом он задумался. Может и права юная хранительница? Может и была какая-то обида у него. Обида на успех других людей, на то, что многие одноклассники его поступили в более престижные университеты, на то, что учителям платят мало и не считают их статус выше статуса переводчика. На себя самого, за то, что с семьёй почти не общался, что некую трусость он и сам в себе замечает, хотя и пытается скрыть абсолютно ото всех. Игнат плотно сжал губы и последовал за девушкой.

Инара радостно скакала по полянке, где они остановились, подставляя руки разным птицам. Эти птицы словно считали девушку одной из представительниц своего вида и напевали разные мелодии, опираясь своими лапками на её руку. Игнат замер у палатки. Такое он видел лишь в мультфильмах. В тех, которые любила его сестрёнка, про разных принцесс.

Вскоре подошёл и Софрон. Идогб. Игнат всё ещё пребывал в некотором шоке от того, что Софрон-то не совсем и Софрон, а самый настоящий Идогб, родившийся в одной из древнейших цивилизаций. Так вот, этот мужчина принёс рыбу и приступил к её жарко. Он был приятно удивлён, что ему не нужно будить свою воспитанницу и что найденный на Земле юнец всё ещё не сбежал. Хотя может лучше и сбежал бы? Но куда ему тут деться…

– А сколько нам ещё идти? А мы постоянно по лесу будем идти? А куда дальше? А что у той Черты делать надо будет точно никто не знает? – спалось вопросы от Инары всё то время, что рыба готовилась к съедению. Софрон флегматично и односложно отвечал на вопросы ученицы, не отрываясь от готовки. Он прекрасно знал, что "заткнуть"юную леди можно именно едой, так что надо просто немного подождать.

Завтрак удался хороший, каждый из спутников хорошо поел и мужчины начали собирать все вещи для того, чтобы отправиться дальше.

Игнат шёл и проклинал рюкзак, который нёс. И как Инара в него и палатку уложила? Нет. Как – это понятно. Вопрос: зачем? Пространственный карман убавлял лишь объем. А не вес. К сожалению.

Софрон, он же Идогб, (это имя вызывало смешки у Игната, хотя чем-то и нравилось) не обращая внимания на свой, как выяснилось, очень немалый возраст, разогнался до высокой скорости, лишь изредка оглядываясь на Инару. Успевает ли воспитанница? Скорость Игната его совершенно не волновала. Конечно, грустно, если с вещами что-то случиться, но и без них прожить можно.

Сама Инара же с любопытством изучала всё вокруг. Крутилась вокруг Игната, разговаривая с ним обо всём, о чём только могла, она переходила к Софрону и начинала донимать уже его.

Сам Софрон к такому уже привык и спокойно, хотя и односложно, отвечал на все вопросы воспитанницы. При этом мужчина прекрасно чувствовал и местоположение Игната, и его физическое состояние, хотя и не подавал вида. Когда наставник заметил, что юноша, взваленный ему на плечи подкинутым пророчеством, начал понемногу отставать, да и Инара уже тяжело дышала, то он остановился.

– Отдых. Двадцать минут у вас.

Игнат, не снимая рюкзака с плеч, сел на траву. Почти сразу же к нему пришло ощущение, что он спустился к себе, на землю. Насекомые, которые раньше очень мирно сосуществовали с людьми, стали, как и привычно для Игната, лезть в нос, в глаза, да и просто ползать по коже и по одежде. Инара тоже стала отмахиваться от мошек и всех, кого можно было здесь встретить.

– Что с ними такое? Почему их поведение изменилось? – удивилась она и в упор посмотрела на своего наставника. У него единственного на лице не прослеживалось раздражения.