А в моём мире разве всё было не так? Некоторые люди тоже не умели любить или любили только себя. Некоторые были жестоки, и наши реалии жизни лишь усугубляли ситуацию. Множество людей были одиноки, и мы постепенно перестаём бороться за своё счастье. А ведь в отношениях необходимо трудиться ежедневно, каждый миг, чтобы сохранить именно то светлое, что было изначально.

Некоторым были важны всплески эмоций и страстей, а быт съедал эти факторы. Некоторые не желали меняться сами и выходить из утопичных отношений. Какой толк выйти из одних, чтобы войти в такие же новые, только в другой оболочке? Уважение необходимо заслужить, но оно начинается с нас самих. Люби и уважай в первую очередь себя, и люди начнут делать также. Везде должна быть гармония.

Мне неведано, сколько времени продолжались мои мучения, честно говоря, я ничего не помню. В какой-то момент мое сознание просто сказало: «Адъёс, мы перегружены», и я провалилась в пустоту от истощения внутренних резервов.

Я почувствовала что-то мягкое и пушистое. Мне было так хорошо, как будто я лежала на облачке. Может быть, это другая реальность неупокоенных душ? Неужели он настолько прекрасен? Тогда я совсем не против такого развития событий.

Первое пробуждение выдалось тяжёлым. Мне даже не хотелось просыпаться, потому что я знала, что последующие эксперименты не заставят плясать от радости. Я попыталась что-то промычать, но даже это было сложно, трудно даже просто двигаться. Если это загробный мир, почему я чувствую такую тяжесть в теле? Так, стоп. Мягко? Пушистое?

— Мгх, — прошуршала я что-то невразумительное, и горло сразу налилось огнем. — М-м-м.

Я давно не ощущала ничего подобного. Может быть, мой мозг просто проецирует мои желания? Может быть, я перешла на новый уровень сознания и теперь могу чувствовать того, чего нет?

Когда я открыла глаза, первое, что я увидела, был мой родненький и такой полюбившийся балдахин. По крайней мере, мне сейчас определенно кажется. Он идеален, пусть и мрачноват, но даже такое убранство вдохновляет.

— А-а-гелия, — подскочила ко мне девочка и схватила за руку, а перевела на нее взгляд.

Я увидела Амелию и Феникса. Девочка была вся заплаканная и потрёпанная от беспокойства и недосыпа. Увидев меня, она хотела было впасть в новую истерику, но вовремя остановилась. После минутного затишья она пришла в себя, но глаза продолжали наливаться слезами.

— Агелия, прости меня, — просипела она, спрятав лицо в ладонях, и тихо заплакала, захлебываясь от эмоций.

Мне вспомнилось, как она также плакала, когда Агелия её отчитывала за вмешательство. Я почувствовала огромную вину за те чувства, которые тогда и сейчас испытывала эта маленькая девочка. Я поморщилась и хотела смахнуть каплю в уголке глаз, но руки не слушались, поэтому она скатилась на подушку.

— Прости меня за всё. Если бы я не родилась, если бы мама смогла восстановиться, если бы я была старше… Если бы… — говорила она сквозь слёзы. На меня нахлынул нескончаемый поток чувств девчушки.

Я ощущала себя странно. Все мои чувства и ассоциации притупились, а я чувствую эмоциональное онемение, будто все внутренние переживания кажутся плоскими и бескрасочными. Я как будто была безразлична ко всему, но в то же время не могла сосредоточиться на чём-то одном. Может быть, это было последствием сотрясения?

Ох, голова раскалывается. Похоже, правда, сильно приложилась. Хотя ладно, неудивительно. Я вновь поморщилась, но уже от приступа тупой боли в области затылка и висков.

— А… — хрипло произнесла я и дрожащей рукой указала на графин с водой. Девочка поняла меня без лишних слов и сразу же налила стакан.

Выпить воды мне удалось только с третьей попытки. Есть ли смысл упоминать о том, что я не с первого раза смогла просто приподняться с постели? Первый стакан я не удержала в руках, второй пролила, поднося к губам. С третьим даже не стали пробовать, и девочка мне помогла. Я была такой слабой и беспомощной, что аж тошно.

— Амелия, попроси Феникса быть нашим переводчиком, — тихо прохрипела я, откинувшись на подушки.

— А? Переводчиком? О, проводником. Да, конечно. Могла бы и не просить. Тебе сейчас тяжело говорить, у тебя повреждены связки. Целитель сказал, что нужно несколько дней на восстановление и несколько дней покоя. Не переживай, всё будет хорошо. Целители каждый день приходят, проверяют твоё состояние и лечат, — грустно проговорила девочка.

«Помедленнее, Амелия. Твоя старшая сестра плохо усваивает информацию, серьёзно». Мысленно пробурчала я в пустоту и тут же напрямую обратилась к пернатому: «Феникс, ты меня слышишь?»

В ответ я почувствовала готовность помочь и слушать. Он даже перышки распетушил и начал их перебирать.

«Феникс, передай Амелии, что всё произошедшее — не её вина. Мы уже это обсуждали, её нельзя обвинять во всех грехах только потому, что она родилась. Она умница. Это мне стоит вымаливать у неё прощение», — попыталась чётко передать свою мысль, но даже это удавалось с трудом. В обычном-то случае в разуме себя сложно контролировать, а тут мысли перескакивали с одного на другое. Я хотела, чтобы Феникс не передал ничего лишнего.

— Э-это не так, — покрутила она руками и помотала головой.

«Милая, всё именно так, надеюсь, я когда-нибудь смогу посмотреть тебе в глаза без сожаления», — поморщилась я.

— Ты всё вспомнила? — грустно улыбнулась она. А я ошарашенно на нее посмотрела, не зная, что сказать или подумать, да и как реагировать тоже. — Не стоит так удивляться, ты вела себя слишком…

— Ох, малышка, прости, — прошелестела я полушепотом, прервав ее поток слов, и тут же направила мыслеобраз Фениксу.

«Я рада, что она появилась в моей жизни».

— Спасибо, — прошептала она и начала тихо плакать. Она повторяла только одно слово: «Спасибо». У меня навернулись слёзы. Мне было очень жаль девочку и её родителей. Я не хотела видеть малышку в таком состоянии и хочу сделать всё возможное, чтобы у нее лицо озаряло счастливая судьба.

Я протянула руку и приглашающим жестом показала на место рядом со мной. Не раздумывая, девочка бросилась ко мне и снова начала тихо плакать, выпуская весь накопившийся стресс. Я тоже не смогла сдержать слёз облегчения, когда осознала, что всё наконец закончилось. Мы не сдерживались и продолжали всхлипывать друг за дружкой до тех пор пока весь запас слез не закончился.

Иногда от нас мало что зависит. Обстоятельства складываются так, что происходит то, что мы имеем в данной ситуации. Но ведь всё могло бы быть по-другому. Зачем сейчас гадать о «абы» да «кабы»? Случилось то, что произошло.

Вариантов могло бы быть нескончаемое количество. Отца, который хотел помочь своей супруге и не заметил изменений с Агелией? А может мать или брата, которые вынужденно уехали по определенным причинам? Агелию, которая надеялась, что ещё чуть-чуть и мама вернётся? Что никому ничего не рассказала? Так и сводили ее с ума далеко не один день, а когда поняла, уже стало поздно. Она и сама уже не хотела, чтобы ей помогли.

Если бы отец больше времени проводил с детьми и не погружался в своё горе. Если бы брат не отправился на обучение в академию, которая обязательна для детей с даром. Если бы у матери было больше сил, или она не оказалась бы истинной. Если бы Агелия сама не отдалилась, если бы она рассказала… Можно продолжать долго, но есть ли в этом смысл?

Все эти «если» могли бы изменить многое, несколько судеб. В итоге за выбор, который был сделан в прошлом, мы имеем сегодняшний результат. Сейчас всем нам нужно время и постепенно двигаться дальше. Нельзя жить в прошлом и жалеть о том, что могло быть иначе. Нужно принять это за действительность, мы не можем изменить то, что было, но можем влиять на то, что будет.

Когда мы с Амелией успокоились и пришли в душевное равновесие, я попросила Феликса передать ей: «Расскажи, пожалуйста, что ты знаешь».

— Когда ты пропала с банкета, отец был в ярости. Брат Аарон не смог сдержать свою силу, и произошел всплеск и большая отдача. Многие в тот день погибли, той ночью было действительно страшно. А меня заперли в моих комнатах. Хотя мне было нельзя выходить во время банкета, но даже после этого я оставалась в комнатах. Я смогла подслушать несколько разговоров служанок. Отец отправил всех на допрос и сам проводил его, — протараторила малышка после недолгого молчания, продолжая всхлипывать и путаться в словах. — Некоторых слуг я больше не видела…