— Твой взгляд… Ты была далеко.
— Но я же здесь, — улыбнулась я ей и подошла, присев на корточки, чтобы встретится с ней взглядом.
— Ты изменилась после лихорадки и иногда как будто отрешаешься от всего, я волнуюсь, что ты вновь…
— Нет, милая, мне просто немного сложно, но такое случается со всеми. Всё будет хорошо, — успокаивающе погладила я её по голове.
— Обещаешь?
— Обещаю, хотя, наверное, ты моим словам не сильно веришь, — усмехнулась я.
— Верю! Тебе верю, — серьезно посмотрела она на меня. Я неосознанно поежилась от этого взгляда, а затем прищурилась. Впервые девочка была такой.
— Отец несколько раз уезжал по своим делам, но пока не вернулся с результатами. Даже мой интерес подключился от его таинственности. Что же он там такое ищет? — подмигнула я ей, переводя тему.
Иногда он задает наводящие вопросы, и я чуть несколько раз не попалась на попагадстве, но он терпелив и не мучает меня расспросами, хотя давно уже мог усадить за стол переговоров.
Подозревать-то подозревают, но не торопятся что-то делать. Да и если бы хотели убить, давно бы прирезали по-тихому, ночи здесь длинные, вариантов много.
В общем, я уже немного перегорела этой идее скрывать, что я не я и жизнь не моя. Однажды я даже чуть не сказала: «Телефон был бы кстати». Я реально возмущалась, когда отец вернулся из поездки и передал мне какую-то ерунду, а потом спросил, почему я не ответила на его письмо. Что же я должна была написать в ответ на прошение к его величеству?
Мало того, что тут не принято писать две-три строчки, коротко и по факту. Почему нет? О, отнюдь. Здесь либо не пиши вообще, либо поэму минимум трехстраничную оформляй. Мне довольно сложно по сей день дается письменное ремесло. Читать могу, более того, два местных языка знаю. Плюсом сейчас занимаюсь расшифровкой дневника Агелии, так что шапочно даже могу и дополнительно какие моменты понять на других языках.
Писать получается, но очень долго и, мягко сказать, как кура лапой. Наставник поначалу почти в кому впал от моего произведения искусства. Как вишенка на торте, которая привела меня в дикий визг и далеко не счастливый — это перо. Да, черт возьми, перьевые ручки или просто адовые части тела какого-то животного. Бедное милое животное и на запчасти, беспредел!
Я как-то решила посмотреть иллюстрации животных, если честно, лучше бы не открывала бы вовсе. Практически сразу закрыла, покачав головой. Не существует здесь милых зайчиков, хомячков или мышек на худой конец, о нет. Даже если и есть такое милое животное, то у него в довесок будет яд, который может убить тебя за несколько мгновений. Поэтому нет, на темной и вообще какой-либо половине розовым павлинам тут не место.
С письменными принадлежностями, конечно, всё оказалось очень печально. Мир магии, ёперный творец, почему не придумали удобные магические ручки? Чем они там занимаются, мизинчиком об угол, маги? Зря штаны просиживают, тихий ужас!
Оказалось, что в прошлый раз, когда я отправила отцу пять строчек, включая инициалы в начале и конце, я совершила верх абсурда в письменном этикете, представляете? Да, здесь даже есть такое — письменный этикет. Зато нормальные ручки для такого действия ни к чему, о нет, мозги не на то заточены.
В общем, если бы я написала такое кому-то другому, меня бы заклевали. Пронесло, правда, я выслушала продолжительный монолог от отца. Мужчина даже ни разу не запнулся, он как будто готовился к такой речи. Хотя почему как будто? Скорее всего, так оно и было, времени было предостаточно.
Пока он распинался о правилах этикета, тряся внушительным томиком в руках, я задавалась немым вопросом: «А, собственно, почему именно сейчас?» В наш прошлый разговор он не мог что ли прочитать свой монолог? Ему потребовалось несколько месяцев на подготовку? Репетировал? Дал жару, однако.
Я внимательно выслушала его тридцатиминутный монолог, стоя, как оловянный солдатик, и периодически кивала в знак согласия, мол: «Да-да, отец, помню, знаю, зафиксировала, уяснила, пояснила и на подкорке утрамбовала, ага».
В конце концов, загрузив мне мозг по полной программе, ведь недостаточно его напрягаю, видите ли, мужчина был удовлетворен произведенным эффектом, отпустил меня восвояси. Обиделся, походу, что я вообще ничего не написала в ответ. Надо будет в следующий раз сердечко трехстраничное нарисовать, пусть расшифровывает…
— Мне тоже очень интересно, он никогда не предупреждает заранее, — засияла она. — Значит, будет что-то воистину необычное!
— У тебя есть предположения, что именно?
— Не знаю, папа скрытен, и если сам того не захочет, то никто об этом не узнает. Я пыталась, но все тщетно, — надула она губки, а я рассмеялась. — Много всего можно найти и еще больше всего ценного…
— Не сомневаюсь, — поднялась с колен и протянула ей руку, вновь переведя взгляд на замковое окно. — Ты не хочешь прогуляться по саду? Он так прекрасен, что же нам сидеть только в замке?
— Ты пойдешь со мной? — недоверчиво поинтересовалась она.
— Не только же учиться круглыми сутками, не правда ли? — улыбнулась я ей, посмотрев на девочку. Она приняла мою руку, и мы отправились гулять по саду.
— Хорошо, — засияла она.
Самое удивительное, что цветы были очень похожи, как из моего мира, но в то же время столько отличий. Цветы очень хрупки, и, чтобы защитить себя от внешнего мира, адаптировались и приобрели множество свойств. Некоторые из наших растений были с ядом, а некоторые — с огромными шипами. Были и такие, которые с виду безобидные, но питаются далеко не божьими коровками.
Амелия рассказывала с таким воодушевлением, сверкая глазками, обо всех цветах и растениях, растущих в нашем замке. У меня сложилось впечатление, что она старалась компенсировать недостаток внимания родителей и хотела стать ближе к остальным хотя бы в информационном плане. Все цветы были посажены еще матерью, когда она жила в замке, а сейчас только поддерживают эффект великолепия.
Я, наслаждаясь обществом Амелии, забыв на время о многих своих пробелах, будто сама стала на порядок ближе к здешним обитателям. После того как мы нагулялись вдоволь с малышкой, распрощались на прекрасной ноте.
Когда я дошла до своей комнаты, я остановилась на пороге, как вкопанная. Я была приятно удивлена, обнаружив в этом мире такое растение. Его запах был очень ненавязчивым, спокойным и расслабляющим. В моем мире часто можно встретить косметические средства и ароматы для дома, основанные на этом растении.
Цветки этого растения даже заваривают в чай, и у них прекрасные бактерицидные свойства. Как приятно! Я не надеялась ощутить что-то подобное в этом мире. Бесспорно, есть более приятные ароматы, но сейчас все так напомнило мне о моем доме.
Комната встретила меня чистым свежим ароматом лаванды.
Моя матушка очень любила заваривать чай с цветками этого растения, ей нравился именно натуральный вкус чая. Когда я жила с мамой, каждый вечер мы садились пить чай с разнообразными вкусами, поэтому никогда не пользовались пакетированными чаями.
Обессиленные после трудного дня мы с матушкой собирались за столом, пили чай, беседовали и снимали усталость. Это было нашей маленькой семейной традицией, наш островок комфорта и глоток свежего воздуха от всех проблем. На некоторое время мы могли отвлечься от всех забот и просто наслаждаться моментом.
Когда пришло время мне покинуть родительское гнездо, я переняла эту традицию и начала делать то же самое в своем доме. Мы часто созванивались с мамой вечерами, разговаривали по телефону, и каждая из нас не забывала упомянуть, что именно сегодня добавилось в наш напиток.
Это были прекрасные и солнечные времена, которые уже не вернуть…
Когда мамы не стало, я переехала в другой город. Долго не могла поднять руку в сторону нашей маленькой традиции. Просто не могла. Тогда основными напитками в моей жизни стали отвратительное растворимое кофе и пакетированный чай. Кофеварка начала пылиться в темном углу, а травы и добавки для чая я убрала в темный ящик. После того как я немного пришла в себя, травы уже были испорчены, и мне пришлось все выбросить.
