Он вышел. Ольга прошипела ему вслед:

— Скотина!

И схватила конверт, оставленный им на столике. Денис, чтобы не мешать, отошел к окну. Город лежал перед ним, но сейчас совершенно не привлекал его внимания. Он думал о том урагане, который захватил его, простого военлета, закрутил и забросил в совершенно непредставимые ранее дали. И ведь не отпускает, крутит и швыряет все дальше и дальше от Родины. Но нет возможности как-то противостоять ему, сопротивляться. Щепкой, несущейся по воле волн, он себя не ощущал, даже получал какое-то удовольствие от вывертов судьбы. Но и хозяином не чувствовал, что было обидно.

Они-то думали, что действительно выполняют важное задание. А на деле все оказалось еще одной проверкой на профессиональную пригодность. И, одновременно, подготовкой к дальнейшей работе.

Что самое непонятное — этот Павел и сам участвовал в операции, в достаточной мере рискуя жизнью. Зачем бы это ему нужно было? Из любви к приключениям? Риска не хватает, остроты? Сомнительно. Этот таинственный человек просто курировал их, направлял, продолжал обучение.

Услышав странный звук за спиной, Денис обернулся. Ольга плакала. Уткнулась лбом в кулачки с зажатым в них листком бумаги и горько ревела.

Он испугался, подбежал к ней, обнял.

— Ну, что ты? Что-то плохое случилось? С отцом?

Она помотала головой, не переставая рыдать. Потом выдавила:

— Домой хочу… К папеньке!

Ну что он мог ей сказать на это? Может, действительно, потребовать у Павла, чтобы отправил ее на финку? А в эту дурацкую Мексику он поплывет один. Так ведь не отпустит, гад! Да и Ольга не согласится.

Девушка внезапно успокоилась, решительно вытерла слезы, обняла его. И прошептала на ухо:

— Я при нем говорить не хотела. Но я, кажется, беременна…

Вот теперь Денис мог в полной мере понять, что значит выражение: «Как громом пораженный». Именно таким он и был сейчас. Ноги словно отнялись, он упал в кресло, стоявшее тут же. Смог только спросить:

— С чего ты взяла?

— Тошнит меня часто. И солененького хочется.

Денис никогда в жизни не сталкивался с беременными женщинами. Нет, конечно, видел таких, но близко общаться не приходилось. И симптомов беременности он, естественно, знать не мог. Но своей любимой поверил сразу. Женщине ведь виднее.

— И что теперь делать? — спросил он, тут же поняв, как глупо это прозвучало. Поэтому поправился: — Откуда ты это знаешь?

— Знаю, — твердо сказала девушка. — Мне мама когда-то рассказывала. Ты меня больше не любишь?

— Почему?

Последний вопрос его ошарашил еще больше.

— Ну, я теперь некрасивая буду, толстая…

И тут его отпустило. Исчезла вялость. А откуда-то из глубины души поднялось чувство нереального восторга. Он еще крепче обнял Ольгу.

— Дурочка! Я теперь тебя еще больше люблю. Ты даже не представляешь себе, как!

— Правда?

Она посмотрела ему в лицо еще мокрыми глазами.

— Правда, правда!

— Ну и слава богу!

А он тут же озаботился:

— Так тебе действительно никуда ехать нельзя! Только домой, к отцу. Надо Павлу сказать, чтобы все отменял…

— А ты?

Денис замялся.

— Ну, что я? Мне, видимо, все же придется.

Она отодвинулась от него, решительно замотала головой.

— Даже не думай! Я с тобой не расстанусь!

— Но нас же не отпустят вместе, — попытался он объяснить.

— Ну и черт с ними! Без тебя я домой не поеду. А раз тебя не отпускают, то и останусь с тобой! А этому придурку мы ничего рассказывать не будем.

— Но как же…

— А никак! — прижала она ладонь к его губам. — Не было ничего! И нет! По мне же пока не заметно? Вот и хорошо, спокойно плывем в эту Мексику. А там видно будет. Взрослые мы люди или нет? Поэтому и действуем как взрослые. Только папеньке надо обязательно написать!

Он понял, что она все уже решила и спорить с ней бесполезно. Ладно, пусть будет как будет. Только сказал:

— Но нам же через океан плыть. Тебя укачивать будет, я читал…

— Ничего, — беззаботно сказала она. — Я потерплю!

Мы познакомились осенью 1987-го, на берегу Черного моря, в Новомихайловке, где проходила встреча любителей фантастики всего Советского Союза. И сразу поругались, не сойдясь в оценке какой-то (уже не припомню какой) повести братьев Стругацких. Примирил нас еще не написавший свой цикл «Одиссей покидает Итаку» Василий Звягинцев, резонно заметив, что не дело писателям, пускай и молодым, цапаться на глазах своих потенциальных читателей, а лучше перенести выяснение отношений в комнатушку домика, в коем мы обитали. В тот вечер и началась моя дружба с Игорем Пидоренко.

Потом были сумасшедшие годы роста и расцвета Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов (ВТО МПФ, если короче). Семинары, бывшие одновременно школой и редколлегией, составление сборников, радость от выхода каждой новой книги — все это было общим. Многолетнее нытье по поводу тяжелой судьбы начинающих литераторов кануло в прошлое, появилась возможность печататься и получать за написанное более чем приличные гонорары.

Мы умели радоваться успехам друг друга, а Игорь регулярно выносил на всеобщее обозрение свои новые произведения. Уже в первом нашем сборнике «Румбы фантастики» были опубликованы его рассказы «Мухобой» и «Две недели зимних четвергов» — их до сих пор высоко ценят знатоки фантастики. Потом были уморительно смешные «Заговоренные лапти» и цикл «Сейвер» о спасателе, в минуты смертельной опасности переносящем свое сознание в тела тех, кого он призван защитить. И конечно же, первая часть повести «Про зайцев» о том, как в русскую деревеньку попали дети представителей предельно жестокой цивилизации, а простые мужики сделали вывод: «Малыши за отцов не в ответе» — и взяли «зайчат» под свою защиту. За четыре года активного существования ВТО МПФ в наших сборниках были опубликованы 19 произведений Игоря Пидоренко общим тиражом 2 865 000 экземпляров…

А еще мы работали — читали чужие рукописи, редактировали их, общались с авторами, контролировали печать сборников… Это было совсем не просто, а отдельные случаи запомнились накрепко. Взять хотя бы историю с «Ночной птицей» — самым редким из сборников ВТО МПФ (о том, чтобы он появился в их собрании, мечтают многие библиофилы).

В то время мы старались, чтобы сборники печатались во всех региональных отделениях ВТО МПФ (а они охватывали весь СССР), этот получил Ираклий Вахтангишвили, который и договорился с типографией в Цхинвали. Вот только к моменту, когда работа над книгой практически завершилась, отношения между Грузией и Южной Осетией были накалены до предела, и Ираклий, мягко говоря, ехать туда совсем не рвался. Ближе остальных сотрудников жил к Цхинвалу Игорь Пидоренко, пришлось мне обратиться к нему… Впрочем, будет лучше, если о дальнейших событиях расскажет сам Игорь Викторович:

«“Ночная птица” над Цхинвалом. Баллада очевидца.

Смешная получилась бы история, кабы не сопутствующие обстоятельства…

Я был тогда представителем ВТО МПФ по Кавказскому региону. Позвонил Виталий Пищенко из Тирасполя.

— Слушай, — сказал он. — В Цхинвальской типографии заряжен очередной наш сборник “Ночная птица”. Пристраивал его туда Ираклий. А сам переехал в Киев. Съезди, разберись.

Ну, я и поехал. До Владикавказа из Ставрополя добрался без приключений. Дальше начались сложности.

Автобус в Цхинвал ходил только один раз в день. Пришлось на автовокзале Владикавказа заночевать. Утром стоял в небольшой кучке ожидающих транспорта и наблюдал, как пожилая тетка, проигравшая все свои деньги “наперсточникам”, рыдала и просила вернуть ей хоть немного, чтобы добраться до дома, в Цхинвал. Как дети малые, честное слово, эти осетины! Ну кто же верит мошенникам? С другой стороны, если бы не верили, то и мошенников не было…