Так и быть, месть этому языкатому как его… Картузову! — отложим на потом. Хотя очень хочется по-простому, рабоче-крестьянскому, дать в рыло! Чтобы не сочинял впредь басен. Александр Петрович обещал с ним разобраться. Но что может какой-то граф, да еще иностранец? На дуэль вызовет? Смешно!

И задерживаться у гостеприимных хозяев тоже не следует. Газетенка могла попасться на глаза какому-нибудь местному начальнику. Совсем не хочется, чтобы Рязанцевы пострадали.

Пойти посмотреть, чем там Ольга занимается? Ну, во-первых, неудобно подглядывать за девушкой. А во-вторых, спит она, скорее всего. Нечего без дела по тайникам лазить. Тем более что он так и не выяснил, кому этот тайник принадлежит. Копаться в чужих тайнах Денису не хотелось.

Нет, все же надо написать своим! Вдруг да получится письмо переправить! Все-таки душа его была неспокойна после заметки в этой распроклятой газетенке. Но кому писать? Командирам? До них его сообщение наверняка попадет в руки этих, можно не сомневаться. А уж они сделают свои выводы. Какие — и представить страшно. Имели место прецеденты…

Нет, так нельзя. А вот Саньке Макарову, дружку закадычному, такому же, как он, военлету, черкнуть стоит. И выспросить у него, что о Денисе думают и говорят ребята и начальство. Тот сумеет все узнать досконально. Решено! На конверте так и напишем: «Камарада Игнасио, в собственные руки». Под таким именем Санька здесь воюет. Где у нас тетрадка, там еще чистые листки остались?

Письмо он, конечно, написал. И в подробностях сообщил, что с ним произошло в действительности. Но подумав, не стал указывать, где именно он скрывается. Сообщение могло попасть не в те руки, и страшно подумать, что тогда начнется! Фалангисты прочешут здесь каждый сантиметр и непременно найдут и его укрытие, и тайник с золотом и оружием. Хозяину финки тогда не позавидуешь… Да и его собственная судьба представлялась в достаточно мрачном свете.

Об этом он Ольге рассказал, когда та ночью пришла навестить его. И письмо тоже показал, попросив найти конверт.

— Конверт я тебе, конечно, найду, — как-то нерешительно сказала девушка. — Но вот каким образом ты собираешься отправить его адресату? Тем более, как я поняла, адресат этот такой же русский авиатор и находится где-то около Мадрида.

— Ну, — поморщился Денис, — во-первых, не русский, а советский…

— А что, советский перестает быть русским? — с явной порцией яда в голосе перебила его Ольга.

Денис немного смешался.

— Вообще-то в коммунистическом будущем национальность не станет играть никакой роли, — промямлил он.

Ольга отступать не захотела:

— Что, так и будут все говорить: «Мы — советские!»? И китайцы тоже? И африканские негры?

Военлет тоже не хотел сдаваться.

— Будут! — упрямо тряхнул он головой.

— Та-ак, — зловеще протянула девушка. — Кажется, начинаю понимать. Наций не будет, все будет общим… И жены тоже? Правду о вас в газетах пишут, получается…

— Да ничего не получается! — взвился Денис. — Где ты только такого нахваталась, в каких газетах?

— Да в любых! Не знаешь, почему к русским везде относятся с опаской? Так я тебе скажу! Потому что вы — пример для всего мира, как не надо жить!

Денис просто оторопел от таких слов. И не знал, что ответить. Он просто не понимал причины ее гнева. Он ведь только хотел, чтобы Ольга помогла ему переправить письмо другу. Он даже не написал, где именно прячется сейчас. Нельзя было подставлять… Да что там, предавать старого графа и его дочь! Фашисты ни за что их не пожалеют! Именно это он собирался сказать девушке. А она…

Больше не обращая на Ольгу внимания, Денис стал собирать свои вещи. Правда, у него почти ничего и не было. Пистолет, запасная обойма, тетрадка с уроками испанского. Одежда…

— Верни, пожалуйста, мой комбинезон, — попросил он.

— Зачем он тебе? — изумилась девушка.

— Должен же быть как-то одетым.

— Но ведь у тебя есть одежда!

— Не хочу быть ничем вам обязанным. Переоденусь в комбинезон и уйду. Спасибо, что приютили, но больше не могу оставаться здесь ни минуты. Вы и так сильно рисковали, приютив советского летчика. Могут быть большие неприятности.

До Ольги, наконец, дошло, что собирается сделать этот парень. Она мгновенно выхватила из его рук тетрадку.

— Ты никуда не пойдешь!

— Да, это ты верно сделала. Могут определить по почерку, что писала ты. Оставь ее себе, а лучше сожги. Все слова и выражения, что там есть, я уже запомнил. Если понадобится, я теперь смогу кое-как объясниться, узнать дорогу…

— Ты никуда не пойдешь!

Теперь в голосе девушки звучал испуг и слышались подступающие слезы. Денис истолковал это по-своему.

— Не бойся. Если меня схватят, обещаю, что ни за что не выдам вас. Хоть в это поверь…

Больше он ничего не успел сказать, потому что на него сразу обрушились и наконец хлынувшие слезы, и лихорадочным потоком льющиеся слова. А кроме того, его обнимали с такой силой, что не то что вырваться, но даже пошевелиться не было ну никакой возможности…

Они не заснули до самого утра. Точнее, до предутренних сумерек.

— Как я теперь твоему отцу в глаза смотреть буду? — уныло промямлил Денис, сидя на краю постели.

Ольга беспечно отмахнулась.

— Не надо на папеньку смотреть виновато. Я взрослая девушка и сама отвечаю за свои поступки. Как-нибудь разберусь.

— Ну да, разберешься. Мне ведь жениться на тебе теперь надо…

Она устроилась рядом с ним.

— Это ты как порядочный человек говоришь?

— А что, я до этого был непорядочным? Ну подумай сама: кто ты и кто я? Война кругом, меня сбить могут. Вдовой останешься? Кроме того, я вообще не представляю, как это нам сделать!

— Что именно сделать? — с подозрением спросила Ольга.

— Ну, это… Расписаться, документы какие-то оформить.

— В каком смысле расписаться? — не поняла девушка.

— В самом прямом! Ты хоть и русская, но все равно — иностранная гражданка. Я тут вообще по документам не существую.

— Как это не существуешь? Вот же ты!

— У нас удостоверения личности еще на пароходе отобрали и оставили только справки с испанскими именами. Помнишь, когда ты меня подобрала, я Мануэлем назвался? Вот теперь я и значусь здесь как Мануэль. У наших всех тоже эти, как их… А, вспомнил, боевые псевдонимы! Вон, Санька Макаров — Игнасио. Ну и другие, кто как. Мы знаем, кого как по-настоящему зовут, а для посторонних и псевдонимов хватит.

— Как у вас все сложно… — задумчиво сказала Ольга. — Что, и в церкви вас не венчают?

— Окстись, какая церковь! У нас она давно уже отделена от государства. Религия — опиум для народа!

— И детей вы не крестите?

— Ни за что!

— Вот бред-то какой… Чего же ты крестик носишь?

Это было правдой. Крестик у Дениса был. Но он тщательно это скрывал даже от друзей. Не говоря уже о начальстве и комсомольских вожаках. Крестик он хранил, как возможное воспоминание о родителях. Которых он совершенно не знал.

— Если крестик есть, значит, тебя крестили, — безапелляционно заявила девушка. — Ты, наверное, совсем маленьким был, когда крестили. Вот и не помнишь.

Денис задумался. Как ни крути, а Ольга была права. Не мог этот поповский символ просто так появиться у него на шее. Значит, что-то все же было. В младенчестве. Ну, в конце концов не его в этом вина.

— Так, — засуетилась Ольга. — Мне уходить надо, а то фалангисты проснутся!

Как накаркала! В зал заглянул тот самый, усатый фашист. С подозрением оглядел помещение, пошевелил усами и вновь скрылся за дверью.

— Вот, — расстроилась девушка. — Как мне теперь в спальню пробираться? Скоро ведь и папенька проснется!

Денис решился.

— Никуда тебе спешить не надо. Прямо отсюда в спальню попадешь. Пойдем, покажу…

Потайной ход привел девушку в полнейшее изумление. Оказывается, не все она знала о своей финке!

Но времени на то, чтобы ее успокаивать, у военлета не было. Тщательно прикрыв за Ольгой дверь, он глянул на ящики с сокровищами и, торопливо вернувшись в свою каморку, занялся тетрадкой с испанскими выражениями. Зарядку сегодня делать ему почему-то не хотелось…