Магистр усмехнулся. За годы учебы, а после её завершения — преподавательской деятельности, он осознал, что маг его уровня никогда не будет жить по обычным людским законам и привычкам. А уж о свободе говорить приходилось с большой осторожностью. Любая спецслужба захочет накинуть на него плотную сеть, заставить работать на себя и манипулировать любыми средствами. Как прагматичные англичане и поступали с каждым выпускником Лондонской Академии. Главное, заставить человека верить, что он сам, по собственной воле захотел служить Короне. Так было и с Василием Егоровичем. Перспективному специалисту дали какое-то время на наработку практик, а потом мягко посоветовали вернуться в Россию и начать вербовать для учёбы в Академию перспективных одарённых. А что это означало? Войти в контакт с аристократическими семьями, найти уникума, расположить к себе и обольстить такой карьерой, чтобы он сам вприпрыжку бежал впереди паровоза, образно говоря.

И он нашёл. Да такого уникума, за которого любая разведка мира отсыплет столько золота, что потомкам в пятом поколении не промотать. Живой Антимаг! Как такое возможно, Колыванов не собирался ломать голову. Факт — налицо. Когда мальчишка поступит в Академию, тогда и можно будет неспешно исследовать не только его возможности (хотя и так понятно, какие они), но и откуда вообще появился Антимаг. Родители, предки, образ жизни, странные случаи, повлиявшие на Дар… Но не сейчас. Наивно полагать, что император не знает о Волхве. А если знает, то приставил к нему кучу агентов. Вот откуда «чуйка», вот почему она не даёт покоя.

Магистр аккуратно пристроил машину на стоянку, откуда ещё метров двести идти до затона по аккуратной широкой дорожке. Здесь за последнее время благоустроили территорию, поставили кафе, закусочные, развлекательные манежи, по берегу ходят тётки-лоточницы, продавая специальный корм для птиц. Помимо лебедей по соседству плавают утки, порой выныривают выдры, приводя в восторг мелюзгу и взрослых.

Князя Прозоровского он нашёл там, где встреча и назначалась. Выглядел он как-то старомодно в белом летнем костюме и соломенной шляпе, по сравнению с Колывановым, легко одетым в этот жаркий августовский день в рубашку с короткими рукавами навыпуск и льняные штаны с мокасинами. Позволяя заинтересованным взглядам красивых барышень задерживаться на его фигуре, он снисходительно улыбался, продвигаясь к месту встречи.

— Великолепный денёк, Анатолий Ярославич! — воскликнул магистр, подходя к компаньону, застывшему у реки с кульком в руке. Четыре лебедя крутились неподалёку, ловко хватая с воды корм, тут же несколько нахальных уток старались перехватить подачку. Колыванов зашуршал своим пакетиком и щедро раскидал специальную смесь перед птицами.

— Не люблю жару, — пытаясь скрыть раздражение, ответил Прозоровский. — Чувствую себя как тушёный овощ в скороварке.

— Вы не бывали зимой в Лондоне, Анатолий Ярославич! — жизнерадостно ответил Колыванов. — Жуткая сырость, дожди, котельные экономят уголь, в квартирах очень некомфортно. А в Академии и вовсе можно было копыта откинуть, простите за вульгаризм. Мы жили в Литлтоне в старинном замке, построенном на берегу красивого озера. Там была огромная лужайка, на которой мы познавали магическое искусство вживую, старинная роща, в глубине которой находилось заброшенное кладбище — но, поверьте, все эти красоты и чудеса вылетали из головы, когда ночью приходилось кутаться в одеяло и дрожать от невероятного холода, пропитавшего стены замка. Справедливости ради, летом и в первую половину осени было полегче.

— К чему ваш спич? — князь смял пустой кулёк, оглянулся в поисках мусорной урны, но не найдя, поморщился и создал слабенькую магоформу, спалившую клочок бумаги. Отряхнул ладони от пепла.

— Просто хотел поднять вам настроение, — Колыванов пристроился рядом с собеседником, решившим прогуляться вдоль берега. — Но не только. Мне нужна ваша помощь.

— Какая? — деловито спросил Прозоровский.

— По-моему, за мной следят люди из ГСБ.

— Чем вызван их интерес к вам?

— Из-за Волхва. Того самого дерзкого непобедимого юнца, выступающего в «механике».

— А-аа, вы про Волховского? Только не говорите, что он подослан безопасниками. По моим данным мальчишка не в разработке.

— Нет-нет, дело в другом. Я на досуге подумал и пришёл к мысли, что одарённый с таким потенциалом не может долго оставаться вне интересов спецслужб. А то, что мне непонятно, требует тщательного расследования. Так вот, я решил посмотреть в открытых источниках, есть ли там информация по Волховскому?

— Почему вы его зовете Волховским? — в голосе князя опять проскользнуло раздражение. — Он — Мамонов, сын якутского «золотого князя».

— Потому что он сам просил его так называть, и в контракте прописана именно эта фамилия, — как ребёнку, пояснил Колыванов. — Вы же слышали о теракте на Болотном? И о том, что именно княжич Мамонов спас императорскую семью и знатных гостей от смерти?

— Меня в то время не было в России, и деталями происшествия я не интересовался, — покачал головой Прозоровский. — Да, это весьма интересная информация. Получается, наш юниор не так прост, как хотелось бы?

— Да-да, именно это обстоятельство заставляет меня нервничать. Я вижу уши ГСБ. А что, если за нами уже установили наблюдение и в любой момент могут накрыть «Железную Лигу»?

— Плохо вы знаете свою родину, Василий Егорович, — снисходительно произнёс князь. — Официальный запрет на незаконную деятельность подпольных боёв экзо-пилотов действует уже десять лет, но задайтесь вопросом, а почему «Железная Лига» до сих функционирует?

— У нас есть влиятельная и мохнатая лапа наверху? — пошутил Колыванов.

— Даже несколько, — улыбнулся довольный Прозоровский. — Имён называть не буду, специфика вашей работы несколько иная, поэтому не забивайте себе голову. Понимаете, Василий Егорович, людям свойственен азарт и желание периодически выбрасывать на ветер деньги. Казино, ставки на скачки, на спортивные события, на бои экзо-пилотов дают им эту возможность. Мы наивностью не страдаем и с самого начала знали, что за нами будут следить. Имперской ГСБ выгодно, чтобы у людей была отдушина. Пусть лучше они тратят деньги на развлечения, чем занимаются разрушением империи. А заодно и следят за бойцами, прошедшими серьёзную школу экзо-пилотирования. Возможно, наш юный уникум заслан в «Железную Лигу» для практики и повышения мастерства, не более.

— Вы думаете? — с облегчением спросил Колыванов.

Прозоровский кивнул.

— Тогда почему за Волховского… простите, за Мамонова хлопотала ваша очаровательная родственница? Неужели и она завязана в игрищах спецслужб?

— Княжна Арина здесь не при чём, — голос Прозоровского заледенел. — Возможно, мальчишка, используя свою дружбу с Голицыной, попросил её похлопотать за него. Она — опытный игрок на ставках, и весьма сильный. На консультации к Арине Васильевне записываются за неделю. Сами понимаете, со всякой мелочёвкой она не работает. Девушке из знатного Рода не следует заниматься подобными вещами, и мы стараемся не афишировать её имя. Иначе мой кузен Патрикей сожрёт нашу «Лигу» с потрохами куда быстрее, чем император. Достаточно будет одного выступления в Думе…

— Хорошо, я понял, — кивнул магистр, высыпая остатки корма плывущим следом за ними уткам. — Вы меня успокоили. Но я бы хотел по возвращении княжича Мамонова проследить его контакты. У вас же есть люди, способные к деликатным поручениям?

— Да не переживайте вы так, господин Колыванов, — вздохнул Прозоровский, как будто разговаривал с непонятливым учеником. — «Железная Лига» будет функционировать, пока СГБ выгодна её деятельность, пусть и запрещённая законом. Мы же никого не убиваем, даже для покалеченных бойцов предоставляем Целителей. Люди довольны, никто не обойдён вниманием. А если вам хочется протестировать возможности Мамонова — ради всех богов, занимайтесь, только не переусердствуйте. Лучше бы не переходить дорогу имперским безопасникам. Людей я вам предоставлю, пусть разомнутся, присмотрят за мальчишкой. Кстати, когда у него бой?