— Ладно, пусть с родными побудет, — махнул рукой воевода. — Иди, Дамецкая. Занимайся своими делами.

Зося чётко развернулась и вышла из кабинета, чувствуя удовлетворение. Вот если бы шеф разрешил приглядеть за Колывановым, было бы здорово. А то в ближайшее время никаких серьёзных заданий не предвидится.

1

Прощание с мамой вышло скомканным. Она понимала, что я ни за что не откажусь от поездки, но всё равно робко спросила, настолько ли важно рисковать жизнью ради авантюры, которая может и не выгореть. Услышав мой отрицательный ответ, только вздохнула и смахнула с щеки слезу. А я вдруг отчётливо понял: у матери есть за кого волноваться, и это точно не её старший сын. Он стал взрослым и самостоятельным. Теперь все мысли княгини Мамоновой о будущей дочери, и это, знаете ли, хорошо. Меня отпускали в дальнее плавание по бурным волнам жизни.

На аэродром мы приехали в девятом часу вечера. Нашу колонну из микроавтобуса, двух внедорожников и грузовичка с походным добром спокойно пропустили через административные ворота и мы подъехали к крайнему ангару, где находился самолёт, на котором отряду предстояло лететь в Охотск.

Там нас уже ждали двое охранников в камуфляже. Судя по шеврону с родовым гербом, это были люди моего отца. Они шустро распахнули массивные металлические ворота, давая возможность грузовику заехать внутрь.

— У тебя их сколько? — удивлённо разглядывая пузатый, раскрашенный серо-голубой краской самолёт, раскорячившийся тяжёлой тушкой на шасси, спросил я отца.

— Три, — усмехнулся князь. — Один для семьи, второй — для представительских полётов, а вот этот «Геркулес» — для хозяйственных нужд. Подарок Меллонов за одну услугу. Не забывай, у нас много отдалённых приисков, частенько приходится сбрасывать им продукты, мелкую технику, инструменты, запчасти, топливо.

— Есть же коптеры. Да и не посадишь такую махину в лесу.

— А зачем садить? Для этого есть парашюты. А коптеры нужны для мобильного передвижения между точками, — пояснил отец, отводя меня в сторону, чтобы не мешать людям выгружать тюки с оружием, боеприпасами и продовольствием. — Грузовой самолёт тем и хорош, что можно облететь и обслужить сразу несколько приисков.

К нам подошёл мужчина в форменном голубом кителе из плотного сукна, на котором был вышит герб Мамоновых, а на обшлагах тускло посверкивали серебристые крылышки. Он с интересом покосился на меня, однако обратился к отцу, приложив руку к козырьку фуражки с высокой тульей

— Княже, диспетчерская даёт «окно» через полчаса. Успеют ваши орлы загрузиться?

— Успеют, Николаич, не переживай, — отец бросил взгляд на копошащихся у аппарели бойцов. — Почти закончили.

Алмаз, уловив взгляд князя Мамонова, понятливо кивнул и порыкивающим голосом стал торопить парней. По аппарели бодро застучали берцы, и через четверть часа командир боевой группы доложил об окончании загрузки.

— Ну всё, Николаич, мы готовы, — отец показал знаком, чтобы отряд заходил в нутро «Геркулес». — Выгоняй свою птичку на полосу.

Аппарель с гулким жужжанием поднялась, отсекая нас от внешнего мира. Нутро самолёта осветилось тусклым светом потолочных плафонов. Загудели двигатели, и мы медленно выкатились из ангара на взлётную полосу. Рядом со мной сидел Куан, его лицо, как всегда, оставалось непроницаемым. Отец с Ломакиным удалились в отдельную кабинку и о чём-то там беседовали. Я бы тоже мог устроиться в более комфортных условиях, благо, там был удобный диванчик и кресла. Но предпочёл остаться с парнями, удостоившись одобрительного взгляда Алмаза.

Лететь предстояло часа два с небольшим хвостиком. Бойцы привычно занялись «убийством времени». Викинг, Резкий и Вискарь резались в карты; Шторм с Ковбоем выясняли отношения на миниатюрной шахматной доске, с глубокомысленным видом матёрых гроссмейстеров передвигая магнитные фигурки; Батон полировал свой нож на бруске, обтянутом войлочной тканью, и каждые пять минут вглядывался в зеркальную поверхность клинка. Практической пользы в полировке я не видел — скорее всего, Батон таким образом медитировал. Сухой — наш снайпер — натянул на голову наушники и слушал какую-то музыку, положив на колени портативный накопитель в чёрном пластиковом корпусе. Алмаз и Рой склонились над картой и сосредоточенно изучали её. По мне, так пустое дело. Нужна более подробная карта, чтобы строить маршрут. Диас, к моему изумлению, читал потрёпанную карманную книжку с красоткой на обложке. Она лихо строчила из автомата, держа его одной рукой, а другой резала жуткую тварь огромным мачете. Силищи у этой девицы, наверное, немеряно. Заметив, что я к нему приглядываюсь, Диас показал мне обложку и выставил большой палец, оценивая формы героини книжки. Я усмехнулся и пожал плечами. Не в моём вкусе.

Куан, чтобы не терять время, сложил руки на груди, откинулся назад и погрузился в транс, закрыв глаза. Кстати, почему бы не попробовать поговорить с Геванчой? Поди, заждался меня, давненько я не появлялся. Под монотонный гул двигателей в медитативное состояние уйти оказалось непросто. То и дело корпус самолёта встряхивало, и тонкая ниточка астральной привязки обрывалась. Помучившись некоторое время, я плюнул на безнадёжное дело. Видать, древний шаман сам не хочет встречаться, или — не может.

Вытащил из набедренной кобуры подаренный мне Вискарём после стрельбы в тире «Каскад» (честно выиграл!), начал его разбирать и собирать, постепенно привыкая к оружию. Затем усложнил задачу. Уложусь ли в норматив? Сначала управился за одиннадцать секунд. Н-да, отвык я от оружия. Сидор, будь он сейчас жив, напихал бы мне от души. Но уже через десять минут руки, почувствовавшие боевое железо, действовали автоматически. Разобрал за пять секунд, собрал за восемь. Потом принялся набивать магазины патронами. Вискарь по доброте душевной отдал мне все, сколько их было. Показалось даже, что он вздохнул с облегчением. Ну да, «Каскад» для брутальных мужиков кажется простецким пистолетом, но в умелых руках нисколько не уступает ни тому же «Глоку» или «Байкалу».

За этим занятием меня и застал Евгений Сидорович. Чародей подошёл ко мне, тронул за плечо, и наклонившись, громко сказал, как будто хотел перекричать гул двигателей:

— Отец тебя зовёт, иди к нему!

А сам сел на моё место. Ишь, хитрец, я лавку нагрел, а он пользуется!

В уютной кабине, способной принять четырёх человек, была хорошая шумоизоляция, поэтому Глава даже не напрягал голос.

— Проходи, сын. Не оглох в салоне? — улыбнулся он, оторвавшись от блокнота, в который что-то быстро записывал.

— Да нормально, — пожал я плечами, устраиваясь в одном из кресел. Сразу стало так удобно, что захотелось прикрыть глаза и поспать. — Сначала напрягало, а потом уже не обращал внимание.

— То, что ты предпочёл остаться с парнями, а не устроился с комфортом рядом со мной, хвалю, — отец помассировал пальцы. — Правильное решение. К тебе присматриваются, оценивают с точки зрения полезности, а заодно и думают, сможешь ли ты выдержать долгий поход, и стоит ли вытаскивать княжича из дерьма, если он туда попадёт.

— А как же подчинение, клятва верности, долг службы?

— Знаешь, — отец повертел между пальцев карандаш, — наш клан защищает боевое крыло, в которое входит до тысячи хорошо подготовленных воинов. Каждый из них готов умереть за своего господина, но даже я не до конца уверен, как поведёт себя человек в самой критической ситуации, когда рядом нет того, кого он обязан охранять. Я к чему, Андрей, завёл этот разговор… Поговорил тут откровенно со Странником, и он всё разложил по полочкам. У нас нет шансов уйти через портал вместе, иначе погубишь всю операцию. Сам понимаешь, насколько важно Мамоновым получить вторую половину Источника и сопрячь их в единое целое. Поэтому я сделал выбор в пользу Небесного Камня. Надеюсь, ты поймёшь меня правильно. Это решение мне далось нелегко. Всегда приходится чем-то или кем-то жертвовать.

— Ты меня собрался отдать в жертву? — мне стало смешно, с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Чего-то подобного я ожидал, и откровение отца принял спокойно. — Да брось, выберусь.