Я правой ногой выстреливаю в набежавшего Молота и попадаю ему в коленное сочленение, пробив защиту и разломав сервопривод. Лучше бы он не лез ко мне. Интегратор вышибает, и пилот замирает, не в силах поднять облачённые в железо руки, весящее не один десяток килограммов. Чтобы зрители не заподозрили неладное, я с помощью гибких энергетических волокон, пронизывающих мой «скелет», взлетаю на ноги и обрушиваю удары на доспех, сминая его как консервную банку. Не бью, правда, по приводам. Зачем ломать дорогую вещь? Нам ведь ещё не раз вместе выступать. Не хочу, чтобы Молот затаил на меня зло. Поэтому два завершающих удара — и соперник тяжело валится на арену, взмётывая песок.

Отстёгиваю фиксаторы шлема, снимаю его и вскидываю руки над головой, ору в ответ беснующейся толпе что-то непонятное, между рыком зверя, одолевшего сильного врага и воплем первобытного человека, поймавшего мамонта в ловушку.

— Да! Я сделал это! Да! — раз толпе нужны эмоции, я их даю, обходя клетку по кругу и потрясая своим шлемом.

Главный судья с трудом ловит меня и тащит на середину арены, чтобы объявить победителя. Это мой первый успех на нелегальном ристалище после приезда из Венеции. Трепещи, «Железная Лига», идёт новый герой! Эмоции трёх сотен человек обрушиваются на меня как освежающий ливень после долгой засухи. Кто-то свистит. Проиграл, наверное, ставку, вот и бесится.

— Победу за явным преимуществом одерживает кандидат в группу «омега» Во-ооолхв! — повышая голос, объявляет рефери с завыванием и вздымает мою левую руку вверх.

Я делаю попытку обнять расстроенного Молота. На лице молодого мужчины с едва видимым шрамом на лбу проскальзывает досада. Но как настоящий боец, умеющий проигрывать, он похлопал меня по плечам.

— Красавчик! — громко сказал Молот. — Далеко пойдёшь. Только не пойму, как ты мне интегратор выключил. Наверное, знаешь, куда бить?

— Повезло, — улыбнулся я, и развернувшись, пошагал к выходу. Там меня встретил Гена Берг и отвёл в техническое помещение, где вместе с помощниками стал вытаскивать из композитной брони, выглядевшей перед УПД Молота как изящный и скоростной кар против неповоротливого грузовика.

В дверь постучали. Гена посмотрел на меня, словно хотел спросить, запускать фанатов или послать их подальше. Но там могла быть Арина. Она ведь мой представитель, поэтому должна присутствовать на каждом бою.

— Одну минуту, светлая княжна, — послышался голос Никанора, стоявшего на страже. Он просунул голову внутрь, поглядел вопросительно на меня.

— Запускай, — махнул я рукой. — Не голый же.

На мне тонкий облегающий комбинезон, пропотевший от долгого боя. Теперь где-то надо помыться, а то неприятно чистую одежду на мокрое тело надевать. Завалил бы Молота за три минуты — и переживал бы из-за гигиенических неудобств. Но господа из «Железной Лиги» считают иначе.

Арина стремительно вошла в техническую комнату. Она сегодня была в облегающих белых брючках, в туфлях на высоком каблуке. Легкая бежевая блузка идеально подходит к её загоревшему лицу и шее.

— Андрей, ты что со зрителями сотворил? — смеясь, она подошла ко мне, и Ваня Гончар услужливо поднёс стул, на котором ранее сидел Колыванов. Княжна поблагодарила его и присела на краешек, сложив руки на коленях. — Едва разошлись. В закрытом паблике уже идут восторженные отклики о новичке по прозвище Волхв. Я отслеживаю ситуацию, и не представляю, как организаторы будут выкручиваться к следующему твоему бою.

Сказать или нет про визит Колыванова? Да, наверное, придётся, потому что княжне предстоит переподписать контракт. Ладно, чуть попозже, не сейчас.

— А что так? — я любуюсь изящными серёжками с сапфировыми слезинками, а точнее, ушками, на которых они висят. Они такие маленькие, аккуратные, так и хочется их куснуть. С трудом прихожу в себя от нахлынувшего наваждения. Наверное, адреналин до сих пор бушует. — Какие-то проблемы?

— Уже заявки пошли. Если тенденция сохранится, надо будет искать арену на пятьсот, а то и на тысячу человек, — Голицына пытается говорить спокойно, но её голос то и дело срывается от волнения. — Я сама в шоке. Кстати, перевела на твой счёт сорок тысяч. И ещё тебе полагается десять за выступление.

— Всего десять? — возмущаюсь я несправедливым распределением призового фонда.

— Ну ты и наглец! — восхищённо воскликнула Арина. — За пятнадцать минут твой счёт распух на пятьдесят тысяч, а строишь из себя несправедливо обиженного. Увы, ты же не входишь в «Железную Лигу», а значит, гонорар за бой идёт по низкой ставке. Когда тебя примут в «омегу», там и поговорим. Я постараюсь выбить для тебя наилучшие условия.

— Спасибо, Арина Васильевна, — я улыбаюсь. — Не обращай внимание на мои стенания. Это я так… шучу.

— Шутник, — проворчала девушка и вдруг прижала к своим губам палец, как будто что-то вспомнила. — Да, хочу тебя сразу предупредить. Сегодня в зале сидел представитель «Техноброни». Твой экзоскелет его заинтересовал. Так вот, никаких контактов с людьми из корпорации. Только с разрешения официального представителя, то бишь меня.

— Я не собираюсь продавать «Техноброне» свою разработку, — сразу же обозначаю свою позицию. — Сам буду производить.

— Хорошо, — улыбнулась княжна. — Такой и будет наша позиция.

— Наша? — я с подозрением гляжу на всколыхнувшуюся сапфировую слезу, и перевожу взгляд на Арину.

— Ты можешь, конечно, привлечь клановых юристов, — пожимает она плечами. — Я не настаиваю на своём участии в защите твоих интересов вне «Железной Лиги», но мне было бы интересно получить новый опыт.

— Анжелику раскрутила, теперь экзоскелет от Мамонова будешь в массы продвигать? — я улыбаюсь, потому что не хочу обижать эту славную девушку. Да-да, понимаю её личный интерес, но если взглянуть на ситуацию под другим углом, она же не пыталась путём обмана увеличить своё состояние за счёт меня или Анжелики, которая чуть ли не пищала, когда поделилась со мной новостью о крупном контракте с одним известным столичным антрепренёром на пять лет. Теперь надо срочно Ярика Назарова вызывать из своего мира, чтобы он подкинул идеи для молодой певицы. Или искать талантливого композитора и автора, пишущего тексты для песен в стилистике иной Яви. Да где его взять? Ведь прогорим!

— Почему бы и нет? — в ответ улыбается Арина, хотя в глазах появилась настороженность. А вдруг откажу? — Так как?

— Давай об этом завтра поговорим? — предлагаю я компромисс. — Встретимся за чашкой кофе или ты предпочитаешь коктейли?

— Нет, ты и в самом деле нахал! — княжна рассмеялась и встала. — Порой кажется, что тебе на пять лет больше, чем кажется окружающим.

— Наш пострел везде поспел! — с гордостью сказал Гена Берг. — Он из молодых да ранних.

— Да уже убедилась, — хмыкнула Голицына и направилась к двери. — Ладно, завтра я тебе позвоню сама.

— Арина, — я остановил её, пока не ушла. — Поговори с кураторами насчёт душевой. Если придётся здесь выступать так часто, нужно будет техническое помещение привести в божеский вид. Иначе откажусь от контракта. Я всё же княжич, а не нищий с помойки. Или пусть предоставляет другую комнату.

— Хорошо, я поговорю с князем Прозоровским. Действительно, безобразие. Она наморщила носик, как будто пыталась принюхаться к терпкому запаху пота и нагретой аппаратуры, усмехнулась, и кивнув на прощание, исчезла за дверью.

И только теперь я с облегчением скинул с себя комбинезон, посидел в трусах несколько минут, и надел на высохшее тело футболку и шорты. Ладно, до дома дотерплю. Ехать недолго.

Никанор с Васькой и Игорем помогли нашим инженерам загрузить ящик с экзоскелетом в фургон, предоставленный мне дядей Борей Гусаровым, и когда машина неторопливо поехала мимо контейнерных дворов, внедорожник пристроился следом за ней.

А я обдумывал слова Арины и раскидывал нюансы на воображаемые весы. С одной стороны княжна мне очень помогает, и её корысть выражается лишь в увеличении собственного счёта в банке. Вопрос, зачем? Для чего ей аккумулировать такую сумму? Выйдя замуж, она получит великолепное приданое, чтобы ни в чём не нуждаться. У девушки очень сильная финансовая подушка, этого у неё не отнять.