Задумчиво глядя в окошко «Хорса», за которым мелькали улицы залитой солнцем Москвы, князь Голицын размышлял о странной, неожиданной и парадоксальной просьбе дочери. Казалось бы, есть ещё три-четыре года, пока она учится в университете, чтобы найти ей подходящую партию и выдать замуж. Даже кандидатов стал подбирать, советуясь с супругой. Тот же Миша Воронецкий из сильного Рода, с перспективным Даром, мог бы стать первым кандидатом, или Артём Булгаков, к примеру. Ну, это навскидку. Молодых людей по Москве хватает, и если бы Арина первой не завела разговор о своём будущем, спокойно и методично продолжил бы поиски. Только вот с тем же Воронецким есть сомнения: больно уж любит паренёк развлечения устраивать, да такие, что императрица каждый раз вызывает к себе его родичей и насыпает им полную горсть недовольства за шиворот. Зачем Арине, рассудительной умнице, муж с фитилём в заднице? Того гляди, в любой момент доиграется до высылки из Москвы. И что тогда? Дочке вместе с ним в какой-нибудь условный Мухосранск ехать придётся? Нет, пока вариант с Мишкой надо отложить. С Булгаковыми как-то не складывается. Они сами не стремятся проявлять свой интерес. Другие… ну, тоже так себе. Бездельники, лодыри, да просто инертные и не стремящиеся к независимости, хотя бы видимой.

Так выходит, что на их фоне резкий и подвижный как ртуть Андрей Мамонов выделяется в лучшую сторону? К неполным восемнадцати годам отжал (пусть и с помощью императора) в свою пользу особняк Ушатых, открыл студию звукозаписи для молодых дарований (сомнительное, с точки зрения Василия Ефимовича, предприятие), пытается создавать броню нового поколения (и ведь доказал, стервец, что такое возможно!), и по инсайдерской информации имеет неплохую для самостоятельного юноши капитализацию. Да ещё батька помогает, вкладывая клановые деньги в разнообразные проекты сына. Для Голицына все эти достоинства не являлись чем-то необычным. Пятьдесят лет назад молодёжь закручивала и не такие дела! Но лишь один фактик перевешивал чашу весов в пользу княжича Андрея: он в фаворе у Мстиславских. Причём, в невероятном фаворе, отчего дворянство столицы недоумевает, как такое случилось, и в чём уникальность мальчишки?

Василий Ефимович многого не знал, а если бы дружил с воеводой Иртеньевым, то приказал бы Арине не приближаться на пушечный выстрел к Андрею. Зато он осознавал, какие дивиденды и привилегии можно получить, породнившись с Мамоновыми. Да, жаль девочку, если она станет младшей женой. С Великой княжной Лидией не поспоришь за первенство, хотя… как знать. Арина умная, сумеет найти нужный для семейного счастья баланс. Глядишь, и отодвинет в сторону императорскую внучку.

Баланс… Ну надо же! Какие мысли в голову лезут! Эх, будь у него первенцем сын, не болела бы она так!

Князь Сергей Яковлевич поселился в Марьиной Роще, купив усадьбу, ранее принадлежавшую обмельчавшему боярскому роду Хабаровых. Не повезло им, что в последние полвека в семье рождались одни девочки, а мальчики умирали в младенчестве или в отрочестве, как будто кто проклятие наложил. Постепенно усадьба переходила в пользование дальним родственникам, пока один из них не решил сбросить с плеча «тяжёлый неликвид», как выразился сам продавец. Чего греха таить, Василий Голицын и сам присматривался к этому участку земли, находившемуся в очень удобном и тихом местечке. Приданое для Арины было бы очень неплохое. А тут вдруг Мамонов выскочил как чёртик из табакерки. Экая досада, но кто знает, может, окольными путями и удастся договориться с Георгием.

Двухэтажный особняк в виде буквы «п» был построен в стиле неогреческого возрождения, главным элементом которого были шесть мраморных колонн парадного подъезда. Когда-то белоснежный, он к нынешнему времени поблёк, покрылся какими-то зеленоватыми пятнами, бросающимися в глаза. Хорошо, центральный фасад хоть каким-то образом поддерживали в порядке. Особенно радовали глаз маленькие уютные балкончики, обвитые плющом. Эх, сюда бы толкового садовника, цены не было бы домику.

«Хорс» Голицына без нудной проверки запустили на территорию усадьбы через кованые фигурные ворота трёхметровой высоты. Охранники с золотистым гербом Мамоновых на камуфляжной форме даже не стали проверять, кто находится внутри. Видать, номер машины им был известен, и заморачивать лишними процедурами никому в голову не пришло. Причину столь вопиющей беспечности Василий Ефимович понял позже. В особняке никто не жил кроме самого князя Сергея, охраны и десятка человек обслуги. Семья его ещё не приехала, поэтому Мамонов погрузился с головой в бурную жизнь столицы, не только работая над документами, но и позволяя себе расслабиться.

Запах духов Голицын учуял сразу. В доме бывали женщины. Они не пытались навести порядок в царившем здесь хаосе, понимая, что роль их в жизни князя кратковременна.

— Я доложу хозяину, — коротко бросил сопровождавший его крепкий жилистый охранник-якут и поднялся по скрипучей лестнице на второй этаж.

Василий Ефимович не стал присаживаться на диван или кресло, а с любопытством осмотрелся по сторонам. Князь Сергей купил дом вместе со всей обстановкой. Массивная резная мебель тёмно-вишнёвого цвета уже давно вышла из моды, но именно здесь она оказалась к месту. Угадывалась ручная работа мастера-краснодеревщика, отмеченного искрой Дара. С виду тяжёлые и громоздкие, все эти шкафы, кресла, стулья, диваны, стол, посудная горка были настолько изящны, что нельзя было не восхититься ими.

— Гляжу, вас заинтересовал интерьер, Василий Ефимович? — Голицын настолько увлёкся, что не услышал шаги подошедшего к нему Мамонова.

Обернувшись, он сдержанно кивнул и пожал протянутую руку. Князь Сергей был в длинном домашнем халате, накинутом, как подозревал Голицын, на голое тело. Особенно забавно выглядели меховые тапочки на босу ногу.

— Пытаюсь разгадать тайну столь щепетильного отношения к вещам прежних хозяев, — ответил-таки Василий Ефимович.

— А-аа, — пренебрежительно махнул рукой князь Мамонов и предложил жестом присесть. Дождавшись, когда гость выберет для себя подходящее кресло, примостился в другое такое же, оббитое плотным красным бархатом с аляповатыми узорами, вышитыми серебряной нитью. — Пока не вижу необходимости. Хочу сделать из этого славного домика резиденцию нашего клана. Точнее, предложил Главе, он пообещал подумать. А жить я буду неподалеку от Зарядья. Маклеры подыскали хорошие апартаменты на двадцатом этаже в одной из высоток Китай-города. Да-да, весь верхний этаж и крыша с вертолётной площадкой.

— Дадут ли вам пользоваться вертолётом? — вежливо поинтересовался Голицын, поражённый размахом деятельности, которую развил Сергей Яковлевич. — Неподалёку от вас живет царственный Род. Там бесполётная зона.

— Дадут, Василий Ефимович, — улыбнулся Мамонов. — Мы, можно сказать, достигли соглашения в некоторых неудобных моментах сотрудничества.

«Значит, всё правда, что болтает столичный истеблишмент, — подумал Голицын, демонстрируя бесстрастность. — Мстиславские заключают союз с Мамоновыми. Надо торопиться к раздаче пирога».

— Очень рад за вас, — ответил он. — Когда Галина Семёновна с детишками изволит прибыть в Москву?

— Через пару недель. Надо детей успеть устроить в лицей.

— «Чистые Пруды»?

— Конечно. Пусть сразу ищут друзей среди родовитых сверстников, — Сергей Яковлевич закинул ногу на ногу, демонстрируя забавный тапок явно ручной работы. Хорошо сшит, выделка меха великолепная, а сам он пушистый, зимой можно на улице гулять в них, не замёрзнешь. — Как насчёт смочить горло? Коньяк, бренди?

— Пожалуй, обойдусь, — отрицательно качнул головой Голицын. — Я ведь по делу к вам, князь.

— Излагайте, — добродушно проговорил Мамонов. — И в самом деле, чего ходить кругами. Мне дюже любопытен ваш визит.

— Речь идёт о моей дочери, — прокашлявшись, сказал Голицын. — Я понимаю, что накануне важных событий, где завязаны интересы вашего и императорского Родов, намерения и желания третьей стороны неуместны. Однако же я считаю нужным рассказать о нашем интересе к княжичу Андрею. Точнее, о желании Арины выйти замуж за сына Георгия Яковлевича.