Следующие несколько недель прошли в напряжённой работе по подготовке команды Фьючера к предстоящей экспедиции. На территории небольшого поместья Тико Трина они сконструировали более крупный передатчик материи, такого размера, который был им необходим. Он имел ту же базовую конструкцию, что и лабораторная модель, но его огромная прозрачная камера имела яйцевидную форму, что облегчало размещение в ней «Кометы».

В перерывах между работой Курт Ньютон и фьючермены, как могли, обучались тарастскому языку у Тико Трина. Новый передатчик быстро обретал форму. Но часто работа откладывалась, когда Мозг погружался в свои мечтания об абстрактных научных фантазиях, из которых его было трудно вывести.

— Я пытаюсь понять теоретическую основу этих передатчиков, — ответил Саймон Райт на очередной протест капитана Фьючера. — Знаешь, парень, я всё ещё не могу поверить, что четвёртое измерение действительно пространственное по своей природе.

Джоан задала озадаченный вопрос:

— Но, Саймон, когда мы сражались с этими алиусами на кометном мире, вы с Куртом всегда говорили о четвёртом измерении пространства.

— Мы имели в виду четвёртое пространственное измерение, — поправил Мозг. — На самом деле это пятое измерение, поскольку, согласно теории относительности, истинное четвёртое должно быть непространственным.

Курт был нетерпелив.

— Саймон, несмотря на принципы относительности, мы знаем, что четвёртое измерение должно быть пространственным, поскольку мы видели, что энергетический луч Тико может пересекать его. Сейчас у нас нет времени на теоретические рассуждения. Мы можем изучить теорию позже.

— О, очень хорошо, — пробормотал Мозг. — Но я всё равно не могу этого понять. Тико тоже не может, потому что он просто адаптировал аппарат алиусов, не исследуя его основополагающих принципов.

Большой передатчик наконец был завершён. Его огромный яйцевидный зал сверкал, как огромный драгоценный камень, на зелёной груди Луны-Сада, увенчанный высокой антенной из медных плоскостей, причудливо расположенных друг над другом.

Приближался вечер старта команды Фьючера. В это заранее условленное время Гердек и Шири должны были ожидать их у большого приёмника, который они строили в своей далёкой вселенной. «Комета» уже была помещена в яйцевидную камеру.

Джоан прижалась к капитану Фьючеру.

— Я боюсь, Курт. Я никогда раньше так себя не чувствовала. Далёкая, чужая вселенная — и ты отправляешься туда, чтобы выдать себя за кого-то, а это верная смерть, если тебя обнаружат. Это пугает меня.

— А я-то думал, ты настоящая планетёрка, — упрекнул он её с притворной строгостью.

Но прежде чем уйти, он крепко прижал её к себе.

Джоан стояла, освещённая мягким сиянием планеты, оцепенев от волнения, наблюдая, как высокая, худощавая фигура Курта входит в изящный маленький корабль, стоящий в зале. Она заметила прощальный взмах его руки из рубки управления, когда Тико Трин закрыл зал и поспешил к распределительному щиту.

Вспышка ослепительной энергии внезапно окутала внутреннюю часть камеры и скрыла «Комету». Тысячи нитей молний, казалось, устремились в туман от крошечных медных электродов, расположенных вдоль стенок камеры. Затем они исчезли, и туман рассеялся.

Джоан почувствовала странный холодок, когда увидела, что большой зал теперь пуст. Маленький корабль дематериализовался и исчез.

«Комета» и четверо её бесстрашных пассажиров были переброшены через немыслимые пропасти неизведанного измерения в ту далёкую, умирающую вселенную.

Когда он покинул яйцевидный зал и вошёл в корабль, Курт Ньютон обнаружил в тесной рубке управления «Кометы» трёх ожидавших его фьючерменов. Оог и Еек, играясь, боролись на полу.

— Все готовы? — спросил Курт. — Через пять минут мы покинем эту вселенную.

— А что произойдёт, если Гердек и Шири не включат свой аппарат, чтобы принять нас? — спросил Грэг.

— Что ты пытаешься сделать — подорвать мой боевой дух ещё до начала? — потребовал ответа Ото от робота.

Курт наклонился к окну и помахал Джоан, которая, как он мог видеть, стояла снаружи прозрачной яйцевидной камеры. Он также заметил Тико Трина у большого распределительного щита неподалёку. Маленький марсианин переключал последние тумблеры.

Затем всё, казалось, взорвалось во вспышке невероятной силы. Капитан Фьючер ощутил ошеломляющий удар невиданной энергии каждой клеточкой своего тела. У него было ощущение, что он падает в бездонную пропасть. И всё же, несмотря на то, что мощный луч швырнул «Комету» и её обитателей через огромные пространства, Курт сохранил некоторую долю сознания и смог выглянуть наружу.

Перед ним возникло кошмарное видение нереальных пространств, сквозь которые корабль нёсся с немыслимой скоростью. Это была не пустота обычного пространства. Это была бездна дополнительных измерений, чьё сверхгеометрическое переплетение сложных координат сбивало с толку человеческое восприятие. Перспектива этого сверхпространства была совершенно неправильной, невероятно изогнутой и искажённой.

Блестящие, мерцающие, нереального вида пузыри, плавали и клубились в этой невероятной бездне. Фьючер знал, что каждый пузырь был отдельной трёхмерной вселенной, подобной его собственной. Вселенные сменяли друг друга, танцуя в космической бездне, словно пузырьки сияющей пены! «Комета» неслась среди этих пенящихся вселенных по невероятно сложной кривой, но в то же время казалось, что она каким-то образом летит по прямой!

В прошлом капитан Фьючер побывал во многих инопланетных мирах. Но никогда ещё его разум не чувствовал себя таким раздавленным, ничтожным и беспомощным, как сейчас, в неизмеримой бездне внепространственных пространств за пределами его собственной вселенной. Его разум отказывался воспринимать эту безумную мешанину искривлённых пространств и стремительный поток бесчисленных сферических вселенных.

Курт осознал, что теперь они каким-то образом оказались внутри одного из пузырей вселенных. Он смутно ощущал это как искажённую сферу пространства, окружённую сгущающейся тьмой. Ни один блеск молодых звёзд не рассеивал этой ночи — ничего, кроме холодного чёрного пепла сгоревших солнц, ледяных пятен замёрзших планет и далёкого скопления тлеющих красных звёзд, ещё не успевших погаснуть.

«Комета» неслась к скоплению умирающих солнц, устремляясь вглубь него, к алой звезде, вокруг которой вращались пять миров. Самый внутренний из этих миров вырисовывался на горизонте…

И снова последовал резкий, выворачивающий наизнанку удар, который капитан Фьючер ощутил каждой клеточкой своего тела. Он боролся с головокружением и тошнотой и понял, что эти ощущения снова принадлежат его физическому телу. Когда зрение прояснилось, он обнаружил, что лежит, обмякнув, в кресле пилота. Фьючермены ошеломлённо топтались рядом с ним, взволнованно выглядывая в окно.

— Прыгающие солнечные бесы, мы сейчас точно не на Деймосе! — заикаясь, пробормотал Ото. — Посмотрите туда!

— Я почти ничего не вижу, — пожаловался Грэг. — И у меня всё ещё ужасно кружится голова.

«Комета» находилась внутри другой прозрачной яйцевидной камеры, точно такой же, как та, которую они покинули. Но эта камера и её вспомогательное оборудование находились на мощёном полу тёмного открытого двора внутри какого-то большого здания.

Само здание было массивным, древним на вид сооружением из искусственного белого мрамора. Его отвесные стены поднимались вокруг площадки на сотню футов вверх. Над головой виднелся странно размытый квадрат тёмно-красного неба.

— Мы сделали это, — сказал Курт Ньютон немного хрипловатым голосом. — Мы находимся в приёмнике материи Гердека — в другой вселенной.

Команду Фьючера охватил благоговейный трепет, смешанный с чувством недоверия. Наступила тишина, в которой испуганные Оог и Еек принялись скулить.