— Вот почему в протоколах мирных переговоров Великой Магической говорится о чудовищной бесчеловечности этого оружия, — пробормотал ля Бузьен. — Какой зловредный дух нас дёрнул аннулировать эти договорённости?..

А! Память услужливо выкатила информацию — вот он, тот дух, собственной персоной. Именно она, мадам Моргана, около сорока лет назад выступила с убедительной речью об отмене на уголовное преследование изысканий по магостатике. К неожиданному удовольствию франка, корёжило ведьму куда сильнее всех остальных.

Внезапно в сером потолке палатки открылся белёсо-голубой квадрат неба, промелькнула рука, которую франк не успел рассмотреть, и холодный голос объявил:

— Иду на вы!

На стол что-то шлёпнулось. Конверт! Вот и угол его торчит! Небо исчезло, снова оставив лишь полотняный потолок. Ля Бузье помедлил и потянул к себе конверт…

— Итак, ещё раз: кто нам это послал?.. — прошло два часа, и Моргана смогла наконец встать на ноги. Это, пожалуй, был худший момент в её карьере. Прочие представители европейских домов выглядели не выигрышнее, и сейчас они едва пришли в себя, чтобы попытаться понять: кто им отправил ультиматум и каково его содержание?

— Тут написано, — ля Бузье, менее всего пострадавший от удара и сейчас выглядевший свежее всех прочих, взял на себя роль в некотором роде секретаря: — избранный Великий Князь и полководец всея Руси, Дмитрий Михайлович Пожарский.

Память болезненно кольнула Моргану. Был один наглый выскочка, сломал ей однажды все планы… ценой своей жизни, хвала звёздам. И вот опять! Наследник, что ли?

— И чего хочет этот тип? — хмуро уточнил плотный германец фон Штее.

Ля Бузье встряхнул уже слегка помятую бумагу:

— Тут сказано, что либо мы завтра в десять утра являемся на Зареченское поле для подписания договора о контрибуции, либо они, там же, на этом поле, будут ожидать нас для генерального сражения.

Пан Жовтецкий презрительно выпятил губу:

— И каков же размер контрибуции, которую этот Пожарский, — что-то знакомое… — готов нам выплатить?

— Вы не поняли, — ля Бузье ткнул в листок пальцем, — он хочет получить контрибуцию с нас. Полтора миллиона золотых червонцев.

Присутствующие на заседании господа едва не задохнулись от негодования. Минут пять они упражнялись в литературных этюдах на тему «какова наглость⁈»

— Мы можем вовсе не являться! — под конец выпалил француз.

— Нет, мы явимся! — пристукнул стеком по столу германец. — И проучим этого наглеца как следует! Где это на карте? — фон Штее вперился в расчерченный план Москвы и окраин. — Покажите мне, я не разбираюсь в славянских каракулях!

— Полегче с определениями! — пан Жовтецкий небрежно ткнул в одну из подписей.

— Отлично! — немец снова пристукнул стеком, теперь по карте. — Здесь нашим машинам будет гораздо удобнее, нежели в окружении городских завалов.

— Нашим псам всё равно! — не упустил возможности показать своё превосходство пан Стефан. — Но если вы настаиваете…

— Мы выйдем завтра, — решительно пресекла перепалку Моргана. — И наш летательный аппарат поддержит войска с воздуха. Эта записка слишком самонадеянна. Всего лишь блеф. Они не успеют собрать войско до завтра. К тому же, у нас есть достаточное количество сюрпризов и время, чтобы их расставить. Итак, господа, прошу высказываться по расположению наших войск на местности.

— Но тут ещё кое что… — начал ля Бузье.

— Бросьте! — махнула рукой Моргана. — Идите сюда. Нам нужно знать, как поставить ваши бронемашины.

Франк неловко пожал плечами и сложил бумагу в карман. Сложно спорить с раздражённой архиведьмой. Даже если в ультиматуме значится, что в случае отказа от добровольной капитуляции размер контрибуции будет увеличен вдесятеро.

БАТАРЕЯ И ПРОЧЕЕ

Хорошо иметь в сотрудниках элементаля земли. Особенно с таким интеллектом и опытом, как у Горуша. Что для него снятые со шведских кораблей пушки? Те же куски железа, только более-менее упорядоченной формы.

Батарея завершала своё выстраивание на берегу, тем временем Кош проводил очередное (или внеочередное?) тактическое занятие с магическим отрядом.

— Внимательно смотрим на карту! Что у нас на правом фланге?

Тут отвечали бодро:

— Небольшая возвышенность, Тихон Михайлович!

— Молодец студент! И что на ней?

— Э-э-э… ничего…

— Двойка за невнимательное ознакомление с результатами рекогносцировки! Ещё варианты? Почему столь перспективное место брошено пустым? — Змей обвёл студиозусов пристальным взглядом: — Вы? Можно не вставать.

— Есть мнение, что там рассеяно магическое минное поле с магостатическими зарядами.

— Та-ак…

— А я считаю, что не только с магостатическими, но и с обычными. Чтоб, значицца, если пойдут не маги, то обычными подрывами посечь.

— Отлич-чно! Мы имеем небольшой пригорок с минным полем. И это, друзья мои, прекрасно, что заминировано всё! И вот почему…

А пока Горыныч объяснял своим ученикам, почему так здорово, что пригорок заминирован, я принимал во временный лагерь бойцов. Один принимал. Ярена пока для общения с людьми не очень соответствовала, а Кошу пришлось спешно метнуться в свою вотчину, ибо сердце Кинич-Ахау, завязанное на стабильность подземных пространств под Байкалом и прилегающими землями, внезапно начало подавать очень и очень странные сигналы.

Катастрофу предотвратить удалось, Кош вышел на связь, но весь разговор был предельно сосредоточен. Ситуация крайне походила на масштабную диверсию. Кош пока удерживал её один, помощь не требовалась, но и отключиться от неё тоже не мог.

Итак, я принимал войска. Изначально мы предполагали, что битва наша будет магической настолько, насколько мы можем себе это позволить. Но неожиданно вместе с дворянскими отделениями (а я хочу напомнить, что в Русском Царстве каждый простолюдин с проявившимися магическими способностями автоматически переходил в служилое дворянское сословие), шло и ополчение. Горожане и крестьяне, вооружённые чем попало, вплоть до вил и топоров. Более приличное и хорошо оснащённое купечество — эти зачастую были на бронированных грузовичках с установленными в кузовах огневыми точками.

Если купеческие отрядики были хоть на что-то похожи, то остальных я сразу хотел завернуть. Кузьма не дал.

— Ты что, бать⁈ Люди сами пришли! Ты слышал, что они говорят? Что старые маги вернулись и Русь-матушка воссоединяется! Они имеют право за неё встать.

Против этого я возразить не мог, но постарался отвести этим, самым уязвимым частям моего войска самые безопасные участки. Дальше мы следили в Яренин поднос за противниками, пытаясь распознать: реальную картинку мы видим или же наведённую, и то расположение, в которое пришли европейские части — окончательное или промежуточное?

Строили планы, прикидывали так и эдак. Всё, вроде, почти получалось и выглядело очень даже неплохо, если бы… если бы не летающий жабль. Не вписывался он в наши построения. Принимая во внимание, что Моргана за последний жабль будет трястись как курица за цыплёнка и наверняка накрутила сверхусиленных защит, задача становилась ещё нетривиальнее.

Когда стало ясно, что мы по третьему кругу толчём воду в ступе и всё уж обсудили — дальше некуда, я прихватил Кузьму и пошёл своими глазами проинспектировать гранитную батарею. Кузя увидел, что наш элементаль, от избытка усердия, начал усиливать камень башен рунами, принялся Горушу помогать, да там и остался, а я пошёл дальше, к одному отделению, к другому, между кострами, иногда улавливая обрывки чужих разговоров, но больше просто так. Хотелось мне настроение людей почувствовать. И оно, на удивление, было весьма воодушевлённым! У меня бы, наверное, тоже такое было, кабы не жабля.

Перебирая в уме все возможные варианты противостояния альвийскому агрегату, я уныло приходил к выводу, что кому-то придётся, фактически, брать на себя роль смертника. Иначе не выходило никак.

Возвращаясь к столу для заседаний, чтобы забрать распланированную нами карту, я заметил рядом с охраняющими бронзовыми волками белую тень.