Над Москвой бушевал настоящий Рагнарёк. Фарид что-то торопливо бормотал в своё зеркальце. Правильно, он должен предупредить своих.

Мы столпились вокруг юриста, со всех сторон заглядывая в крошечный экранчик.

— Вот вам и фейерверк, — Аристина поражённо покачала головой.

— Но почему защитные экраны не сработали⁈ — это Юля.

Болеслав покачал головой:

— Вся защита заточена на сопротивление разнообразным магическим воздействиям. Плюс — противогранатное укрепление. Защита такой силы, что смогла бы удержать эти…

— Ну, видимо, те хвалёные бомбы, — подсказал кто-то.

— Да, бомбы… Так вот, защита от столь сильного физического воздействия ставится разве что на ворота, на случай тарана. И то редко.

Мы с Горынычем переглянулись. Я лично, по старой памяти всегда ожидал, что тебе на голову могут не только скалы вывалиться, а какие-нибудь ещё неприятности с выдумкой, всегда ставил защиту от всего, а внутри купола — ещё и от чужих портальных проникновений. Мало ли, непопулярны сейчас порталы — а ну как кто-нибудь заявится? Сказать им: «Подождите, мы ещё защиту не настроили?» Пф!

— Значит, германцы всё-таки правду говорили, — продолжала рассуждать Аристина, зацепившаяся за новую для себя проблему. — И, раз потребовался столь большой объём, никакой магии внутри нет, даже отсроченной или погружённой в стазисное состояние. Только голая физика.

— Они нашли взрывчатое вещество столь мощной разрушительной силы? — множество поражённых голосов на разные лады повторяли эту потрясающую новость. — Невероятно.

— Значит, нашли, — старая алхимичка поджала губы. — Вряд ли кому-то удалось бы организовать столь натуральную и масштабную мистификацию.

Марина досадовала, что встречает новый год не в Москве, пока до неё не дошли первые новости о кровавом фейерверке, накрывшем столицу. Она оставила праздничную залу, наполненную болотниковской разношёрстной верхушкой и мелкими дворянчиками, польстившимися на её приглашение, и удалилась в свой кабинет — едва ли не впервые за всё прошедшее в этом особняке время.

Ежи Трубецкой судорожно обзванивал имеющихся у него в столице информаторов и время от времени подносил Марине магофон или пересказывал полученное с обычного телефона.

— Особняк Голицыных разрушен!

…

— Сильные разрушения в Кремле!

— Погибшие? — жадно спросила Марина.

— Пока данных нет!

…

— Прилегающие к Кремлю кварталы сметены практически до основания! Несколько больших пожаров охватили центр, и они расширяются!

…

— Попытка нападения на Академию!

— Попытка?

— Да, в отличие от прочих, защитный купол Академии устоял, туда со всех сторон бегут люди… Толпы! Охраняющая гвардия пытается… Нет! Смели! Внутрь территории прорвалась паникующая толпа!

Марина так и не вернулась к торжественному столу, продолжая жадно выхватывать из потока сообщений важное и ценное для себя. А гости… если этот сброд можно назвать гостями… — пусть едят и пьют, без неё им будет даже веселее.

К утру она приняла решение. Когда Ежи наконец принёс подтверждённую весть, что Василий Скопин-Шуйский погиб, и фотографии с развороченными телами, извлечёнными из-под завалов, Марина сказала:

— Я хочу покинуть Тулу.

— Но, моя царица, двигаться сейчас в Москву…

— Мы не пойдём в Москву, — полячка вздёрнула подбородок и приняла царственный, по её представлению, вид.

Тщательно обдумав вариант с Москвой, она отодвинула его в сторону. Похоже, на Москву нацелились альвы, а сталкиваться с альвийской ведьмой повторно Марина никак не хотела.

— Но куда же… — Трубецкой растерялся.

— Мы пойдём в столицу, даже более древнюю и когда-то значительную. Во Владимир.

Мы несколько часов ждали, пока вслед за бомбёжкой не начнётся наземная атака на столицу с применением польских псов и тяжёлых штурмовых подразделений. Но… ничего не произошло. Огромная летающая туша, очертаниями напоминающая жабу, уползла в сторону Тушино, город, охваченный пожарами, остался в руинах, но дальше — ничего. Над окружающими Енисей сопками забрезжило позднее зимнее утро, когда мы, так ничего и не дождавшись, расползлись по своим комнатам, чтобы хоть немного поспать.

Проснулся я ближе к обеду. В кабинете со списком свежих новостей сидел Талаев. В числе прочих он показал мне фотографию, на которой угрюмый и разом повзрослевший Илья вытаскивал из-под завалов тело отца.

— Так что получается, Игорь? Илюха теперь на место главы рода должен встать?

— Должен, — согласился юрист. — Был. Насколько я знаю, в роду Муромских несколько сотен лет во главе стоял Илья Ильич.

Что-то кольнуло меня нехорошо.

— Что значит, «должен был»? Его подвинули, что ли?

— Совет клана постановил назначить Илье на время политической неустойчивости период стажировки на главу. Пока исполнять обязанности главы будет его дядя, Филимон Ильич. Во всех клановых заявлениях сказано, что временно.

— Всё, что делается временно, имеет свойство становиться постоянным, — невесело припомнил я старую мудрость.

— Именно поэтому я счёл необходимым включить данную информацию в папку «Важное».

Я попытался набрать Илью, выразить соболезнования. Его номер молчал наглухо. Что ж, могу его понять. Вряд ли в таком состоянии будешь расположен общаться.

Вокруг Тушино наблюдалась какая-то возня, но про Москву все словно совсем забыли. Сам же город был занят разбором завалов, извлечением из-под рухнувших зданий тел, а кое-кто — и грабежом, раз уж представился столь подходящий случай.

ЧЕТВЕРО ОБЕЗБАШЕННЫХ

Четвёрка беглых молодых русских магов вот уже несколько недель ползала в северных холмах. У них не хватало знаний и опыта вести грамотную разведку во вражеском тылу. У них не было еды и приходилось охотиться — хорошо, что охота во многих кланах считалась благородным развлечением, и у парней имелся некоторый навык. Плохо, что для этого приходилось уходить прилично на юг, поскольку все четверо опасались, что магические всплески привлекут внимание старого и опытного колдуна.

Ночевать тоже приходилось абы как. Пару раз, забравшись под нижние лапы огромных, словно шатры, елей. В остальные дни — ютясь в пещерках, которых по округе оказалось предостаточно.

За всё это время ни разу им не встретились ни люди, ни даже их следы. С другой стороны, это было им на руку, никто не торопился организовать за беглецами погоню, а с другой — обескураживало, ведь Яга однозначно сказала, что Мерлин где-то здесь.

— Я не понимаю, — сказала как-то утром Звенислава, наблюдая, как Иван разводит небольшой и совершенно бездымный костерок, — что мы делаем не так? Мы тут обползали уже всё. Где она, эта лаборатория? Неужели она настолько маленькая, что проскочила, как зёрнышко между пальцев?

— Или хорошо замаскированная, — предложил очевидную версию Сергей.

— Ну, насколько она может быть замаскирована? Вплоть до того, что наступив на неё, мы ничего не заметим?

— Вполне возможно, — Людмила потянулась и села, кутаясь в свой кусок накидки. Может быть, мы и прошли прямо через неё, не заметив?

— А Мерлин… или кто там ещё с ним работает… посмотрел на нас и ничего не сделал?

— Если его исследования настолько ценны…

— А не проще было нас прибить?

— Не спорьте, девочки, — попытался загасить разгорающийся спор Сергей, — может… — что «может» он договорить не успел. Пол пещеры мелко задрожал у них под ногами, и половина противоположного холма открылась вверх, словно крышка у солонки.

ВОТ ЭТО ШКАТУЛОЧКА!

Русские маги в альвийском тылу

Затаившаяся в пещере четвёрка наблюдала из-за скрывающих вход кустов можжевельника, как нереально завораживающе откинулась «крышка» холма. Перевернулись деревья, испуганно слетели птицы, кубарем скатилась по склону пара зазевавшихся зайцев, камешки и сор осыпались на заснеженный склон пыльной тучей.