Хитринка, затаившая в уголках её розовых бутонов, прорвалась стремительным движением вверх.

— Хочешь-ли ты, чтобы окружающие слышали наш разговор или представил себе, как я тянусь к тебе, дабы шепотом высказать важную мысль? — несколько ехидно, пожелала узнать Глэди мои мысли.

— Но… — растерялся я, проглотил «а как же дворецкий?», обернулся, Стивен Картрелл уже покинул место будущего преступления.

Преступление несомненно вскоре случится. Одетая в костюм гимназии Беллингема, с тёмно-синей юбкой в клеточку, чуть ниже колен, белые чулочки, красный пиджак с белой оторочкой, с позолоченными пуговицами — во всё, что так подчеркивала свежесть и юность молодой девушки — Глэдис была невероятно красива и притягательна.

Я тихонечко сдвинулся поближе. Потом еще. Пока не коснулся её плеча своим.

Взгляд её следил за мной, словно кошечка еще не решила: то ли лапкой пристукнуть наглую мышку, то ли поиграть перед обедом. Да кто их поймет, этих женщин, что у них на уме. Говорят об одном, думают о другом, хотят третьего, пошутил про себя. К Глэди шутка не относится, тем она загадочнее для меня.

— Волнуешься? — поддела она меня.

— Море волнуется. — буркнул наглой хищнице. — Пытаюсь быть джентльменом.

— В Сюрпризе не получилось? — невинно осведомилась она.

Я мысленно застонал. Только соверши ошибку, тебе лет через пятьдесят про неё вспомнят. Ровно с теми же осуждающими интонациями. Срока давности по мужским проступкам не существует.

— Я больше не буду. — жалобно сказал ей.

— Я тоже не буду. — согласилась она. — Но сильнее всего дорогу портят люди, которые больше всего дороги. Будь внимательнее. Но поговорить я хочу вовсе не об этом. Ты же собираешься в Юниверсити?

Глэдис имела в виду Юниверсити-колледж в Оксфорде. По моему скромному мнению, шансы попасть в него выше всех остальных из-за футбольной команды. Костяк сборной Оксфорда сформирован из их студентов.

— А ты? — утвердительно кивнув, захотел узнать о её планах.

— Соммервил, может Баллиол, ЛМХ, пока не решила. — откликнулась принцесса, посмотрела на меня, уточнила. — Леди Маргарет Холл.

Я не знал ни про него, ни про остальные, но принял понимающий вид.

— Тебе надо сразу подумать о клубе. — раскрыла тайну совместных посиделок Глэди. — Подготовиться к ярмарке новичков.

Я захлопал глазами, пораженный стремительным полетом её мысли. Еще никуда не поступил, а уже нужно про клуб думать, какой-то ярмарке новичков. В душе не грызу, что это такое. Глэди почувствовала моё состояние, вздернула носик горделиво.

— Не хочу тебя увидеть в какой-то гильдии ассасинов! — заявила она.

Божечки-кошечки, таблоиды из моего времени не врали! В Оксфорде даже тайное общество убийц есть⁈

— Какие убийцы. — расхохоталась Глэди в ответ на мой вопрос. — В этом клубе собираются обыкновенные алкаши. Но название триггерящее, ритуал привлекательный, новички часто клюют.

— И куда мне стоит вступить? — строго прищурился на доминирующий вид.

— В Объединенное Оксфордское Дискуссионное Сообщество, разумеется. — Глэди невинно поправила прядочку солнечных волос, под напором ветра, скрывшую её прекрасный лик за шторкой из золота. — Оксфорд Юнион, как его недавно стали сокращать. Если захочешь видеться со мной почаще.

Долгосрочное планирование не про меня. Я завтра не знаю, что будет. Тут передо мной сидит девчуля, которая решает вопросы из будущего. Да на неё молиться надобно.

— Господь несомненно женщина и, конечно же, англичанка. — попытался отшутиться в смятении.

— О, ты тоже видел новую пьесу от молодого драматурга Шоу? — удивилась моя принцесса.

В висках моих закололо. Я впервые столь долго общаюсь наедине с Глэди и начинаю понимать культурно-образовательную пропасть, что нас разделяет. Не то, чтобы я такой тупой: там немного знаю, здесь смутно понимаю, пошутить могу и вид скорчить обаятельный. Но, по сути, Эйвер Дашер — пустышка, а Данила Шастунов вообще не отсюда. Редкие зёрна познания в моей голове разделяет пустыня незнания. Какой из всего этого вывод?

— Нам надо начинать чаще видеться гораздо раньше! — решительно и просяще выдал я.

— Насколько чаще? — затрепетали её ресницы.

«Жить вместе!» — чуть не ляпнул я. Вовремя остановился. Ля, вот я иванько. Экспресс-курс светского образования от Глэдис с полным погружением звучит необыкновенно заманчиво. Но первый значимый чекпойнт к такому предложению, как раз поступление в Оксфорд.

— Прости, если прозвучало грубо. — повинился перед ней. — Нет у меня светского образования, лоска, опыта общения с леди. Лакуны моего культурного кода способна заполнить только ты. На тебя уповаю полностью.

— Лакуны. — фыркнула она смешливо. Не сказать, что предложение ей не понравилось, скорее форма подачи смутила. — Заполнить. Звучит…

Как это звучит она не успела высказать. Народ зашумел, заволновался и взгляды наши невольно обернулся на водную гладь.

Лайонель Данстер вроде справился с волнением, стартовал неплохо, моментами входил в лидирующую четверку гребцов. Увы, судьба не была к нему столь благосклонна. Пока мы обсуждали планы на будущее, он врезался в деревянный бон разметки дорожки для гребцов-одиночек. Наехал, заскреб днищем лодки, встал пытаясь оттолкнуться веслом, накатила волна, и он выпал со своего «Титаника» в воду. Бултыхнулся мешком кирпичей, отчего народ заволновался. Буйным моржом, отфыркиваясь появился вновь, цепляясь за борт лодки, опасно накренившейся. А всё, уже не залезть, она крохотная, только перевернется.

— Не видать ему «Хозяина реки». — вынесла свой приговор Глэди.

— Эм? — вопросительно мявкнул я.

— Оксфордская традиция, — пояснила Глэди. — На Кубке победителя выгравировывают данную надпись. Регбийская школота слизнула традицию.

— Победы к нему еще придут. — постарался оправдать однокла. — Перегорел из-за давления.

Тут к нам приблизился какой-то шкет в форме ученика Регби.

— Прошу прощения, тысяча извинений, сэр Бэкон просил мистера Дашера подойти в Храм речей.

Выпалив скороговоркой фразу, он покраснел и дал деру.

— Иди. — отпустила меня Глэди. — Еще восьмерки будут выступать. Если не успеешь, я буду в зале фехтования. На «Вызов» приехало восемь фехтовальщиц: две победы и финал.

— Сию минуту, сбегаю. — поднялся я с покрывала.

Да что этому директору вздумалось тут лясы со мной точить. Всё же уже обкашляли.

К несчастью, это был не директор. К несчастью четверочки, собравшейся между двумя общежитиями школы — мимо которых лежал мой путь к храму — ради быстрых оплеух и зрелища опозоренного врага. Двое из них бежали со мной в одном забеге. Пытались вывести из себя. Мне кажется, пора чемпионат по боям без правил организовать, выиграть, заиметь репутацию, дабы хоть какое-то уважение школьников служило щитом от диких попыток сделать нехорошо Эйверу Дашеру.

Я так то и убить могу.

Блондинчик в безукоризненном костюме своей школы: лицо равнодушное, спокоен и уверен в себе. Рыжик с веснушками — он забыл галстук, суетливый и нервный. Скуластенький, тёмненький, третий. На четвертого я даже внимания не обратил, он из-за спин остальных крепышей выглядывал и прятался снова, немощь убогая.

— Глупые школьники, уважаемого Регби. — проинформировал собравшихся. — Я устал от вашего внимания. Буду бить плотно и по лицу. Подумайте о тех пятнах крови, что столь трудно будет отстирать от костюма.

— Джимми, Артур. — бросил блондинчик друганам, вместо ответа.

Рыжик и скуластик синхронно изобразили боксерскую стойку, подлетели на подшаге с ударами. Я ушел в сторону, пропустил первый удар от рыжего, захватил бьющую руку, прижал между своим локтем и туловищем, взял в рычаг левой его голову, вжал свою в его плечо, принимая в лоб тюк от скуластенького, тот взвыл от боли в костяшках руки. Я подсел, с проворотом туловища, этакой полу-мельницей, кинул бедолагу в направлении блондинчика. Из-под него так по-тихушнически, по-гангстерски вылетала немощь с прямым пинком по мне. Физику никто не отменял: более крупное тело смело мелкое.