— Последние лет десять, стали модны билликоки. — задумчиво обозревая мой гардероб, проговорил дед. — Туфли новые точно надо покупать. Старые вместе с фраком сдать Армии спасения. Что-то я за гардеробом твоим не уследил.

Да, до субботы три дня, а идти мне особо не в чем. Фраза звучит по-бабски, но эти аристо еще свирепее в своих суждениях. Хотя Глэдис вроде не такая.

— Фрак укоротить, в плечах пошире сделать, получится вполне себе костюм. — предложил я.

Как-то, после командировки родителей в далекую Австрало-Гвинею, не принималось в расчет, что меня в высшие круги пригласят. Два школьных пиджака есть, штиблеты в наличии, фрак для чаепития существует. А то, что их сын-наглец дочку лорда соблазнять удумает, про такое только в женских книгах в категории фантастика пишут. Или в романах-трагедиях.

По правде-то и не удумывал, это я тупой попаданец, слишком себя беспечно повел.

Решено: одену что есть, с собой возьму фотки от родителей из Австрало-Гвинеи. Там много смешных, девчонки обхохочутся. Есть фото с коалой на дереве. Сидит словно челик из Палаты лордов: ногу на ногу закинула, пузо вперед выпятила, одну лапу на ветку облокотила и смотрит королевой. Есть с кенгуру, который полулежа облокотился, и будто напряг бицуху, соблазняя своим томно-спортивным видом самку. Есть страшненькая с полуметровым пауком, её вообще пора сжечь.

— Одежда, это язык, на котором люди говорят с друг другом. Ты не будешь гавкать на миледи Глэдис. — порешал дед. — Собирайся, мы идем к мисс Маршал.

Гавкать Эйв может и не станет, но он слюной весь пол закапает, дай ему волю.

Вот так накрылся мой отдых, и мы с дедом отправились к модной на нашей улице портнихе. Билликок, то есть обычная фетровая шляпа, нашлась для меня быстро. Фрак мисс Маршал предложила укоротить только спереди: сейчас так модно для загородных прогулок и тайных свадеб, по её словам. После слов о свадьбе, деда ловили на пороге дома, а мне пришлось поклясться вести себя скромнее, чем в гимназии. Туфли портниха пообещала подобрать мне лично в «Дабенхэме», а это магазик, в которой и лорду не стыдно заглянуть. Сорочку я выбрал светло-бордового цвета, со множеством пуговиц. Реально классная, под темно-синей жилеткой смотрится — Джеймс Бонд самоубьется от зависти.

В итоге вернулись домой только к девяти, я упал на кровать и просто сразу окунулся в мир Морфея. С разбега запрыгнул. Хоп — и я финале британского Кубка школ обвожу всю команду соперника, вратарь, обманутый ложным замахом, падает влево, а я издевательски, пяточкой, оформляю победный гол. «Стэмфорд Бридж» ревет от восторга. Люди бросают свои шляпы верх, а леди платочки на арену стадиона. Но я достаю подаренный, белоснежный от Глэдис, машу им, она бежит ко мне из вип-ложи стадиона, волосы — короной развеваются, грудь в декольтированном платье ритмично подпрыгивает. Бросается с ногами на меня, впивается в губы неистово у всех на глазах. «Глэди, не при всех, милая» — шепчу ей, но она не слушает, позабыв обо всем в порыве страсти. «Нет, милая, подожди пока зайдем в раздевалку» — перехватываю ладошкой её рот. Руке становится мокро, её подламывает. Отвалившись от меня, рука падает на поле. Глэдис смеется: «Ты правда думал, что всё так закончится? Я Алиса Селезнева из Патруля Времени. Ты арестован за незаконные перемещения между параллельными мирами и будешь казнен в соответствии с протоколом Ордо Хронус — выбросом без скафандра в открытый космос».

Я проснулся, не чувствуя руки. Отлежал во сне. Рассвет стучался в закрытое окно первыми лучами. А ладошка действительно была мокрой. Наслюнявил. Причина уважительная. Учитывая возраст пацана, могло быть печальнее.

Тысяча впившихся в ладонь иголок, просигнализировали о возвращающемся кровообращении. Я встал: на часах пять утра. Время покорять километры утренней пробежкой. Зубрить литературу и историю. Только вот из раскрытого зева рюкзака, вместо учебников, на мои глаза попался первым сложенный вдвое листок бумаги. На нем аккуратным почерком Маргери было выведено: «Прошу, дай мне пять минут всё объяснить. Буду ждать утром, рядом со школой, у пекарни Ханвортов.»

Это было тем более странно, что после драки никто Хупи и Маргери в школе не видел. Не сова же мне этот листок бумаги принесла тёмной ночью. Проникнув сквозь закрытые ставни.

В этом мире творится какая-то чертовщина.

*Британская морская сабля для абордажных схваток.

**Первое предложение — цитата из комедии «Служебный роман», где министр (женщина) харрасит своего подчиненного Новосельцева.

Бац! Звонкий звук шлепка ладони о щеку раздался, как только Маргери и Хупи переступили порог дома. Голова Хупи мотнулась вправо.

— Хупи, ты просто конченный. — сказала Маргери. Но без эмоций, словно повторяя давно устоявшийся факт.

Нисколько не стыдясь своего нового бойфренда, она скинула школьный пиджак и рубашку, юбку. Оставшись в лифе и белых колготках. Накинула на себя халат из шкафа.

В это время с Хупи, присевшим на диван в гостиной, происходили странные метаморфозы. Лицо его текло и оплывало, словно пластилин под жарким солнцем. Тело укорачивалось, меняло цвет, одновременно становясь шире. Через пять минут, перед Маргери, вместо широкоплечего, но всё же школьника-подростка, сидел смуглый плотный мужчина лет сорока, с грубыми чертами лица, свиными глазками, выглядывавшими из-за мясистых щёк, основательно заросших щетиной и тонкой линией усиков под мясистым носом.

— Я не мог ему проиграть. — глухо пробормотал новый Хупи, хватая графин с водой со столика и жадно опрокидывая в глотку. — У меня есть мужская гордость.

Эта его плебейская черта тоже невероятно бесила Маргери. Стакан, черт тебя раздери, рядом с графином стоит. Почему такой квалифицированный эмпат как она, должна работать с таким быдлом?

— Эспер не мог, а Хупи запросто. — подчеркнула она. — Здесь ты не полиморф, ты простой школьник. Хочешь магического причащения? Я нет, а такое здесь быстро устроят. В чувствах как минимум пяти гимназистов, было невероятное удивление твоей стойкостью в драке. Один расскажет другому, второй третьему. Завтра в каком магическом братстве узнают, что сонная артерия у тебя может в другом месте проходить. Ты в пыточной подвал к менталистам захотел что-ли? Там быстро от подвешивания за шею, ради любопытства сколько времени ты протянешь, перейдут к прямому сканированию мозга, тупая ты бестолочь!

Обличительная тирада от Маргери меняла слышимость: звуча то выше, то громче. Девушка налила из графина воды в стакан, но не для питья. Сходила в кладовку, принеся небольшую баночку с черным порошком, известный в среде эсперов как коммуникационный. Который высыпала и тщательно перемешала в стакане десертной ложкой.

Впрочем, такому сильному эмпату как ей, необязательно было смотреть на человека, отслеживая реакцию.

«Тварь. — не сумел удержаться от злых мыслей Хупи. — Как смеешь ты говорить обо мне такие вещи. Сама облажалась со своим обольщением. Выпустила из-под контроля пацана. Это из-за того, что я индиец?»

— Это из-за того, что ты овцелюб! — вскипела Маргери. — Любой контроль спадает после обретения способностей, тупой ты баран! Личность ощущается как новая, никакой моментальной привязки для эмпатии не существует. А если это будущий Владыка, кто знает, какие у него барьеры могут стоять.

Спорить с ней полиморф не посмел, затаив глухую обиду. Маргери тем временем взболтав содержимое стакана, дождалась реакции, достала тряпку, нанесла на неё и тщательно протерла получившимся составом, внутреннее зеркало, встроенное в дверцу шкафа.

Легкий дымок поднялся над зеркалом. Стеклянная поверхность задрожала, заискрила, но вскоре очистилась, явив перед законспирированным агентом эсперов в глубоком тылу Великобритании, зрелище молодой девушки в камуфляже. Видна была часть грубо сколоченного стола, бревенчатая стена позади и простая железная кружка, исходящая парком, в руках девушки.