Леди Сара Леннокс решила, что полночь — чертовски одинокое время, особенно когда ты один бодрствуешь в то время, как остальной дом спит. Тем не менее ей было необходимо завершить письмо к Сьюзен, чтобы отправить его утренней почтой, ибо события разворачивались самым неожиданным образом. В своем стремлении раздобыть сведения о персоне французского маркиза — так Сара прозвала элегантного незнакомца — она не только привлекла его взгляд, но и внимание, и мистер Томас Чарльз Банбери, денди из Бартон-холла в округе Бартон и Милденхола графства Суффолк, предпринял самое бурное преследование, какое доводилось испытывать Саре.
«Он, что называется, преследовал меня повсюду, когда бы я ни оказалась в городе, и я старалась, как и следовало, избегать его. В Лестер-Хаусе вместе с моей сестрой мы трижды меняли место, и всякий раз он оказывался поблизости. Вечером мы отправились в театр, но уже через минуту после того, как мы сели, он появился в ложе напротив — согласись, это весьма странно. Моя сестра, не лишенная сообразительности в подобных вопросах, решила, что он немедленно объяснится, но я не согласилась с ней — да и почему это могло произойти? Кроме того, говоря о людях, которые вступают в брак ради богатства и положения в обществе, он упомянул, что жаждет вступить в брак с утонченной женщиной, которая бы так страстно любила его, что согласилась бы жить с ним даже в шалаше, ибо он беден как церковная мышь. Я приняла это за намек на то, что он не намерен жениться, и ответила: „Тогда, вероятно, вам не следует жениться второпях, ибо не так-то легко встретить столь бескорыстную особу“. Кажется, я была слегка рассержена, ибо он осведомился, что случилось, но, как ты можешь предположить, я не стала ничего объяснять. Он рассердился или погрустнел — не знаю, которое из двух чувств овладело им, ибо ответил очень коротко и помог мне сесть в карету. С тех пор я не, видела его. Ты, вероятно, хочешь узнать, какого мнения я об этом разговоре, но он велся довольно громко и равнодушно, с обычными намеками: он говорил, что я ему нравлюсь, постоянно спрашивал, куда я намерена направиться и когда вновь буду в городе, чтобы он мог увидеться со мной, и так далее.
….Он получил свободный доступ в наш дом, явившись повидать Сте и потолковать о политике с мистером Фоксом. Мне он показался более настойчивым, чем лорд Шелбурн. Со времени встречи в театре мы так и не виделись наедине. Вероятно, я уже надоела тебе скучным письмом, но это как раз тот случай (поскольку их обычная манера — затягивать дело), когда решать предстоит тебе, поэтому я продолжаю».
Однако Сара не стала продолжать. Отложив перо, она обхватила голову руками, потом потянулась и зевнула. Было уже поздно, она устала, и тем не менее письмо к Сьюзен о чувствах к Чарльзу Банбери, как представился маркиз, требовало завершения.
Некоторое время назад девушки решили между собой, что Сьюзен обязана помочь Саре, когда дело дойдет до выбора супруга. Памятуя о поведении его величества, обе сочли предложение графа Эрролла просто шуткой, но с красавцем Банбери дело обстояло иначе. Опасаясь потерять еще одного поклонника и, что еще хуже, уронить свое достоинство в глазах бдительного бомонда, Сара решила воспользоваться советом Сьюзен. Насколько ей было известно, ни один человек в Лондоне не смог заметить даже признака внутренних мучений, которые терзали Сару с тех пор, как король предпочел ей другую. Больше не заботясь о том, что случится с ней, если она будет продолжать вести себя беспечно, она достигла состояния, когда брак с кем-либо, предпочтительно с привлекательным и достойным человеком, казался ей самым желанным событием. Предвкушая, каким будет лицо Георга в утро публичного оглашения ее помолвки, Сара поднесла письмо поближе к свету.
Поскольку многое из того, что она хотела написать, не было предназначено для посторонних глаз, Сара и Сьюзен пользовались прозвищами для трех претендентов на руку Сары. Георга они называли в письмах Принцем Очарование, графа — Аяксом, а Чарльза — Маркизом. Перечитав свое письмо и убедившись, что она нигде не упомянула настоящих имен, Сара наконец направилась спать. Однако сон не приходил, и в темноте Сара мысленно представляла холодное лицо Маркиза, в тот момент, когда он помогал ей сесть в карету.
И Кэролайн, и мистер Фокс были твердо уверены в том, что его замечания о браке с утонченной женщиной были намеком на предложение и что Саре следует серьезно задуматься над этим, но она не соглашалась с ними. В поведении Чарльза Банбери было нечто неуловимое, что смущало ее. В глубине души Сара подозревала, что он страдает от врожденного тщеславия, что он влюблен только в себя — в свою одежду, великолепные волосы, свисающие длинными локонами на уши, привлекательные черты лица, и что ее, Сару, еще недавно так горячо преследуемую самим королем, он считает идеальной спутницей в городе, необходимой для удовлетворения собственной гордости. Тем не менее Чарльзу не понравилось, когда она заговорила о поспешном браке. Неужели он принял ее слова за отказ и переменил свои намерения?
Глубоко вздохнув, Сара перевернулась и вновь попыталась силой заставить себя спать, но перед ее глазами вновь появились неприятные сцены. Почему она до сих пор думала о человеке, лишившем ее невинности, до этого дня разрывалась в своих робких воспоминаниях о нем между любовью и ненавистью? Если доверять придворным сплетням, его величество был весьма доволен Шарлоттой — ходили слухи, что безобразная королева уже беременна. Казалось, эта пара полностью предалась радостям семейной жизни, какими бы скучными они ни были. Без всякой горечи Сара предположила, что подобная скука как нельзя, лучше подходит мужчине, некогда столь любимому ею.
— Со мной он жил бы совсем иначе, — пробормотала она в подушку. — Я бы заставила Принца Очарование придерживаться приличий.
Затем Сара задумалась о том, неужели она неправильно себя ведет и мужчины находят се слишком вызывающей — конечно, другие, но не Аякс, безмозглый вертопрах, которого просто не следовало принимать всерьез. Не придя ни к какому утешительному заключению, она, наконец, заснула и в своих кошмарах видела, что вышла замуж за короля, что в Сент-Джеймсском дворце появился великолепный двор, средоточие мудрых и привлекательных мужчин, где изысканность и веселье шли рука об руку, а все присутствующие восхищались прекрасной королевой, чья простота в обращении и грация вызывали зависть всех придворных дам.
