— Конечно, огорчусь, хотя мне кажется, мои перемещения становятся опасными. Но эта музыка, Финнан, эта чудная мелодия! Послушай, дай мне халат — я спущусь к себе и попробую сыграть ее. Надо записать мелодию, пока она не забылась.

Облаченная в яркий купальный халат, Сидония села за маленький спинет и наиграла мелодию скрипача, потом подобрала аккорды и сыграла всю пьесу.

— Представляешь, когда она звучала в летний день, а косари обедали в поле и король с Сарой любили друг друга в стоге сена…

— В буквальном смысле?

— Я не видела их. Даже в путешествии во времени есть свои ограничения.

Ирландец весело расхохотался:

— Ты — самое причудливое существо, какое когда-либо сходило со страниц книги сказок. Я никогда еще не встречал никого, подобного вам, Сидония Брукс.

— Надеюсь, Мне бы не хотелось, чтобы все твои подруги играли на клавикордах и умели, шагнув в сторону, оказаться в восемнадцатом веке.

— Иди спать, — сказал он.

Казалось, они превратились в единый поток, слились в тот момент, когда соприкоснулись их тела. Сидония думала, что ее тело тает, когда к груди прикасается широкая грудь Финнана, а бедра скользят рядом. Всей своей плотью, охваченной пламенем, она чувствовала его твердость, и каждая частица ее тела изнывала от страсти. Она и не подозревала, что плотская любовь может быть божественно прекрасной, ибо теперь, соединившись телесно с ним, Сидония чувствовала себя в безопасности, верила, что, даже если Финнан О’Нейл уедет, он обязательно вернется к ней — такими прочными казались связующие их узы.

Ласки его рук возбуждали ее, поцелуи обжигали губы. Сидонии казалось, что она не выдержит и закричит, если прекрасный ритм не кончится в ближайшее время. Все завершилось со звездным взрывом для каждого из них. Они лежали, не думая ни о чем, едва переводя дыхание. Сидония первой нарушила тишину, еле слышно прошептав:

— Я всегда буду любить тебя.

Они расстались на закате — медленно и неохотно, чувствуя, что должны остаться вдвоем на всю ночь, и все же зная, что люди не доставят им такой радости.

Король был испуган и рад до безумия. В возрасте двадцати трех лет он впервые в жизни испытал то, что бойкие городские мальчишки узнают намного раньше. В огромном стогу, укрытые от мира и косарей, которые деликатно отошли подальше, они с Сарой лежали обнаженными под летним солнцем, и желание, безудержное желание, взяло свое. Поцелуи и робкие ласки превратились в нечто большее, и Георг, к своей радости, обнаружил, что знает, как следует поступать. Он был страстным и чувственным — качества, в которых отказывали ему мать и Бьют, и, кроме того, прелестная девушка, лежащая в его объятиях и соединенная с ним телесно, так взволновала короля, что взрыв его чувств был поистине невероятным.

В своем роде это было соблазнение невинности на лоне природы, и Сара, несмотря на весь жар любви, обнаружила, что плотский акт весьма болезнен, и пожелала, чтобы он кончился как можно скорее, чтобы об утрате ее невинности можно было забыть и предаться утехам, которым, очевидно, радостно предается весь мир. Однако, когда вечерние тени легли на землю, а ее возлюбленный уехал, Сара направилась к Холленд-Хаусу, чувствуя себя скверной и отвратительной, ожидая, что случится потом. Даже в восторге экстаза король не сделал ей предложения, и это тревожило девушку.

Пищу для размышлений давал и еще один случай. Садясь в седло, Георг неожиданно спросил:

— Кем была та женщина, которая стояла здесь, как будто ждала моего приезда? Это одна из ваших служанок?

— О ком вы говорите? Как она выглядела? — расспрашивала Сара, уже чувствуя тревожные толчки сердца.

— Она была весьма недурна, одета в странную одежду — как у юноши, а ее волосы горели, будто пламя. Кроме того, она довольно неучтиво уставилась на меня и даже забыла поприветствовать.

— Вы видели ее когда-нибудь прежде?

Ее любовник покраснел:

— Возможно. Почему вы спрашиваете?

— Помните тот день, когда вы застали меня с этим негодяем, Ньюбаттлом? О, любимый, должно быть, вы возненавидели меня тогда!

— Я не могу ненавидеть вас, — горячо возразил его величество. — Вид соперника только побудил меня к действию.

— Я люблю тебя, — одновременно в который уже раз произнесли они, и король склонился с седла и поцеловал свою возлюбленную.

— Да, я видел ее в тот день, — задумчиво признался он через несколько минут.

— Значит, с ней незнакомы, ни вы, ни я. Ваше величество, мне кажется, это сверхъестественное существо…

— Надо спросить у цыгана, — мудро решил король. — Я уверен, что он тоже видел эту женщину.

— Я спрошу завтра… О, дорогой, увидимся ли мы завтра вновь?

— Да, — решительно заявил король. — Даже если мой добрый друг Бьют воспротивится всеми силами, я не стану слушать его.

— Но, конечно, наше свидание следует держать в тайне?

— В этот раз — да. Но вскоре я сам расскажу ему обо всем. — Лицо Георга опечалилось.

— Не думайте сейчас об этом. Мы будем бороться с трудностями тогда, когда они появятся.

Они еще раз поцеловались и разошлись. И теперь Сара сидела перед подаренными королем клавикордами и пыталась подобрать мелодию, которую днем играл старый скрипач.

— Какая прелесть! — воскликнула леди Сьюзен, входя в музыкальную комнату. — Что это за мелодия?

— Ее играл цыган сегодня днем в поле, там, где собрались косари.

— Наверное, это песня о любви. Скажи, а он приезжал?

Сара покачала головой:

— Мне не следовало говорить об этом — дело слишком серьезное, но мне трудно лгать тебе, милая Сью. Да, он приезжал и любит меня.

Сьюзен порозовела.

— И он просил твоей руки?

— Нет, пока еще нет.

— Но попросит?

— Думаю, да, я даже уверена в этом. О, Сьюзен, как мне беспокойно!

— Пойди поспи, — мягко предложила ее подруга. — Наверное, он сделает тебе предложение завтра, так что ты должна выглядеть как следует.

— В самом деле. — Сара поднялась от клавикордов и подошла к Сьюзен. — Спокойной ночи, дорогая. Увидимся утром. — И она покинула комнату.

— Спокойной ночи, дорогая. Увидимся утром.