Фокс презрительно запыхтел:

— Не влюбленность, детка, а тот, кого ты выберешь для этой цели, — вот самое важное в жизни. Ньюбаттл — пустоголовый осел, хотя и недурной на вид и довольно резвый, в чем я готов с тобой согласиться, но он отпетый повеса! Он любит не тебя, Сара, а возможность вертеть тобой!

— Что вы хотите этим сказать, сэр?

— То, что ты представляешь собой недосягаемое. Лондонская красавица, по которой тайно вздыхают все мужчины столицы, да еще и любимица короля! Ты должна быть желанным призом для этого самодовольного мыльного пузыря.

— По крайней мере, он был более решителен в своих намерениях, чем его величество!

Лицо Фокса прямо у Сары на глазах приобрело лиловый оттенок.

— Боже милостивый, неужели я родственник идиотки? Объявить о своих намерениях для короля — дело государственной важности. Он не волен делать предложение, предварительно не согласовав его. Убирайся к себе, Сэл. Мне вредно сейчас смотреть на тебя.

Девушка слегка присела и повернулась, чтобы уйти.

— Постой! — прогремел ей вслед Фокс. — Слушай, прежде чем уйдешь: отныне Ньюбаттлу запрещено показываться в пределах усадьбы. Более того, ты не смеешь ни переписываться, ни пытаться увидеться с ним. Посмей только ослушаться, и я живо отправлю тебя к твоему брату в Гудвуд — подальше от всего дурного. Понятно?

— Да, сэр.

— Отлично, — его голос чуть смягчился. — Сэл, умоляю, не унижай себя недостойными выходками! Ты слишком умна и красива, чтобы растрачивать свое достояние на ничтожество.

Его родственница не ответила; гордо вскинув головку, она вышла из кабинета. Но в коридоре на нее сразу нахлынули неудержимые горькие рыдания, жалящие ей глаза, пока Сара торопливо шла в уединение своей спальни.

— Как он смеет распоряжаться мной! — в ярости шептала она. — Фокс злится только из-за своего чудовищного тщеславия! Мною играл король, а вовсе не Джон, да будет ему известно…

Однако в глубине души, не решаясь признаться в этом даже самой себе, Сара знала, что обладателя таких искренних голубых глаз, как у короля Георга, трудно заподозрить в способности кого-либо обмануть.

— Он слишком доверчив, — решительно заявила принцесса Августа. — Мой сын — сама невинность, и ваш долг, мой любезный Бьют, проследить, чтобы он не попался в лапы этой хитрой девчонки Леннокс.

— Но, мадам, — возразил граф, поднося ее руку к губам и деликатно прикасаясь к ней, — он уже доверился мне и торжественно пообещал, что не женится на англичанке.

— Пусть только попробует! — выпалила принцесса. — И все же я не доверяю этой семейке Фокса.

Бьют молча вздохнул, зная, что любые его заверения будут с пренебрежением отметены. Принцесса Уэльская возненавидела Фокса с того самого момента, когда тот решительно воспротивился ее регентству, если бы старый король умер прежде, чем его наследник достиг совершеннолетия. Конечно, все повернулось по-другому, и Георг умер в возрасте своего деда, но принцесса, тем не менее, продолжала тревожиться. Она считала Фокса корыстным и хитрым, хотя бы потому, что у него была такая фамилия.

— Нет, — настойчиво продолжала она, — мы должны подыскать приличную немецкую девушку, как это делали всегда. Бьют, найдите несколько подходящих кандидаток. Думаю, он все еще привязан к Саре Леннокс, и нам пора переходить к решительным действиям.

— Отлично, дорогая моя, — ответил граф, на этот раз касаясь ее губ.

Слух о том, что он стал любовником Августы вскоре после смерти се мужа, был абсолютно оправдан. Ибо у Джона Стюарта, графа Бьюта, отпрыска обедневшего шотландского дворянского рода, недостаток средств возмещался избытком тщеславия, и, очевидно, ложе принцессы Уэльской он счел очередной ступенью к успеху. Через четыре года после смерти принца Фредерика — известного в тесном кружке под прелестным прозвищем Фриц — эта ничтожнейшая личность из окружения принцессы, граф Бьют, стал одним из самых влиятельных людей страны и был удостоен титула наставника юного принца Уэльского. Более того, с возрастом Георг оценил его как друга и советника, и Бьют имел неограниченное влияние на юношу.

— Какой вы гадкий, — упрекнула его Августа, — мы же обсуждаем будущее Георга!

— Вы можете спокойно препоручить его величество моим заботам, — лениво проговорил Бьют, лаская грудь принцессы длинными и гибкими пальцами.

— Как вы смеете, — в притворном гневе произнесла Августа, но ее глаза смеялись.

— Я смею потому, что люблю вас, — нежно прошептал Бьют. — Уделит ли мадам немного времени, дабы я мог доказать это?

— А если я соглашусь — вы избавитесь от этой испорченной девчонки Леннокс раз и навсегда?

— Считайте, что это уже сделано, — ответил граф Бьют, галантно направляя ничуть не сопротивляющуюся принцессу Уэльскую к дверям ее спальни.

Тень размолвки между Генри Фоксом и Сарой Леннокс висела над Холленд-Хаусом несколько дней. Все это время Сара провела в постели, ссылаясь на нездоровье, а Фокс нервно расхаживал по дому или рыскал вокруг усадьбы со сворой слуг в поисках следов излишне ретивого любовника. Как всегда в подобных обстоятельствах, главный удар на себя приняла Кэролайн, его жена, которая пыталась одновременно и вести хозяйство, и восстановить добрые отношения в семье. Но в таких сложных условиях леди Сьюзен Фокс-Стрейнджвейз показала свое достоинство и предложила выполнять повседневные дела по дому, позволяя Кэролайн сосредоточиться на роли миротворицы.

— Они оба так упрямы, — вздыхала Кэролайн, возвращаясь из комнаты Сары с подносом с нетронутой едой.

— Однако мистер Фокс прав — с Джоном Ньюбаттлом нечего долго церемониться.

— Да, но чем больше мы убеждаем Сару, тем сильнее она противится.

— Так бывает всегда, — ответила Сьюзен, мудро улыбаясь.

— Надеюсь, она не сделает глупости и не откажется поехать на бал в феврале.

— Я тоже надеюсь, ведь это будет мой последний бал с вами, леди Кэролайн. Сегодня утром я получила письмо от отца; он желает, чтобы я провела лето дома.

— Да, ты и так долго пробыла с нами. В Редлинк-Хаусе по тебе уже все стосковались.