Мои руки разжались. Одна поднялась к его плечу, готовая лечь туда, для того чтобы заверить его, что с ним все будет в порядке. Привычка кричала, чтобы я утешил его. Но я опустил руку обратно.

Он убийца.

Я не позволю его изголодавшемуся телу или впалым щекам заставить меня забыть, кем он был на самом деле.

Он был убийцей.

— Ты забрал мою дочь. Ты должен мне еще два года за те, которые она так и не прожила.

Исайя кивнул, слезы навернулись на его глаза.

Эти слезы заставили меня ненавидеть его еще больше.

В мгновение ока я поднял кулак и ударил его по лицу. Я почувствовал, как кость в его носу треснула под моими костяшками пальцев, прежде чем услышал.

— Кейн! — закричала мама и попыталась оттолкнуть меня от Исайи.

— Дерьмо, — выругался он, когда его руки потянулись к носу, чтобы остановить кровь. Он отшатнулся на несколько шагов назад.

— Иди на хуй. — Я снова приблизился к нему, не желая отпускать его. Он заслужил этот удар. И тот, который я нанес следующим, отправив его на задницу.

Я наклонился, схватился за воротник его толстовки и поднял его на ноги. Одной рукой я поддерживал его, а другой бил.

— Кейн! Остановись! — Мама плакала. — Пожалуйста остановись!

Она снова потянула меня за локоть, дергая так сильно, как только могла. Но я был тверд и недвижим. Ярость, которую я испытывал так долго, вырвалась наружу и жаждала крови.

Я стряхнул с себя маму, отгородив её спиной, и снова ударил Исайю. Он споткнулся о ледяную землю, его руки полетели в стороны, чтобы удержать равновесие. Но с моей хваткой на его толстовке он не мог упасть.

У него из носа текла кровь, и я поранил ему щеку. Бровь была разбита, и кровь затекала ему в глаз. Но он не стал сопротивляться. Он просто смотрел на меня, и в этих чертовых глазах появилось еще больше слёз.

Он смотрел на меня и умолял продолжать бить.

Я снова подняла кулак, готовый наказывать его снова и снова, пока не перестану видеть боль в его глазах. Пока боль в моем сердце не утихнет. Но прежде чем я успел вонзить костяшки пальцев ему в кожу, сквозь хлещущую в ушах кровь прорвался звук.

— Кейн, — это был не мамин голос.

Я опустил кулак, оглядываясь через плечо.

И вот оно. Спокойствие.

Пайпер подошла ближе и провела рукой по моей руке, потянув её вниз и от лица Исайи.

— Отпусти его.

Хватка, которую я держал на толстовке Исайи, тут же ослабла.

Он упал на колени, и мама пробежала мимо меня, чтобы встать на колени рядом с ним.

Пайпер выдержала мой взгляд и придвинулась еще ближе ко мне. Её прикосновение погасило жажду крови, которую я почувствовал всего несколько секунд назад. И с её уходом осталась только боль.

Мучительная, жестокая, калечащая боль.

Я потерял не только Шеннон и ребенка. Я также потерял брата. Я потерял своего лучшего друга и человека, которого любил больше, чем нашу мать.

Я потерял их всех.

— Блять. — Я провел рукой по волосам, на глаза навернулись слезы. Я крепко сжал пряди, надеясь, сдержать слезы. — Я чертовски ненавижу это.

Три года боли врезались в мою грудь, как кувалда, и слезы не прекращались. Я яростно заморгал, желая, чтобы они ушли, но в тот момент, когда Пайпер обняла меня руками за талию и прижалась ко мне, я потерялся.

Она прижалась щекой к моему сердцу, и я рухнул на неё. Между нами были малыши, но я вцепился в неё, как утопающий в буй.

— Пайпер. — Мой голос надломился.

— Я знаю, — прошептала она, крепче сжимая меня руками.

Слезы текли с моего лица и падали на её волосы. Всхлип сотряс мою грудь, сотрясая нас обоих. И она только крепче прижалась.

Я хотела вернуть свою девочку. Я хотел, чтобы Шеннон была жива, жила счастливой жизнью. Я хотел ненавидеть Исайю за то, что он забрал их обоих. Но ненависти, её просто не было. Ярость ушла. С Пайпер в моих руках все, что я чувствовал, было огромной печалью, которую я так долго скрывал.

Так что я плакал.

И плакал.

Наконец, когда слез уже не осталось, я взял себя в руки и отпустил Пайпер. Я провел руками по её волосам, приглаживая их, и осмотрел её с головы до ног.

— Что ты здесь делаешь?

Она пожала плечами, вытирая слезы.

— Я последовала за тобой, когда ты ушел. Я волновалась.

— Как ты меня нашла?

— Логан помог. Другой его помощник, Шон, раздобыл для меня адрес твоей мамы. Я догадалась, что ты приедешь сюда и, ну… Мне повезло.

Я нахмурился при мысли о Пайпер за рулем, особенно в долгой поездке по обледенелым дорогам.

— Мне жаль. Мне не следовало этого делать. Я сожа…

Она приложила палец к моим губам.

— Все нормально.

— Как ты?

— Я в порядке. У нас все в порядке. — Она погладила живот, потом посмотрела мимо меня туда, где стояли мама и Исайя. Пайпер улыбнулась, затем пожала маме руку. — Я Пайпер. Приятно наконец познакомиться с вами.

— Мне тоже. — Мама взяла Пайпер за руку, но настороженно смотрела на меня. Я не пропустил, как она прикрывает тело Исайи своим собственным.

— Я знаю, что я не вовремя, — сказала Пайпер. — Но мне действительно, очень нужно пописать. Можно я воспользуюсь вашей ванной?

Эта женщина. Как она могла заставить меня смеяться в такой момент? Я сухо усмехнулся, затем схватил её за руку и повел мимо мамы и Исайи в дом.

Как только она увидела ванную, она побежала к ней, стягивая штаны, даже не закрыв дверь. Я покачал головой, закрывая её, когда она вздохнула с облегчением с другой стороны.

То, что она прибыла вскоре после меня, означало, что она тоже не останавливалась по пути. И она, должно быть, ехала слишком быстро. Обычно я бы отругал её за превышение скорости, но в данном случае это спасло жизнь моему брату.

Я стоял на страже у двери ванной, ожидая, пока вода в туалете смоется и выйдет Пайпер.

— Уф. — Она вздохнула. — Намного лучше.

— Хорошо. — Я снова притянул её к себе. — Прости, что я так ушел.

— Я знаю. — Она прижалась ухом к моей груди. В дни, когда её живот сильно выпирал, она вставала как бы боком, чтобы обнять меня.

Я закинул одну руку ей на плечо, а другую положил ей на живот. Начните пинаться. Пожалуйста, начните пинаться. Мне нужно было какое-то подтверждение того, что с мальчиками все в порядке. Что я не доставил им и Пайпер слишком много стресса.

— Здесь. — Пайпер взяла меня за руку и положила её на другую сторону. И тут мою ладонь тихонько пинули.

Спасибо.

— Я тебя люблю. Вас троих.

— Это я тоже знаю, — прошептала она. — Но мы не можем оставаться в этом коридоре вечно. Ты должен выйти и встретиться с ним лицом к лицу. Мы должны оставить прошлое в прошлом, чтобы ты мог жить ради будущего.

— Я не могу его простить.

— Я и не прошу тебя. Я просто прошу тебя сделать сегодня все, что в твоих силах, чтобы оставить это позади.

Я глубоко вздохнул, затем кивнул.

Её руки сжали меня крепче, прежде чем отпустить, чтобы следовать за мной по коридору.

В гостиной Исайя сидел в кресле, голова его была запрокинута к потолку, а к ноздрям была прижата тряпка. Из кухни выбежала мама с пакетом замороженного горошка.

Пока она возилась с ним, я подвел Пайпер к дивану, чтобы она села. Напротив нас в камине горел огонь, отчего в комнате было жарко. Но мама всегда поддерживала огонь в это время года, даже когда дома было тепло.

Мама бросила на меня свирепый взгляд, прижимая пакет с овощами к лицу Исайи. Она могла злиться на меня сколько угодно, но я отказывался чувствовать себя виноватым за то, что надрал ему задницу. Если бы не Пайпер, он получил бы все это и даже больше.

— Я думала, что ты собираешься его застрелить. — Злой голос мамы заполнил комнату.

— Что? Застрелить…

Мой пистолет. Я все еще был с пистолетом после похода. Неудивительно, что она выглядела такой испуганной.

— Я бы хотел, чтобы ты это сделал, — прошептал Исайя.

Воздух в комнате стал ледяным.

— Исайя, не говори так. — Мама прикрыла рот рукой, опускаясь рядом с камином. Она протянула руку и накрыла одну из его рук своей — и цепочку тюремных татуировок на каждом из его пальцев.