— Насколько опасной была эта ситуация? — спросила я, указывая в сторону места, где мы увидели медведя.

— Хорошо, что мы не застали его врасплох и были на некоторой дистанции. Но в следующем походе у тебя будет свой собственный баллончик с аэрозолем, и мы купим несколько колокольчиков, чтобы производить больше шума.

— Серьёзно? — В тот момент мне не очень хотелось жить в лесу. — Безопасно ли находиться рядом с моим домом?

— Медведи, как правило, такие же вредители, как и еноты. Если кому-то покажется комфортно в твоём доме, он может устроить чёртов беспорядок в твоём мусоре. Так что держи свои баки плотно закрытыми. Но обычно они живут глубоко в лесу. Единственная причина, по которой они сейчас решаются подойти поближе к городу, — то, что ежевика в этом году такая плодовитая.

— Я не хочу, чтобы меня съел медведь.

Кейн усмехнулся.

— Я не позволю, чтобы тебя съел медведь. Но больше никаких походов без меня.

— О, я больше никогда не пойду в поход одна, — заявила я.

Кейн одарил меня одной из своих редких улыбок.

— Хочешь продолжить?

— Чёрт возьми, нет. Я запираюсь в своем кемпере — в безопасности и с пирогом — до конца выходных.

— Пирог?

— С ежевикой. Я собиралась сделать тебе сюрприз после ужина.

Его стон был не чем иным, как эротичным, и от этого у меня пересохло во рту. Я сделала глоток воды из бутылки, затем положила её в его рюкзак, делая всё возможное, чтобы стереть этот восхитительный звук из своей памяти.

В большинстве случаев было легче находиться рядом с Кейном. Но по какой-то причине сегодня мне приходилось изо всех сил сопротивляться его искушению. После того, как он уйдёт сегодня вечером, я, вероятно, буду так взвинчена, что мне придётся принять душ и использовать свои пальцы, чтобы немного облегчить боль между ног.

Кейн сделал большой глоток из своей бутылки, из-за чего его кадык дёрнулся, и бросил бутылку в рюкзак. Баллончик со спреем оставался в одной руке, в то время как его пистолет был надежно спрятан в кармане, когда мы спускались по тропе обратно к нашим домам.

Если бы мы действительно увидели другого медведя, Кейн защитил бы меня. Здесь, снаружи, он был моим защитником.

Улыбка тронула уголки моего рта, и я опустила глаза, пряча их от него козырьком своей бейсболки. Если бы моя жизнь была в опасности, Кейн повалил бы медведя на землю и надрал ему задницу, прежде чем сделать из него ковер для гостиной.

Хихиканье вырвалось наружу.

— Что? — спросил Кейн через плечо.

Я покачала головой, кашляя, чтобы скрыть очередной смешок.

— Ничего.

Может быть, Кейн позволил бы мне назвать медвежий ковёр. Имя должно было быть каким-то мужественным, как сам владелец. Что-то вроде Бориса, или Барана, или Бореньки. Очевидно, воображаемый ковер Кейна был русским.

Слишком занятая обдумыванием имён, я не заметила блестящий чёрный седан, припаркованный позади моего Mini. Так продолжалось до тех пор, пока знакомый голос не напугал меня, и я точно не знала, кого увижу, когда выгляну из-за широких плеч Кейна.

— Кто ты такой? — Адам стоял у машины, уперев руки в бока и выкрикивая свой вопрос Кейну.

— Это частная собственность, — ответил Кейн. С таким же успехом он мог бы сказать: «Вали отсюда нахуй, придурок».

— Я знаю, чья это собственность, — выплюнул Адам. — Чего я не знаю, так это кто ты такой.

— Адам, — рявкнула я, подходя к Кейну. Я хотела сделать ещё один шаг, но прежде чем я успела, Кейн схватил меня за локоть и прижал к своему бедру.

Заметив этот жест, Адам сердито придвинулся к нам, отступая от своей машины на пару шагов.

— Пайпер, кто этот парень?

— Мой сосед. — Хватка Кейна на моей руке усилилась, как будто ему не понравился мой ответ. — Что ты здесь делаешь, Адам?

Он бросил свирепый взгляд на Кейна.

— Пайп, мы можем поговорить наедине?

— Нет, — рявкнул Кейн.

Я ценила его заботу во второй раз за сегодняшний день, но от встречи один на один с Адамом было никуда не деться. Поэтому я напрягла свою руку достаточно, чтобы Кейн освободил меня.

— Ты не возражаешь?

Он сердито посмотрел. Мои глаза расширились в безмолвной мольбе не усугублять ситуацию, пока он не проворчал:

— Хорошо.

Я ожидала, что он потопает по дорожке к домику, но, к моему удивлению, он пересёк мою подъездную дорожку, направляясь к двери Эйрстрима, и вошёл в моё временное жилище. Кемпер покачнулся, когда он захлопнул дверь и подошёл к столу, сев так, чтобы он мог наблюдать за нами через окно.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, подходя к своему бывшему мужу.

Адам посмотрел вниз своими голубыми глазами, которые когда-то имели власть над сменой моего настроения. Они больше не внушали особой преданности. Его точёная челюсть была покрыта дневной щетиной, чего Адам придерживался потому что это было популярно в индустрии, а не потому, что ему так нравилось. Он предпочитал бриться каждое утро, и никто никогда не видел его с такой густой бородой, как у Кейна.

— Я сказал тебе по телефону, что нам нужно поговорить.

Я скрестила руки на груди.

— А я сказала тебе не появляться здесь.

— Из-за того парня? — Челюсть Адама дернулась, когда он взглянул на кемпер.

Кейн сидел за моим обеденным столом с вилкой, полной черничного пирога, на губах, одновременно сердито пережевывая другой кусок.

Этот ублюдок ел мой пирог.

— Ладно, — одними губами произнесла я.

Кейн отправил в рот ещё один кусочек. Взгляд, который он послал мне, говорил: «Если хочешь пирог, бросай этого мудака и иди сюда».

Я закатила глаза и снова посмотрела на Адама.

— Это тот парень, с которым ты встречаешься? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

— Нет. Он мой сосед. — И мой друг. — Это не относится к делу. Что ты здесь делаешь?

Адам повернулся спиной к Кейну и взял меня за плечи.

— Я хочу, чтобы ты вернулась. Я несчастен. Ты нужна мне, Пайпер. Возвращайся домой.

С возрастом Адам стал только красивее. Не так давно он был неотразим. Ветер подхватил прядь его светлых волос, оставляя её у него на лбу. По привычке я чуть не поправила её.

Он был таким красивым. И был так неуместен. Он был создан для той жизни, которую создал в Нью-Йорке. Он преуспевал на славе и богатстве. И я не была ему нужна, он просто ещё не знал этого.

— Нет. — Я покачала головой. — Теперь это мой дом. Нашему браку пришёл конец, и ты должен отпустить его. Отпустить меня.

— И всё из-за одного глупого поцелуя?

— Нет, Адам. Не только из-за одного поцелуя. У нас были и другие проблемы, те, о существовании которых не один из нас не хотел говорить. И это было задолго до поцелуя.

— Если речь идёт о беременности, то…

— Речь обо всё этом, — перебила я. — Да, поцелуй. Да, моё желание иметь детей. И тот факт, что мы редко виделись друг с другом. Я говорю о том, что для того чтобы заниматься сексом два раза в неделю, нам пришлось запланировать это на утро воскресенья и четверга.

— Потому что мы пытались завести ребёнка.

— Нет, — возразила я. — Потому что только тогда у тебя не было утренней репетиции, а у меня не было ранней встречи.

— Не смей винить в этом мою работу. — Он ткнул пальцем мне в лицо. — Ты работала так же много, как и я.

— Ты прав, — мягко сказала я, и он опустил руку. — Потому что это делает меня счастливой.

— Ты хочешь сказать, что я не делаю тебя счастливой?

— Я говорю, что ты поцеловал свою партнершу через неделю после того, как мы узнали, что я не могу забеременеть. Это сделало тебя счастливым?

— Так дело в поцелуе. — Он протянул руку. — Просто признай, что это всё он.

— Да! — крикнула я. — Конечно, поцелуй — это проблема. Как и миллион других, например, тот факт, что я не верю тебе, когда ты говоришь, что не спал с ней. Мужчина, за которого я вышла замуж, не причинил бы мне такой боли. Я тебе не доверяю.

Он посмотрел на гравий под своими ботинками, отказываясь встречаться со мной взглядом. Он делал так каждый раз, когда я начинала говорить про его роман с коллегой.