Неожиданно он ударил о ванну кулаком и тут же заскрипел зубами от боли.

Сердце Грейс чуть не разорвалось. О, если бы только она знала, что делать!

Наконец Юлиан обмяк, и Грейс на цыпочках подошла к душевой кабинке, готовясь в любой момент убежать.

Он лежал на боку с закрытыми глазами. Дыхание Юлиана по-прежнему было прерывистым, а сам он выглядел слабым и изможденным, его мокрые волосы прилипли ко лбу.

Она выключила воду, но Юлиан даже не пошевелился.

Наконец он открыл глаза.

— Я тебя напугал?

— По правде говоря, да.

Юлиан, вдохнул полной грудью, сморщился от боли, затем сел.

— Я не смогу контролировать себя, Грейс, — сказал он после долгой паузы. — Мы обманываем друг друга. Лучше отдайся мне сейчас, пока я не взял тебя силой.

— Ты действительно этого хочешь?

Юлиан молчал. На самом деле он этого не хотел, но и не мог достичь того, чего хотел.

— Возможно, я просто хочу умереть.

Грейс осторожно дотронулась до него.

— Я знаю, но это не выход. — Она обняла его за сильные плечи, прижала к себе и долго держала так.

Наконец Юлиан выпрямился.

— Нам не стоит…

Он не закончил, но в том и не было необходимости.

— Да, ты, конечно, прав. — Грейс оставила его и пошла одеваться.

Юлиан медленно выбрался из душевой кабины и, взяв полотенце, насухо вытерся. Он слышал, как Грейс одевается у себя в комнате, и перед его глазами вновь возник образ ее обнаженного тела.

Его снова обдало волной безудержного желания, и он едва не упал на пол.

— Я больше не могу так жить, — прошептал Юлиан. — Я не животное.

Он посмотрел в зеркало. Вылитый отец. Ему даже померещился жалящий удар хлыста, словно отец снова бил его, стремясь довести до полубессознательного состояния. «И не вздумай плакать, мальчишка. Чтобы ни единого всхлипа я от тебя не слышал. Может, ты и сын богини, но живешь в этом мире, а здесь мы не цацкаемся с такими смазливыми сопляками».

Юлиан вспомнил, как отец с ненавистью посмотрел на него, а затем пинком повалил на землю и, схватив за шиворот, едва не задушил. Он пытался отбиваться, но в свои четырнадцать был еще слишком слаб и неопытен, чтобы оказать достойное сопротивление полководцу спартанцев.

Выхватив клинок, отец прижал его плашмя к щеке Юлиана. А все из-за того, что его жена, мачеха Юлиана, слишком внимательно посмотрела на него во время еды.

«Посмотрим, понравишься ли ты ей таким».

Боль от пореза была невыносимой, кровь текла до конца дня, но на следующее утро от шрама не осталось и следа.

Гневу отца не было предела.

— Юлиан?

От неожиданности он вздрогнул. Знакомый голос, даже несмотря на то что Юлиан не слышал его уже больше двух тысяч лет.

Он огляделся по сторонам, но никого не увидел.

— Афина?

И тут она предстала пред ним. Несмотря на современную одежду, волосы она уложила в греческом стиле, забрав кверху и оттуда спустив черными кольцами по плечам.

Бледно-голубые глаза богини нежно улыбнулись Юлиану.

— Я пришла по просьбе твоей матери.

— Она все еще не хочет видеть меня?

Афина отвернулась.

Юлиану вдруг захотелось рассмеяться. Пора бы ему оставить надежду увидеть мать, которой он никогда не был нужен.

В глазах Афины появилась странная грусть.

— Я помогла бы тебе, если бы знала, что произошло. Ты был моим любимым полководцем.

И тут Юлиан наконец понял, что случилось с ним много веков назад.

— Ты разыграла меня, словно карту, в борьбе с Приапом, верно?

Афина не ответила, но на лице ее можно было прочесть нечто похожее на раскаяние. Впрочем, она тут же взяла себя в руки.

— Что сделано, то сделано.

Губы Юлиана скривились от злобы.

— Вот как? Зачем ты это сделала, раз знала, что Приап меня ненавидит?

— Тогда только ты мог победить. Не забудь, я ненавижу римлян. Никогда я так тобой не гордилась, как в тот момент, когда ты отсек голову Ливия.

Юлиан не мог поверить своим ушам.

— Вот как — ты мною гордилась?

— Мы с твоей матерью говорили с Клото насчет тебя.

Юлиан поежился. Клото была одной из мойр, вершительница судеб.

— И что?

— Если ты осилишь проклятие, мы вернем тебя в Македонию точно в тот день, когда ты попал в ее список.

— Выходит, я могу вернуться?

— Да, но ты больше не сможешь сражаться. Если ты станешь участвовать в войнах, то изменишь историю. Мы вернем тебя, но ты должен пообещать нам, что навсегда останешься на своей вилле.

Ну вот, опять подвох. Не стоило и надеяться на то, что они помогут ему.

— Тогда зачем?

— Ты вернешься в свое время, в мир, который тебе знаком. — Афина осмотрелась вокруг. — Но ты можешь остаться и здесь, если захочешь. Выбор за тобой.

Юлиан хмыкнул:

— Невелик выбор.

— Все лучше, чем ничего.

Так ли? Он уже не был уверен.

— А мои дети? — Юлиан больше всего хотел вернуть те единственные существа, которые были ему небезразличны.

— Сам знаешь — это мы изменить не в силах. Разумеется, не в силах. Боги умеют забирать, но никогда ничего не дают взамен.

Афина протянула руку и ласково погладила его по щеке.

— Выбирай мудро, — прошептала она и исчезла.

— Юлиан, с кем ты разговариваешь? — Грейс стояла на том самом месте, где только что была Афина.

— Ни с кем. — Юлиан печально вздохнул. — Сам с собой.

— А. Я хотела пригласить тебя прогуляться по городу и посетить аквариум. Что скажешь?

— Неплохая идея. — Юлиан вышел из ванной и переоделся. Надевая джинсы, он заметил фотографии Грейс на комоде и стал разглядывать их. Особенно ему понравилась фотография, где Грейс была снята со своей матерью: они обе смеялись, а мама заботливо обнимала ее рукой.

В эту минуту Юлиан окончательно решил, что не останется с Грейс. Она сказала, что он ей не нужен, еще в ту ночь, когда он впервые появился в ее доме, и она права. У нее своя жизнь, и в этой жизни ему нет места. Поэтому, преодолев проклятие, он воспользуется предложением Афины. Его родина — Древняя Македония, и только там он снова обретет себя.

Что-то было не так. Грейс почувствовала это, когда они ехали в старый город.

Юлиан сидел рядом с ней и молча смотрел в окно. Несколько раз она пыталась начать разговор, но он продолжал молчать. Разумеется, виной всему было то, что случилось в ванной, — мужчине особенно сложно терять над собой контроль в таких ситуациях.

Добравшись до места, Грейс поставила машину на стоянку. Когда она выбралась наружу, горячий воздух сразу навалился на нее тяжелой пеленой.

Заметив, что Юлиан весь в поту, она озабоченно спросила:

— Кажется, здесь для тебя слишком жарко?

— Нет, все в порядке.

— Значит, ты чем-то раздражен?

— Нет. Раньше я не знал, что такое психоаналитик, но теперь, кажется, начинаю понимать.

— Верно, я стала профессионалом по этой части.

Поскольку Грейс не видела его глаз за солнцезащитными очками, она не могла понять, как он отреагировал на ее слова.

— Это твои пациенты приучили тебя так въедливо все выяснять?

Грейс кивнула.

— Скажи, они когда-нибудь делали тебе больно?

— Пожалуй, нет. — Грейс на минуту задумалась. Но после звонка Родни она впервые подумала о том, что ее работа не так уж безопасна.

По-видимому, Юлиан что-то почувствовал; его слова прозвучали неожиданно для нее:

— Мне кажется, тебе стоит найти другую работу.

— Может, ты и прав. — Грейс решила сменить тему: — И куда пойдем?

Юлиан пожал плечами:

— Мне все равно.

— Тогда я выбираю аквариум — там хоть кондиционер есть. — Она взяла его за руку и повела к кассе.

Юлиан молча ждал, пока она расплатится за билеты, и вскоре они оказались в стеклянном тоннеле в окружении самых экзотических обитателей моря.

— Невероятно! — воскликнул Юлиан, когда над их головами проплыла огромная медуза, и Грейс, не выдержав, засмеялась. В этот момент у нее зазвонил пейджер, и она, взглянув на номер, опешила: ей звонили из офиса. Но кто мог разыскивать ее в субботу? Очень странно.