Она нашла в сумочке сотовый телефон и позвонила.

— Привет, Грейс, — услышала она голос Бет. — Слушай, тут такие дела! Нас вчера ограбили.

— Не может быть! Кто это мог сделать?

Грейс увидела, что Юлиан смотрит на нее с любопытством, и улыбнулась ему, продолжая слушать подробности, которые торопливо сообщала ей Бетти Ливингстоун, снимавшая офис вместе с Грейс и Луанной.

— Понятия не имею, кто это мог сделать. Криминалисты уже приехали, снимают отпечатки пальцев. Впрочем, ничего особенного не украли. В твоем кабинете было что-нибудь ценное?

— Только компьютер.

— Он на месте. А что еще? Деньги, может быть?

— Да нет, я никогда ничего такого на работе не хранила.

— Погоди, сейчас с тобой будет говорить полицейский. Через мгновение Грейс услышала мужской голос:

— Доктор Александер?

— Да.

— Офицер Олред. Из вашего кабинета, похоже, пропали кое-какие бумаги и электронный органайзер. Вы не знаете, кому они могли понадобиться.

— Ума не приложу. Если нужно, я могу подъехать.

— Думаю, в этом нет необходимости. Если вспомните что-нибудь, обязательно позвоните нам. — Офицер передал трубку Бет.

— Тебе я тоже не нужна? — поинтересовалась Грейс.

— Нет. Вряд ли ты чем-то поможешь.

— Ладно, звони, если что, — отключила Грейс телефон и убрала его в сумочку.

— Что-то случилось?

— Наш офис ограбили прошлой ночью.

Юлиан нахмурился:

— Кто?

— Понятия не имею. — Грейс вздохнула. — Ума не приложу, зачем кому-то мог понадобиться мой электронный органайзер: с тех пор как я купила его в прошлом году, мне еще ни разу не удавалось воспользоваться им.

— Тебе нужно идти?

Грейс покачала головой:

— Нет. Пока нет.

Слушая, как Грейс переводит ему надписи на незнакомом языке, Юлиан послушно ходил за ней вокруг сосудов разной величины, попутно выясняя, кто здесь содержится. Он снова отметил, что у нее чудесный голос. В этом голосе было что-то успокаивающее, приятное. Ему было комфортно с ней, нравилось ощущать ее рядом.

Грейс улыбнулась ему, и его сердце забилось быстрее, отказываясь подчиняться воле. Что же такого в этой женщине, что трогает его так, как не случалось еще никогда в его долгой жизни?

Впрочем, Юлиан знал ответ. Грейс была первой, кто заглянул в его душу. Она не просто смотрела на его совершенное тело или восхищалась его мастерством воина, а видела его насквозь и при этом общалась с ним как с другом. Она действительно хотела ему помочь. Другой вопрос — может ли красивая умная женщина полюбить такого мужчину, как он? Пока она читала ему про какую-то рыбку, он сгорал от желания уединиться с ней. Никогда еще Юлиан не хотел женщину так сильно, как сейчас Грейс. Он мечтал потеряться в ней, растаять, расплавиться, пока она, вонзая в него ногти, кричит от экстаза.

Да сжалятся над ним мойры, он уже не мог контролировать себя. Эта женщина пленила его.

А это значило, что она может причинить ему боль, от которой он едва ли оправится.

Из аквариума они вышли в час дня. К этому времени жара еще больше усилилась. И как люди жили раньше без кондиционеров?

Посмотрев на Юлиана, она встрепенулась: наконец хоть кто-то может ответить на ее давний вопрос!

— Слушай, а что вы делали, чтобы выжить в такую жару?

Юлиан удивленно приподнял бровь:

— Разве это жара? Если хочешь узнать, что такое настоящая жара, то пересеки с армией пустыню в полном боевом облачении с одной флягой воды на человека.

Грейс поежилась.

— Звучит страшновато. — Она быстро оглянулась. — Хочешь повидаться с Селеной, пока мы здесь? Она, должно быть, на своем рабочем месте — в субботу у нее обычно неплохо идут дела.

— Куда ты, туда и я.

Грейс взяла Юлиана за руку и повела его через Джексон-сквер. Как она и предполагала, Селена стояла на обычном месте и общалась с покупателем.

— Привет, Грейс, помнишь его? Это доктор Бен Льюис из школы.

Грейс не сразу узнала того, кого ей представила Селена, но, вспомнив, обомлела. Это он поставил тройку ей в аттестат. Коротышка Льюис вообще любил обижать молоденьких девушек, видимо, отыгрываясь за свою физическую неполноценность. Однажды он довел одну из учениц до слез, провалив ее на экзамене. Садист! А когда девочка расплакалась, он рассмеялся ей в лицо.

— Привет, — сказала Грейс, изо всех сил стараясь не показывать своей неприязни.

— А, мисс Александер! — сказал Льюис именно тем тоном, который Грейс больше всего ненавидела.

— Доктор Александер, — поправила она, обрадовавшись тому, что может хоть так поставить его на место.

— О, простите, я не мог представить…

— Мы с Беном как раз разговаривали о Древней Греции, — поспешила загладить неловкость Селена. — Я вот, например, придерживаюсь той точки зрения, что Афродита была дочерью Урана[7].

Бен трагически закатил глаза.

— А я говорю тебе, что общепринятая точка зрения заключается в том, что она была рождена Дианой от Зевса.

Селена насмешливо посмотрела на него.

— Пусть Юлиан рассудит, кто из нас прав.

— Ты, — немедленно заявил Юлиан, и Бен тут же окинул его высокомерным взглядом.

— Молодой человек, вы когда-нибудь слышали о Гомере? Боже, что я говорю — вы, вероятно, даже не знаете, кто это.

Грейс с трудом сдержала улыбку, а Юлиан громко рассмеялся:

— Я перечитал Гомера от корки до корки. Сказки, которые он пересказывает, — плод фантазии не одного поколения рассказчиков. Другое дело Гесиод — он написал свою «Теогонию» при непосредственном участии Клио.

Доктор Льюис демонстративно произнес что-то на древнегреческом.

— Это не просто точка зрения, доктор, — ответил ему Юлиан по-английски. — Это факт.

Бен с интересом посмотрел на Юлиана. Он все еще не мог поверить, что кто-то, кроме него, мог так разбираться в его любимом предмете.

— А вам откуда это известно?

На этот раз Юлиан ответил по-гречески, чем немало озадачил собеседника.

— Ого, да вы владеете греческим так, словно родились в то время.

Юлиан незаметно подмигнул Грейс.

— Я же говорила вам, — важно заявила Селена, — он лучше всех знает греческих богов и богинь.

Заметив перстень на пальце Юлиана, доктор Льюис пристально уставился на него.

— Это именно то, о чем я думаю? — неуверенно спросил он, — Перстень полководца?

Юлиан кивнул:

— Он самый.

— Вы не против, если я взгляну на него поближе?

Сняв перстень, Юлиан протянул его Бену.

— Македонский? Полагаю, второй век до нашей эры?

— В самую точку.

— Великолепная копия. — Льюис с явной неохотой возвратил перстень.

— Это не копия.

— Не может быть! — недоверчиво воскликнул Бен. — Для подлинника он слишком хорошо сохранился.

— Перстень находился в частной коллекции, — немедленно вмешалась Селена.

Взгляд Бена выразил сомнение.

— И как же он попал к вам?

Юлиан стал вспоминать, как ему вручили перстень: он и Кир Трасейский были удостоены этой чести за то, что вдвоем освобождали от римлян Темополь. Это была жестокая, кровавая и продолжительная схватка, их армии бежали, и они обороняли город вдвоем. Юлиан был уверен, что и Кир бросит его, но глупый юнец лишь улыбнулся ему и сказал, взяв в каждую руку по мечу: «Это хороший день, в такой день не жалко умирать. Предлагаю прихватить с собой на тот свет как можно больше этих ублюдков».

У Кира смелости всегда было больше, чем ума.

Когда все закончилось, они поили друг друга вином, празднуя победу, а поутру обоих представили к награде. Даже теперь из всех людей, кого он знал в Македонии, Юлиан больше всех прочих скучал по Киру. Кир был единственным, кто прикрывал его спину с мечом в руках.

— Мне его подарили.

Взгляд Бена наполнился благоговением и алчностью.

— Может, вы желаете его продать? Я хорошо заплачу.

— Ни за что, — сказал Юлиан не раздумывая. Слишком много крови он потерял в бою за Темополь.