— Денис Игоревич, я рад приветствовать вас в отчем доме вместе с вашей обворожительной спутницей. Разрешите мне принять вашу верхнюю одежду, а после, проводить в малую столовую. Вас уже ожидают, — чинно произносит он, протягивая руку, затянутую в белую перчатку.

Денис закатывает глаза на эту речь.

— Добрый Вечер, Борис Семёнович, — здоровается, помогает мне снять пальто и передаёт его дворецкому, раздеваясь сам.

— Здравствуйте, — тихо произношу я.

Дворецкий, быстро разобравшись с верхней одеждой приглашает следовать за ним. Я рада, что надела сегодня красивое платье, одно из купленных мне Деном, в нём я чувствую себя более менее уверенно в этой шикарной обстановке. В своей одежде, которую я покупаю в основном в недорогих магазинах масс-маркета, я бы чувствовала себя бедной родственницей из деревни, которую пустили посмотреть царские палаты. Денис ободряюще сжимает мои пальцы и ведёт в столовую.

— Ну здравствуйте, Ульяна, рад с вами познакомиться в, так сказать, неформальной обстановке, — поднимается из-за богато накрытого стола отец Дена и сверлит меня взглядом холодных тёмных глаз.

Не знаю, как мне удастся выдержать этот вечер, мне страшно только от одного присутствия этого человека.

5 лет назад

Несмотря на все мои опасения, вечер прошёл довольно сносно. Под конец мне даже удалось расслабиться и попробовать запеченную на горячее утку в апельсиновой карамели.

— Всё в порядке? — заботливо спрашивает Денис, когда мы направляемся в сторону дома.

— Да, я думала будет хуже, — честно признаюсь я.

Боялась, что отец будет пытать меня разговорами о детстве, родителях, доходах и работе. Но он весь вечер просто переводил взгляд с сына на меня, будто следил за нашим взаимодействием и подсчитывал, сколько раз Ден меня коснулся. Не вдавался в детали моей биографии, только выразил соболезнования, когда услышал, что мои родители погибли, не пытался как-то задеть меня или поставить в неловкое положение. Поддерживал непринуждённую беседу, иногда даже шутил, рассказывал какие-то истории из прошлого, которые в основном касались развития его бизнеса.

— Я тоже, если честно. Не знаю, зачем отцу был нужен этот званый вечер, но я рад, что он закончился.

— Может быть он просто волнуется о тебе? Ты же его единственный сын, хочет знать, что происходит в твоей жизни, с кем ты общаешься, — неуверенно предполагаю я.

— Нет, тут что-то другое. Не верю я в его внезапно проснувшийся отцовский инстинкт, — задумчиво говорит Ден, потом мотает головой, будто избавляясь от каких-то мыслей, — А впрочем, не бери в голову. Главное, чтобы он никак не задевал тебя. А в остальном я разберусь.

— Возможно ты к нему слишком строг? Он всё же твой отец… — возражаю я.

— Возможно, — вымученно улыбается Ден, но чувствую, что он не согласен, просто не хочет спорить, — Кстати, ты видела проект для англичан?

Перевёл тему на работу, значит точно не хочет обсуждать взаимоотношения с отцом. Что ж, не буду лезть, если захочет — сам расскажет.

— Видела, знаю, что там возникли проблемы по архитектуре? Вроде как им не понравились некоторые наши решения?

Весь оставшийся до дома путь обсуждаем лондонский проект.

Следующие несколько недель продолжаются в обычном режиме. Я всё-таки увольняюсь из клуба, чему мой волкодав очень радуется, даже устраивает по этому случаю праздничный шикарный вечер в ресторане, который заканчивается не менее шикарной ночью.

Периодически встречаюсь с подругой, которой Влад сделал предложение. Теперь она носится по всему городу в поисках идеального платья, места, фотографа. Несколько раз переделывала свадебные приглашения, то цвет её не устраивает, то форма, то голуби слишком грустные. Несколько раз решаюсь ей помочь, но быстро понимаю, что это гиблое дело. Сегодня она в восторге от живописной загородной усадьбы, а завтра уже льёт слёзы из-за того, что в этой усадьбе слишком маленький зал, куда не влезут все приглашенные. Свадьбу они назначали на конец июня, посчитав, что Соня как раз закроет летнюю сессию и со спокойным сердцем улетит в свадебное путешествие.

Её родители, как я и думала, постепенно оттаяли к будущему мужу, решив, что дочь у них одна и терять её из-за разногласий не хочется, тем более, что отношения оказались и вправду серьезными, у пары далеко идущие планы на совместную жизнь. Участвуя в приготовлениях к свадьбе, невольно проникаюсь духом предстоящего торжества и задумываюсь о том, поженимся ли мы с Денисом. У нас всё прекрасно в отношениях, редко вспыхивающие бурные ссоры заканчиваются таким же бурным примирением, мы живём вместе. Заметила, что после того ужина, его отец, встречая меня в офисе стал мне улыбаться и приветливо кивать. Только глаза его по-прежнему холодные и непроницаемые, видимо, сказываются годы жесткого ведения бизнеса. Не готов он так быстро принять в семью незнакомую девушку, что привёл сын. Но с Денисом мы никогда не обсуждали свадьбу или детей, от чего мне слегка не по себе. Возможно, что он не видит будущего вместе со мной? Или не хочет детей? Может быть не уверен в своих чувствах на долгосрочный период, потому и не торопиться? Вопросы множатся, но задать я их не решаюсь. Пусть всё идёт своим чередом, ведь мы так молоды, вся жизнь впереди. Успеется. Мы не так давно вместе, наши чувства еще не прошли проверку временем или какими-то серьёзными проблемами, поэтому торопиться точно некуда.

Тем временем, февраль сменяется мартом. Несмотря на то, что зима закончилась, весенней погодой пока и не пахнет, по-прежнему холодно, частенько метели. По утрам не хочется вылезать из под одеяла и куда-то ехать, хочется уютно устроиться в кресле, обмотаться тёплым пледом и пить горячее какао, читая какую-нибудь интересную книгу. Дена на работе атакуют вопросами по лондонскому проекту, где обнаружились какие-то серьёзные проблемы, помимо недовольства англичан архитектурой. Последние несколько дней он особенно хмурый и задумчивый, срывается на подчинённых, ругается с подрядчиками. Только дома расслабляется и позволяет себе усталую улыбку. Стараюсь его не напрягать лишний раз, максимально окружить заботой, нежностью и любовью, чтобы он мог расслабиться хотя бы дома.

Я продолжаю свои кулинарные эксперименты, лазанья Дену очень понравилась, я решила освоить еще несколько блюд итальянской кухни. Он с удовольствием их поглощает, но и от русских пирогов не отказывается. Шутит только, что такими темпами придётся скоро расширять дверные проёмы, потому что так нежно мной любимые кубики пресса заплывут жиром. В один из вечеров Денис возвращается с работы особенно хмурый. Мы сегодня виделись только утром, потом я поехала в Универ и просидела на парах до самого вечера, получая море новой информации на лекциях, отвечая на вопросы на семинаре. Потом встретилась с Соней в кафе, где в очередной раз обсудили фасон платья, которое она видела в одном из магазинов, и которое ей очень понравилось. Вернулась домой, быстро приготовила пасту, закончила накрывать на стол как раз в тот момент, когда Денис с угрюмым страдальческим лицом вошел на кухню.

— Привет, садись, будем ужинать! — бодро восклицаю, накладывая еду в тарелки.

Ден вяло ковыряет болоньезе и молчит, не поднимая на меня глаз.

— Волкодав, ну что случилось? Не вкусно? — обреченно спрашиваю я.

— Вкусно, спасибо, — отодвигает почти нетронутую еду, — Я еду в Лондон на месяц. В командировку.

Замираю, сраженная новостью. Месяц, целый месяц, 30 дней и ночей, 720 часов, 43 200 минут. Чёрт, да как же. Это же так долго. Невыносимо долго. Мне сложно без него провести больше дня. Как же удастся пережить этот месяц в одиночестве? Не имея возможности коснуться, поцеловать, слышать его смех, видеть тёплые карие глаза, улыбку.

— Так долго? Там настолько серьёзные проблемы? — дрожащим голосом спрашиваю я, когда молчание затягивается.

— К сожалению, да. И их никак не решить дистанционно, заказчик рвёт и мечет, из-за просчётов в проекте задерживается строительство. Лондонский офис не справляется. Нужно лететь и всё лично контролировать, — отвечает Ден, добавляя тихим голосом, в котором слышу сожаление и извинение, — Кроме меня больше некому.