Лежа на своей циновке и обдумывая увиденное в до-дзе, Кейн понял: раз уж молчаливые воспитатели и Лао привозят к себе детей, то только для своей сверх-цели. А она может быть только одна:

Они хотят, чтобы мы стали такими же героями, – удовлетворенно, с трепетом думал Кейн. – Суперменами…

С этой мыслью мальчик заснул. А когда проснулся, то решил, что больше всего на свете, даже больше, чем снова увидеть родителей, он хочет стать Героем и получить свои супер-способности. Так Кейн первый раз в жизни обрел цель. С тех пор он занимался как одержимый. Не из-под палки, как раньше, а вкладывая в занятия всего себя без остатка.

За второе полугодье число живущих в его бараке одногрупников уменьшилось вдвое, а к концу года их и вовсе осталось четверо – вместе с Кейном.

***

В предгорьях Тибета, до которых было рукой подать, осенью и весной бывало очень студено. Про зиму умолчим вовсе. Сейчас, когда снегом и не пахло, холод с гор исправно приносил промозглый ледяной ветер, и даже теплое двойное кимоно, в которое кутался Кейн, не давало желаемого тепла. Не мерзли только ноги, обутые на шерстяной носок в грубые и тяжелые ботинки. Рядом с Кейном грелись еще трое мальчишек – мелкими прыжками, как велел наставник. За год проведенный бок о бок: в спальне, трапезной, в зале, маленький американец успел хорошо изучить их. Высокий и нескладный Хаттори плохо засыпал, самый маленький, Чань, мог съесть больше всех, а третий, Хуа, частенько портил воздух по ночам. В свободное время они иногда играли вместе. И хотя игры с палочками и камнями были не совсем то, к чему привык Кейн, выбирать особо не приходилось. Дети поневоле нашли общий язык. Малыши в основном общались жестами и междометиями, ведь двое из них были китайцами, а третий, Хаттори, японцем.

Сегодня их разбудили раньше обычного и велели ждать тут, у крайнего барака. За ним начиналась единственная тропа, ведущая из лагеря наружу. Кейн знал: скоро их переселят в другое место. К Лао.

Вскоре мальчишки уже шагали за проводником, по извилистой и узкой дорожке, прорубленной в самой чаще. Когда-то давно, в прошлой жизни, а год для ребенка – это целая эпоха, Кейн бежал тут вслед за Лао, и сильно боялся волков, в которых тогда даже не верил. Теперь он точно знал, что опасных хищников поблизости не водится.

Было заметно, что тропу поддерживают в хорошем состоянии. На ней не было ни поваленных деревьев, ни свежей поросли. Стежка вывела их из леса к уже знакомому гаражу. От него маленькая группа путешественников отправилась вдоль по склону, поросшего карликовыми деревьями, упрямо цеплявшимися корнями за камни. Инструктор безошибочно находил легкий маршрут в лабиринте скал, так что трудности начались не сразу, а только когда пришлось карабкаться вверх, на гребень то ли высокого холма, то ли пологой горы. Сухая осыпающаяся земля и мелкие камешки делали этот подъем особо не приятным. За час дети проделали сравнительно не большой отрезок пути, но вымотались так, что когда был объявлен привал, то просто повалились без сил, кто где стоял.

Отдыхать разрешили не долго. Когда путники перевалили через хребет, перед ними открылся прекрасный вид: вокруг, куда не глянь, было только бурное, колышущееся на ветру море осеннего многоцветного леса. Островами на этом безбрежном море были горы западного Китая, а далеко-далеко впереди, там, где начинался горизонт, виднелись отроги не близкого Тибета. Впрочем, на таком расстоянии они мало отличались от окружающих гор.

Спуск с хребта начался с того, что один из маленьких китайцев, Чань, подвернул стопу и вывихнул ногу. Провожатый присел перед ним и ощупал пострадавшую лодыжку. Мальчик было заплакал, но под тяжелым взглядом стоящего перед ним на коленях взрослого слезы на его глазах высохли так же быстро, как и появились. Дальше группа двигалась медленнее, скорость задавал ковыляющий позади всех Чань. Шли без привалов:

- График, – коротко объяснил инструктор, раздавая на ходу бутерброды с сыром и копчоной колбасой.

Хуже всех приходилось, конечно, Чаньу, он едва поспевал за ребятами, но после нескольких часов пути его нога разработалась, и он почти перестал хромать. Начав свое путешествие рано утром, дети и их проводник добрались к неведомой цели ближе к вечеру.

В ранних сумерках они остановились у ущелья, на дне которого, судя по звуку, текла горная река. Проверять это Кейн не стал, доверившись слуху – он немного побаивался высоты, да и края обрыва доверия ему не внушали. По обе стороны разлома росли громадные вековые деревья, в три обхвата, своими мощными развесистыми кронами надежно прикрывая сверху металлический мост, переброшенный через узкое и глубокое ущелье. Мост, закрепленный на металлических тросах, был выкрашен серой краской, и выглядел не слишком прочным. Возле этой шаткой конструкции, на которой с трудом смогли бы разминуться два человека, воспитатель остановился.

- Поздравляю вас! – к великому удивлению мальчишек этот суровый, всю дорогу молчащий проводник широко и искренне улыбнулся им. – Вы выдержали испытание, год в детской школе. Еще вчера вам можно было покинуть нас, вернуться к прежней жизни. Сейчас обратного пути нет. С этой минуты вы – наши, вы приняты в клан. Теперь идите на ту сторону, вас встретят.

- Такие мосты часто ломаются, сэр? – осторожно осведомился у него Кейн.

- Нет, конечно. Только раз.

Кейн так и не понял, было ли это шуткой, но в дальнейшем решил воздержаться от глупых вопросов.

Мальчики, по одному, с опаской вступали на проклепанные листы настила моста, слегка вибрирующие под ногами. Перебирая руками по перилам, натянутых из тех же тросов, они как можно быстрее двинулись вперед. С замиранием сердца Кейн бросил всего один взгляд на многометровую бездну внизу. Сглотнув, он решил больше этого не делать и прибавил шаг.

Как только дети перебежали ущелье, инструктор повернулся и исчез между деревьями.

На той стороне разлома ребята в нерешительности остановились, переминаясь с ноги на ногу и тревожно осматриваясь по сторонам. В лесу быстро темнело, а что делать дальше, было совершенно не понятно. Опять стало холодать.

Вдруг, откуда ни возьмись, из-за реликтового ствола вышел хмурый парень. Почти подросток, лет шестнадцати-семнадцати, он появился резко и совершенно бесшумно, шагнув им навстречу как призрак. Кейн невольно вздрогнул и подался назад. Юноша, одетый в камуфляжную форму, молча указал на широкое коричневое дерево, выделяющееся на общем фоне бугристой узловатой корой. Мальчики недоуменно переглянулись. Парень еще раз настойчиво махнул рукой в том же направлении и скрылся, откуда пришел. Кейн был взволнован: он успел заметить за спиной этого молчаливого стража автомат на ремне.

Как оказалось, за указанным деревом брала начало утоптанная тропинка, выглядевшая в вечерних сумерках как коридор с темными лиственными обоями на неровных стенах. Недолго думая Кейн, Чань, Хаттори и Хуа гуськом двинулись по этому лесному туннелю. Стежка зигзагами вела под уклон. Через пятнадцать минут ходьбы, когда стало совсем темно, и ребята начали натыкаться друг на друга, они, в конце концов, вышли на опушку.

Перед изумленными и заранее заинтригованными взорами детей открылась просторная долина, своей формой напоминавшая чашу с почти отвесными краями – со всех сторон её окружали крутые склоны гор, поросшие непроходимым дремучим лесом. Освещенную полной луной долину пересекала река, за ней виднелись темные ряды домов.

Рядом кто-то кашлянул. От неожиданности Кейн едва не подпрыгнули, а Хуа тихонько, в своем стиле, испортил воздух.

В двух шагах от них, на поросшем мхом обломке скалы сидел пожилой китаец в обычной городской синей робе. Его седые волосы, коротко подстриженные армейским ежиком, белым пятном отчетливо выделялись в темноте. Кейн смотрел на него во все глаза, так как мог поклясться – пару секунд назад, когда он смотрел в ту же сторону, на камне никого не было! Похоже, неожиданно появляться и пугать – тут любимое развлечение, сварливо подумал Кейн.