— Я попрошу выписать тебе больничный лист, — встревоженно проговорил Аллен, когда его силы никак не улучшили состояние подруги. Лавиния поникла. Ее плохое состояние не было связано с физическими недугами, лишь собственные переживания. признаться в этом друзьям было стыдно.

— Да, пожалуй, — тускло согласилась она и перевела взгляд в окно. Аллен очень беспокоился о подруге, ей было несвойственно впадать в уныние дольше, чем на пару секунд. Однако Лавиния молчала, и целитель не мог толком ничем ей помочь. Он подошел к девушке, присел перед ней и как в детстве обвил руками стройную талию, уткнувшись носом в живот.

Она улыбнулась и привычным движением погладила друга по вихрастым волосам. Она словно вернулась в старые добрые времена, в беззаботное время детства, когда не было всех этих тревог. Отвлечение принесло облегчение, и цвет ее лица почти вернулся к здоровому. В порыве чувств Лавиния согнулась и оставила легкий поцелуй на макушке.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Я позже все расскажу, сейчас мне нужно время.

— Хорошо, — чуть подавлено проговорил Аллен, — помни, что я всегда готов помочь или выслушать.

— Ага, спасибо, я знаю, — Лавиния мягко погладила чужие волосы. Вскоре она покинула здравпункт. После этого дышать как будто бы стало легче, ненадолго ушла тревога, пропали всякие мысли из головы. Девушка просто наслаждалась передышкой.

— Лавиния, — услышала она бархатный голос Рихтера за спиной. Он стоял у колонны недалеко от входа в здравпункт. Сегодня командир был без цветов, его брови были озабоченно нахмурены. — Ты в порядке?

— Нет, — грубо рявкнула девушка и сама нахмурилась, однако сердце забилось где-то в горле от волнения. Она была готова расплакаться. — Все из-за Вас.

Лавиния быстро и яростно утерла рукой предательски выступившие слезы. Рихтер стал выглядеть расстроенным.

— В чем моя ошибка? Позволь ее исправить.

— Ненужная навязчивость, — мгновенно ответила она. — Мне нужны только деньги.

— Я понял, — спустя некоторое время кивнул Рихтер Леманн. — Я дам тебе пятнадцать тысяч марок, если до конца семестра ты сходишь со мной на десять встреч.

— Без этого никак? — Лавинии не нравился такой расклад. Ведь так ее предательское сердце может проникнуться к нему гораздо больше.

— Боюсь, что нет, — мягко покачал головой Рихтер. — Только эти десять встреч. Кроме них, я не стану более тратить твое время.

Лавиния чуть прищурилась, задумавшись. До конца семестра оставался всего месяц. Десять встреч, пятнадцать тысяч, и она навсегда исчезнет из академии. Слишком соблазнительно, чтобы отказаться. Если он правда перестанет мозолить ей глаза каждый день.

— Восемь, — в конце концов произнесла девушка, — дважды в неделю.

— Хорошо, — смиренно согласился Рихтер и отступил, — береги себя.

Он хотел сказать что-то еще, но не стал, поджав губы. Лавиния не хотела более с ним находиться. Она развернулась и поспешно ушла.

С того разговора Рихтер Леманн правда не беспокоил Лавинию. Однако легче ей от этого не стало, привязавшееся сердце изнывало от тоски. Но она справлялась с этим.

Спустя три дня комендант общежития передал ей конверт с письмом. В короткой записке, ровным изящным почерком были написаны следующие слова:

«Встретимся завтра в 5 вечера у Белых Ворот. Я займу буквально два часа твоего времени.

С искренней любовью, Рихтер Леманн»

Лавиния сжала письмо в руках. У вот вновь эти противоречивые чувства. Мысленно девушка повторяла мантру, что все это ради ее малыша и денег на их существование. После всех этих дней Лавиния разрешила себе влюбиться и уже приготовилась вновь залечивать разбитое сердце.

— Что это? — за спиной неожиданно появилась Клоди, отчего девушка испуганно вздрогнула. Рыжеволосая подруга мельком скользнула взглядом по последней строчке и быстро нахмурилась.

— Он опять тебе надоедает? — в ее голосе послышались ненависть и гнев. Лавиния стыдливо отпустила записку вниз.

— Не совсем так, — робко возразила она, пытаясь сбить пламя ярости своей подруги. — Так мы договорились, я схожу с ним на восемь свиданий, а он мне после даст деньги.

— Не чисто, ох, не чисто тут что-то, — вроде как поостыла Клоди и покачала головой. Она тяжело вздохнула: — Все твои любовные похождения не как у всех людей.

— Как будто это моя вина? — обиженно насупилась Лавиния.

— Нет-нет, — Клоди заботливо заворковала, — вина в твоем вкусе на мужчин.

Девушка мстительно кинула в подругу подушку. Сказать ей было нечего. Возможно, она именно из тех женщин, которым нравятся настоящие мерзавцы. Хотя ни Эрика, ни Рихтера нельзя было назвать плохими людьми. Не все умеют адекватно выражать свои эмоции, многие люди лгут друг другу. Это же не делает все плохими, верно?

— Восемь встреч, — со вздохом пробормотала Лавиния, — и все закончится.

— Что ты планируешь делать? — озабоченно поинтересовалась Клоди. — Восстановишься после академа?

— Вряд ли, — девушка покачала головой, — у меня есть примерно тысяча марок. Рихтер обязан дать еще пятнадцать тысяч. Куплю дом на окраине, и в первые пару лет смогу жить, не работая. Ну а дальше начну сама содержать нас.

— Ты же оборвешь связь со мной и Алленом? — обеспокоенно приблизилась подруга. Лавиния улыбнулась и обняла ее.

— Конечно нет, как я могу бросить своих единственных друзей?

— Верно-верно. Кто еще будет помогать тебе сжигать подарки?

— Ха-ха-ха, действительно, — громко захохотала Лавиния.

На следующий день она уже не была такой беззаботной. С утра девушка сходила на две лекции и отстреляла час на стрельбище. Потом Лавиния пообедала и подготовилась к вечерней встрече.

Форму она менять не стала, лишь оставила дублет, переоделась в другую блузу, тоже белую, но более изящную, с крашенными под жемчужины деревянными пуговичками у самого воротника. С собой девушка взяла шаль, которую ей прислала мама этой зимой на случай, если вечером похолодает.

Когда Лавиния подошла к Белым Воротам — это были главные ворота, отделяющие академию от остального города — Рихтер Леманн уже там стоял. Она ожидала увидеть его при полном параде: во фраке, камзоле или что там носят аристократы, всего прилизанного и такого чуждого городским улочкам. Однако тот был одет почти так же, как и она — белая простая рубашка и темные брюки.

Взгляд Рихтера загорелся, когда он заметил ее, губы изогнулись в приятной ухмылке.

— Прекрасно сегодня выглядишь, Лавиния, — вместо приветствия командир начал с комплимента. У девушки нервно дернулся глаз.

— Ага, то же можно сказать и про Вас, — более простого образа, чем светлая рубашка и темные брюки, пожалуй, придумать было нельзя. И девушка не могла понять, действительно ли Рихтер Леманн сделал ей комплимент, или он пытался потешить таким образом собственное самолюбие. Командир лишь посмеялся.

— Сегодня мы как никогда подходим друг другу, — заметил он и вывел девушку за пределы академии. На подъездной дорожке чуть поодаль стоял открытый экипаж, запряженный красивым темно-гнедым конем. — На сегодняшний вечер это наша карета.

— Как-то не соответствует Вашему статусу, — ненавязчиво заметила Лавиния, забираясь в экипаж. Рихтер устроился рядом с ней и пожал плечами.

— Не каждый аристократ ездит в позолоченной карете. И как по мне, обычный экипаж практичнее и безопаснее.

— Чем же?

— Маловероятно, что нападут грабители, — Рихтер отвлекся на извозчика. — На проспект Роз.

Это была популярная улица для свиданий. Многочисленные кафе и салоны расположились по обе стороны от широкой дороги, мощеной плиткой из красного камня. Тротуар отделяли полосы из розовых кустов, красиво цветущих белоснежными бутонами.

В городе укоренился слух, что один из принцев тридцать лет назад создал этот проспект в честь своей возлюбленной, где он сначала сделал предложение, а потом провел свадьбу. С тех пор проспект Роз стал улицей любви в головах горожан.