— Я не собираюсь навязываться в жены. Мне нужны средства, чтобы воспитать ребенка. Дайте мне пятнадцать тысяч марок, и Вы никогда не увидите ни меня, ни моего ребенка, — таково было ее условие. Этих денег хватило бы на то, чтобы купить небольшой дом на окраине Туроля. Девушка узнавала, что двухэтажный коттедж с тремя спальнями и просторной гостиной продается в среднем за семь тысяч. Остальных денег ей хватит, чтобы прожить около шести лет, при правильной экономии средств. К этому сроку ее малыш достаточно вырастет, чтобы девушка нашла себе постоянную работу.

Рихтер ожидаемо сильнее нахмурился, а потом вовсе покачал головой.

— Меня такой расклад не устраивает. Ты хочешь, чтобы я оставил тебя и своего ребенка практически на произвол судьбы, — его мелодичный голос окрасился недовольством, но звучал твердо. — Я против этого. Пускай появление дитя было случайным, я возьму на себя ответственность.

— Возьмите на себя ответственность тем, что дайте мне денег. Большего мне от Вас не надо, — ее слова заставили Рихтера тяжело вздохнуть и устало сжать переносицу пальцами.

— Лавиния, — проговорил он и проникновенно посмотрел девушке в глаза, — ты задумывалась, почему именно тебя я привел в свою комнату?

Она непонимающе нахмурилась и чуть сморщила носик. Действительно, Лавиния никогда не задавала себе вопрос, почему именно она. Девушке всегда казалось, что командир ее недолюбливает, вечно третирует и задевает. Казалось, что между ними нет иных чувств, кроме ненависти. Но мало кто ложиться в постель с теми, кого ненавидит.

Казалось, Рихтер прочел на ее лице непонимание и снова вздохнул, уже как-то тоскливо и слабо. Он поднялся и обошел стол, чтобы встать рядом с девушкой и смотреть ей в глаза.

— Ты так ничего и не поняла, — почти обиженно скривил он тонкие губы, а после невесело рассмеялся и на секунду отвел взгляд в сторону. Когда он вновь перевел на нее свои янтарные глаза, Лавинию окатило жаром чужих эмоций. Столь интенсивны были его чувства. И девушка интуитивно чувствовала, что это вовсе не ненависть.

— Я увлечен тобой, Лавиния, — проникновенно и твердо проговорил он, отчего кожу на затылке начало неуловимо покалывать. — Давно и сильно. Настолько, что я был совершенно не против жениться на тебе, даже если бы не было ребенка.

— Как я должна была это понять?! — взвилась девушка. Она чувствовала себя некомфортно, еще буквально вчера ее сердце было разбито, а сегодня ей уже признается другой человек. Лавинии одновременно хотелось выслушать его и сбежать подальше. Смешанные эмоции в конце концов вылились в негодование. — Вы только и делали, что придирались ко мне ни за что? Как я должна была понять, что нравлюсь Вам, если за все время не услышала ни единого доброго слова?!

Рихтер замер, а потом пораженно склонил голову.

— Моя ошибка, прости. Не думал, что ты так воспримешь мои знаки внимания, впредь я буду действовать более традиционными методами…

— Мне это не нужно, — жестко перебила его девушка, — просто дайте денег.

— Ты мне нравишься, Лавиния, — он словно не услышал ее слов и продолжил, — ты никогда не сдаешься и подходишь ко всем трудностям с оптимизмом. Ты выглядишь хрупкой, но в тебе столько упорства и столько внутренней силы, что это не может не восхищать. Этим ты меня привлекла, в это я влюбился. Позволь мне доказать свои чувства и выходи за меня.

Девушка скривилась и отодвинулась.

— Я уже сказала, что не хочу, — недовольной кошкой прошипела она. — Думаю, сейчас нам не о чем разговаривать. Решим этот вопрос позже, когда Вы откажетесь от этих дурных идей. До встречи.

Она развернулась и чуть ли не бегом вылетела из кабинета. Лавиния не обращала внимания на оклики, ей не хотелось ни слышать Рихтера, ни видеть. Она было бросилась к здравпункту, но вовремя вспомнила, что Аллен сегодня помогает в городском госпитале, и его нет на месте. Она чуть нахмурилась и поспешила в общежитие. Девушке срочно надо было выговориться. Нужно только дождаться Клоди.

— Клоди!

— Лав!

Стоило двери распахнуться, как послышался одновременный крик девушек. Обе сначала бросились навстречу друг другу, а после замерли.

— Ты первая! — снова прозвучало в унисон. На несколько мгновений повисла неловкая тишина, а после Лавиния тяжело вздохнула и поспешила обнять подругу.

— Клоди-и-и, — едва не плача протянула она. Рыжеволосая красавица взволнованно похлопала Лав по спине.

— Что случилось? — в ее голосе сквозило беспокойство. Подруга шмыгнула и наградила душераздирающим взглядом.

— Ох, у меня был такой насыщенный день. И такой ужасный, — заныла девушка. — Я узнала, кто отец. Но как это произошло…

— Как же?

Лавиния рассказала об Артуре и показала дневник с записями из ее жизни. Клоди скривилась от ужаса и отвращения, читая его содержимое. Она закрыла и отложила тетрадь, а после крепко обняла подругу.

— Моя хорошая! Как это ужасно! — пораженно восклицала девушка. Клоди была испугана и шокирована, она успокаивающе гладила Лавинию по спине, однако не знала, кого пыталась утешить — себя или подругу. — Нужно заявить о нем. Пускай его исключат.

— Да брось, — Лав потерлась щекой о плечо девушки и прикрыла глаза. Чужая поддержка бальзамом покрыла ее испуганную и раненую душу. Впервые за день она смогла расслабиться. — До конца семестра совсем немного, а после я возьму отпуск и больше его не увижу. Я не хочу возни с деканатом и стражей.

— Это может быть опасно, Лав, — встревоженно упрямилась Клоди. — Кто знает, что взбредет ему в голову, а у тебя скоро еще и ребенок родиться.

— Я уверена, что все будет нормально, — с нажимом проговорила Лавиния, и подруга не стала больше давить. Она знала, что девушка может быть крайне упряма в своих решениях. Клоди решила, что возьмет дело в свои руки и сама обезопасит подругу от этого типа. Поэтому девушка легко переключилась на следующую тему.

— Я встретилась с этим Эриком, — она презрительно сморщила свой нос, — и узнала, что у него на этаже брюнет — только твой командирчик.

— Ага, — на удивление мирно отреагировала Лавиния, — я тоже об этом узнала и поговорила с ним. Я потребовала пятнадцать тысяч марок. Однако он повел себя странно…

— Отказался? — в голосе Клоди послышалась злость, и Лав похлопала подругу по боку.

— Да, и предложил выйти за него замуж.

— Нельзя ему верить, — откровенно зло прошипела Клоди. Ее зеленые глаза заблестели от ярости, — Все они вначале зовут замуж, обещают счастливую жизнь и несметные богатства, а потом бросают ни с чем.

— Ах, я не собиралась выходить за него, — девушка поторопилась успокоить разбушевавшуюся подругу, — мне от него нужны только деньги. Я надеюсь, что получу их и больше никогда его не увижу.

Однако у Рихтера, был совершенно противоположный план. С того дня Лавиния стала сталкиваться с ним ежедневно. Командир теперь не придирался, как раньше, а отвешивал галантные комплименты, дарил цветы и приглашал на прогулки. От последних девушка отказывалась как могла.

Благо, Рихтер не заставлял ее. Лишь вручал по одному цветку, будь то роза, пион, гвоздика или незабудка. Цветы Лавиния холодно принимала, но жили они лишь до вечера. В лучах заходящего солнца она с Клоди сжигала подарки в огне алхимического котла.

— На редкость упрямый ублюдок, — с искренним гневом цедила подруга. Ее ненависть ко всем аристократам вспыхнула с новой силой, когда дело начало касаться ее дорогую Лав.

Сама девушка лишь молчаливо кивнула, чувствуя удушающее чувство вины и стыд. Ведь ее глупое сердце сдавалось под натиском чужих ухаживаний. Словно почувствовав любовь, душа девушки всеми силами старалась получить ее. Не внимая гласу разума.

От этого Лавиния чувствовала отвращение к себе. Пускай Рихтер был красив, а теперь и весьма учтив, однако она не могла забыть свою неприязнь к этому человеку. Умом девушка его не жаловала, а вот сердце начинало чувствовать симпатию. От внутренних противоречий Лавиния с каждым днем чувствовала себя все хуже, становилась все бледнее.