Через полчаса вернулся Петар с охапкой различных вещей. Среди них были: круглые очки без диоптрий, шляпа-котелок, серые рубашка и брюки, длиннополое шерстяное пальто и остроносые туфли.

- А у тебя есть чувство вкуса, скажу я тебе, - похвалил его Олег, - Иван, давай быстро переодевайся, окрашиванием займешься потом.

Они ехали по утреннему живому городу. Яркое зимнее солнце освещало фасады старых зданий середины прошлого века. Большинство из них находилось в ужасном состоянии. Где-то отвалилась лепнина, где-то штукатурка свисала такими шмотками, чем привлекала бегающих по улицам детей. Эти дома были переоборудованы в коммуналки после Великой войны, когда большинство зданий в городе лежало в руинах и надо было срочно расселять людей. Где-то строились деревянные бараки, но их по-прежнему не хватало. Слишком уж много людей потеряли свои жилища. А многие вернувшиеся с войны калеками, больше не могли работать на заводах и фабриках, а значит и не могли позволить себе снимать нормальные квартиры. Они и стали обитателями таких отстойников. Правительству было проще запереть всех нежелательных личностей в отдельных районах, пожертвовав частью исторических зданий. Полиция редко заглядывала с рейдами в такие места. Слишком велик был риск нарваться на удар ножом, а шанс получить ценные сведения стремился к нулю. Однако сейчас, они нередко встречали на своем пути патрули. Это были пары солдат с винтовками, которые периодически останавливали идущих по своим делам людей. Иван опять вспомнил о Равенне.

Именно здесь, в одном из таких домов находилась, так называемая, штаб-квартира коммунистической партии. Как и многие другие политические образования, она была запрещена после войны, а ее члены были подвергнуты гонениям. Для поддержания стабильности в стране, еще около пяти лет не было отменено военное положение, позволявшее правительству делать то, что оно считало необходимым. Люди очень устали от долгой и изнурительной войны и готовы были принять новые правила при любых условиях. Всем хотелось хотя бы несколько лет пожить спокойно, не беспокоясь о своей жизни и безопасности.

У парадного входа дежурило двое человек в гражданском, ничем, в общем-то, не примечательных. Однако Иван заметил, что оба мужчины имели по снаряженной кобуре. Ярослав остановил машину и опустил окно.

- Свои, - бросил он подошедшему к ним охраннику, вскидывая левую руку в привычном приветствии. – Олег Микошин с новоприбывшим.

Мужчина посмотрел на задний ряд, где сидели Иван с Олегом, потом ответив таким же жестом, кивнул. Люди вышли из машины и проследовали за охранником к лестнице. Ярослав остался их ждать снаружи.

Поднявшись по ступеням к двери, охранник распахнул одну створку, пропуская их вперед. Внутри здания не горели люстры, помещение освещали большие, давно не мытые окна. На свету солнца видна была пыль, которая подобно снежинкам кружилась, а затем медленно оседала на пол. Красные ковровые дорожки превратились в бурые, рисунок на них поблек. Видно было, что их тоже уже давно не выколачивали. По левую и правую руку находились комнаты, в которых кипела работа. Где-то за столами сидели люди, старательно, по буквам, печатавшие что-то для очередного выпуска газеты. В каких-то, все было перепачкано краской – здесь рисовали незамысловатые плакаты и листовки. Другие же две комнаты были объединены и в них стоял огромный печатный станок. Машина страшно шумела, не переставая выплевывать все новые и новые листы, которые тут же подбирали другие люди, объединяющие их вместе. Была и кухня, на которой уже вовсю шли какие-то дебаты. Иван решил не вслушиваться, политические разговоры его особо не интересовали.

В конце коридора оказалось несколько кабинетов клерков и небольшой арсенал. «Добро должно быть с кулаками» - подумал про себя офицер, проходя мимо. Пройдя дальше, внутрь здания, они повернули налево и пред ними предстала высокая широкая дверь из неплохого дерева.

- Нам сюда, - бросил Олег и постучал.

- Входите, - прозвучал тоненький девичий голосок. Мужчины не заставили себя ждать. Внутри оказалась небольшая приемная, посередине которой стоял стол с лампой и разложенными бумагами. За ним сидела приятной наружности дама с кудрявыми каштановыми волосами. Взгляд Ивана на мгновение задержался на одной из пуговок ее накрахмаленной белоснежной рубашки. Видно было, что даже коммунистам не была чужда тяга к прекрасному.

- Зиночка, привет! – широко заулыбался Олег, подходя ближе и опираясь локтями на стол. – А мы вот к Афанасию Львовичу пришли. Познакомься, это Иван. Наш новый товарищ, знакомый Равенны.

- Приятно познакомиться, Иван, - мило улыбнулась девушка, - Надеюсь, что вы к нам надолго.

- Взаимно, - выдохнул Иван, несколько озадаченный последними словами этой нимфы.

- Пошли, - махнул ему рукой мужчина, - Дела не ждут.

Они вместе, без стука, зашли в соседняя комнату, в которой располагался кабинет их начальства. Иван заметил разительную разницу в убранстве и чистоте. Здесь не было ни пылинки, ни камешка, ничего. Горел свет, а справа от хода потрескивал камин. За огромным столом, за которым видимо могло собираться партийное руководство, в одиночестве сидел этот самый Афанасий Львович. Это был немолодой уже человек, лет сорока, со черными усами и проседью на висках. Он был одет в форму майора Великой войны. «Еще один ностальгирующий вояка, неудовлетворенный исходами мясорубки» - подумал про себя офицер, но вслух сказал:

- Добрый день, господин майор.

- А, вот и вы. Добрый день, товарищи, - мужчина отвлекся от чтения газеты и внимательно уставился на гостей. – Олег, представь нас друг другу.

- Афанасий Олегович, это Иван, бывший офицер полиции, его завербо… его к нам привела Равенна де Беш, - запнувшись на мгновение, Олег бодро продолжил. - Он уже проявил вчера себя как истинный патриот своей страны. Мало того, что смог вытащить необходимые документы с военного завода, так еще и спас своего боевого товарища.

- Вот как значит? И какое же у тебя звание, сынок? – майор откинулся в кресле, явно красуясь своими медалями. Несколько за храбрость, три или четыре за взятие городов.

- Лейтенант, господин майор, - поклонился офицер, - Теперь уже, видится мне, в отставке.

- И что же подтолкнуло тебя так резко сменить род деятельности? – допытывался Афанасий, перебирая в руках добытые вчера на заводе документы.

- Я ужаснулся тому, что делают военные. То, что я вчера увидел ненормально. Я не могу смириться с подобными экспериментами и угрозами, которые они могут навлечь на обычных людей.

- Идейный, значит, это хорошо, - покачал головой майор, - То, что вы вчера достали – очень ценно для нас. Я сейчас же отдам это печатать в новую газету и разошлю по другим городам. Это вызовет настоящий резонанс!

- А дальше? – робко уточнил Иван.

- Дальше? Будем ждать народного негодования! – рассмеялся тот.

- Но нам нужно скорее остановить производство роботов, - офицер начал набирать темп, - Мы вчера столкнулись с уже совсем готовым образцом. Пули его не берут, по такому только из гаубицы стрелять!

- Попридержи коней, лейтенант, - нахмурил брови Афанасий, - Все должно быть постепенно. Выпустим газету, напечатаем листовки. Тем же самым займутся наши товарищи в других городах. Организуем демонстрации…

- И их подавят в первую же неделю, как это было все предыдущие разы! – Иван не заметил, как повысился его голос, - Нам нужно действовать быстро! Нам нужно оружие, люди, обученные воевать в условиях города. Кому как не вам знать, что мирное шествие разгонят винтовками и дубинками!

- Олег, - перевел он взгляд на молчавшего до сих пор мужчину, - Ты кого ко мне привел?

- Того, кого привела Равенна, - как-то слишком многозначительно ответил тот, - И если вы хотите услышать мое мнение – оно будет точно таким. Иван прав, сколько раз нас уже избивала полиция? Сколько раз они буквально мыли нашей кровью мостовые? Мы должны стать сильнее.