На удивление, ничего подобного не произошло. Более того, когда я осушился, боль начала проходить. Я внимательно осмотрел руки и лицо в зеркале. Никаких ожогов не было. Простая краснота, что уже потихоньку начала уменьшаться.

— Вот и что это? Аллергия на хлорку? — я задумчиво потрогал щеки и лоб и слегка поморщился. Прикосновения усиливали жжение. — Я теперь что, демон, который будет бояться больниц и уборщиц?

Само собой, мне никто не ответил. Ради интереса я пошёл в комнату и отрыл в рюкзаке початую пятилитровую бутылку питьевой магазинной воды, оставшейся там с лесного похода, и смочил ею тыльную сторону ладони. Немного подождав, я убедился, что ничего не происходит, и задумчиво попил.

— Ну, допустим, картошку я на ней сварю. — размышляя вслух, я задумчиво потёр шею. — А мыться теперь как? В реке? А где потом мыться после нашей реки?

«Вот ты тупое чучело.» — неожиданно я получил ответ, прозвучавший прямо внутри моей головы. Разумеется, это был голос Лёни. — «У тебя в кране святая вода течёт. А ты теперь нечисть. Полудемон. Вот ты и сгораешь от неё!»

Вот блин! Вот о чём не подумал, так это о том, что эта кислотная демоническая энергетика может навредить заклинаниям, которые на меня наложил Душелов, и его пилюли! Я спешно начал рыться в сумке в поиске запаса таблеток, чтобы принять убойную дозу как медицинских, так и магических препаратов. Как мне кажется, это был тот самый крайний случай, на который Павел Анатольевич давал мне инструкцию: нажраться таблеток до потери сознания. А потом, после прихода в себя, вызывать его лично.

— Ну щас, ага, так я тебе это и позволил. — неожиданно для меня прозвучал мой собственный голос.

После чего я перестал чувствовать левую руку от самого плеча. Сама же конечность покрутила кистью, сжимая и разжимая пальцы, а затем резко метнулась к моей шее и куда-то очень сильно нажала в основании шеи, справа. От резкой боли я аж вскрикнул, а по правой руке прошла судорога и стрельнуло, словно от удара током.

— Сгинь, нежить! — процедил я сквозь сжатые зубы и, с трудом схватившись правой кистью за левую, принялся отрывать её от себя. — Смирись уже, ты сдох!

— Бла-бла-бла… — передразнил я сам себя своим голосом, но с чужой интонацией. — А ты нечисть.

И сделал левой ногой сам себе подсечку, от чего очень больно упал на копчик и стукнулся затылком о стену. В глазах потемнело, в голове помутнело, и я чуть не провалился забытье. Но я понимал, что это Эзраил оттесняет моё сознание, поэтому собрал волю в кулак и пришёл в себя. И только сейчас понял, что секунду назад я видел лишь одним глазом, и лишь теперь я вернул себе контроль над вторым органом зрения. Наполнив глаза магией, я посмотрел на своё тело, как сумел. Левая половина тела отличалась на энергетическом уровне. Просто половинка чужой ауры. Она была шире и плотнее. Но энергетические линии были более грубыми, нежели в моей, правой части энергетического тела. Примерно посередине проходил шов. Сравнить это можно с известными картинками, где сталкиваются два течения. Сталкиваются, но почти не смешиваются.

— Я. Сильнее. Тебя. — произнес Лёня моим ртом, и тут же, следом я ответил ему. — А я это… Волевее!

— Придурок. — последовал ответ, и тут же слева мне прилетела пощёчина.

— Эй, не смей бить наше тело! — ответил я ему и шлёпнул правой рукой по левой кисти.

— А не то что, отшлёпаешь? — усмехнулся он мне в ответ. — Или может, в угол поставишь?

— А не то… Не то… А не то я тебя переварю, как демон! — не сразу, но придумал я ему наказание.

— Да как? Как ты это сделаешь, дурачок городской? — расхохотался моим ртом Эзраил. — Моя душа в твоей настолько укоренилась, что её извлечь нельзя, не убив тебя! Как ты её сам собрался доставать, чтобы переваривать?

— Да я просто направлю эту духовную кислоту внутрь, в ядро, и прямо там тебя растворю. — во мне начала закипать злость. — Что, думаешь, не осмелюсь? Да я тебя, сволочь, уже любой ценой уничтожить готов!

— Ты не сможешь. — спокойным, но уже не очень уверенным тоном ответил мой внутренний собеседник. — Суицид, это не твоё. Уж я тут наверняка это понял. Уж за чем за чем, а за самопожертвованием, это точно не к тебе.

— Только ты одного не учёл, изучая меня из меня. — огрызнулся я в ответ. — Ради своей шкуры я готов на многое.

В этот миг я вновь утратил контроль над левым глазом.

— Эй, ты что задумал? — обеспокоенно воскликнул Лёня, увидев перемены в обстановке.

Это речь зашла о том, что, пока мы с ним пререкались, я своей доступной половиной тела, как мог, полз к ванной комнате, и даже уже открыл дверь и почти заполз внутрь.

— А смысл? — удивился Эзра, но на всякий случай схватился доступной ему рукой за косяк двери. — Если ты думаешь, что…

Договорить я ему не дал. Поднявшись на одной, моей ноге, я, не поворачиваясь головой ко входу, на ощупь отыскал дверную ручку и хлопнул дверью, стараясь не сломать пальцы, но дать их нынешнему обладателю полностью насладиться ощущениями. По квартире пронёсся мой переполненный болью крик. Хорошо, что я её в тот момент не ощущал. А пока мой энергетический паразит отвлёкся, я завалился в ванну и дернул рычаг на смесителе, открывая воду. Мысленно подготовившись вздрогнуть от первой, холодной струи, я немного сжался, но… Но я совсем забыл, что холод мне уже не так страшен, как раньше. И вода комнатной температуры оказалась более чем комфортной. Более того, температура, на которую смеситель уже был настроен, показалась мне куда как более горячей, чем обычно. В другое время я бы даже порадовался, что две недели летом можно спокойно мыться в ледяной воде, но сейчас было не до того.

— Да чтоб ты захлебнулся, когда сам орать начнёшь. — злобно пробормотал Эзраил, закончив орать от боли.

Я же ничего отвечать не стал, было уже не до этого. Моя кожа уже начала краснеть и зудеть. И, что примечательно, эта реакция распространялась и на левую, наглым образом захваченную половину тела. Ну ещё бы. То, что в ней сейчас командует другая душа, не отменяет всех тех демонических изменений, что уже с ней произошли. А значит, святая вода будет жечь её, пока не… А что, кстати? Если после высыхания ожогов не остаётся, то что, кроме покраснения, будет? Нет, наверняка, будь на моём месте какой-нибудь низкоранговый чёрт, или даже полноценный демон, особенно огненный, то наверняка бы они уже расползались киселём. Но я то не такой!

— А-а-а-а-а, су-у-ука-а-а! — Лёня буквально взвыл, наслаждаясь новыми, наверняка доселе неизведанными ощущениями. — Всё равно не уйду-у-у-у-у!

— Да куда ты денешься! — сжимая зубы, прошипел я в ответ.

Вот это, кстати, было странно и немного неудобно — говорить. Если тело еще свободно делится на подконтрольные половинки, то гортань и челюсти с языком, они-то целые, неделимые. И губы тоже. Поэтому каким-то образом речевой аппарат делился по очереди использования, а не пополам. Но из-за этого звуки мое тело сейчас издавало жуткие и непередаваемые. Лёня пытался выть и орать, разевая рот. Я шипел и рычал, сжимая зубы и поджимая губы. А потом дверь в ванную комнату распахнулась и на пороге появился какой-то бородатый мужик. Видать, соседей разбудили, а входную дверь я… Вроде, не запирал, потому что спать и не собирался.

— Отче наш, иже еси… — затянул нараспев бородач, а дальше я не помню, потому что в глазах потемнело, а жжение с кожи перекинулось внутрь тела.

Наверное, так, как я сейчас, себя может ощущать тот, кого заживо запихнули в микроволновку. Впечатление, словно меня кипятили изнутри. Совершенно точно можно утверждать, что я орал и бился о стенки ванны. Бился, царапался, эмаль ногтями до самого чугуна содрал. Хорошо, что это не современная пластмассовая поделка — раздербанил бы в клочья и спину о железную раму-подпорку повредил бы. А вот советский чугуний — это вещь. Мой вам совет — не выкидывайте при ремонте. Лучше реставрацию сделайте, тем же акрилом, если на новую, чугунную, денег нет. Никто не знает, когда и кого экзорцист в ней отмаливать будет.