Затем, переключение. Постараться отвлечь Харитонова от его ментальных манипуляций. Начать активно атаковать, заставить его постоянно реагировать и защищаться. Втянуть в чисто физическое противоборство, где уже не до психологии.

Можно еще сыграть на опережение. Действовать так стремительно и натиском, чтобы Харя просто не успевал применять свои хитрости. Обрушить на него лавину приемов, застать врасплох, ошеломить. Навязать такой темп, чтобы ему оставалось только отбиваться.

Ну, и напоследок, тот вариант, что предлагал Климов. Провокация. Попытаться вывести Харитонова из равновесия, разозлить, заставить потерять контроль. Разрушить его хваленое хладнокровие и сосредоточенность. Когда эмоции берут верх, о точности приемов можно забыть. А в состоянии аффекта его ментальные атаки тоже будут не так убедительны.

Конечно, каждый из этих подходов имел свои плюсы и минусы. Идеальным был бы комплексный вариант с элементами всех пяти. Но для этого требовалось идеальное исполнение и железная выдержка. Мне предстояло решить, на что делать основную ставку. И от этого решения могла зависеть судьба поединка и всего чемпионата.

Сам не заметил, как я добрался до раздевалки. Эмоции от общения с Аней еще не улеглись, а мне нужно переключаться на подготовку к финалу. Впрочем, поддержка Ани явно добавила мне уверенности и настроя на победу.

В раздевалке я оказался один. Остальные участники уже разошлись, а до финальных поединков еще оставалось время.

Я с наслаждением стянул с себя пропотевшие самбовку и шорты и отправился в душ. Горячие струи воды помогли расслабить напряженные мышцы и смыть усталость. Стоя под душем, я прокручивал в голове будущие действия на ковре, примерял различные тактические схемы.

Выйдя из душа, я неторопливо оделся в чистую сменную форму и сел на скамью, вытянув ноги. Достал из сумки бутылку с водой, сделал несколько глотков.

Потом принялся методично разминать шею, плечи, руки, ноги. Нужно было держать тело в тонусе, но не перенапрягаться раньше времени. Эх, жаль я не достиг того уровня когда предоставляют персонального врача и массажиста.

Покончив с разминкой, я откинулся на стену и прикрыл глаза. В голове роились мысли о Харитонове, о его коронном психологическом приеме, о возможных контрмерах. Я прокручивал в воображении разные варианты развития схватки, пытался предугадать действия соперника. Вспоминал его излюбленные захваты, переходы, броски. Мысленно находил к ним противоходы.

Так незаметно пролетело около получаса. Я настолько погрузился в свои размышления, что не заметил, как открылась дверь. И только при звуке знакомых голосов вздрогнул и открыл глаза.

На пороге раздевалки стояли мои родители. Мама смотрела на меня с тревогой и гордостью одновременно, отец сдержанно улыбался.

Это было настолько неожиданно, что я на мгновение потерял дар речи. Они никогда раньше не приходили на мои соревнования.

— Мам? Пап? — выдавил я, медленно поднимаясь. — Вы здесь? Но как?..

— Здравствуй, сынок, — мама шагнула вперед и крепко обняла меня. — Прости, что без предупреждения. Мы хотели сделать тебе сюрприз.

— Это точно сюрприз, — пробормотал я, все еще не веря своим глазам. — Пап, ты тоже решил прийти?

Отец смущенно кашлянул и опустил глаза. Он явно чувствовал себя неловко. Надо же. Никогда таким его не видел.

— Да, сын, я… я подумал, что должен быть здесь. Поддержать тебя. Все-таки финал, такое событие…

Его слова дались ему нелегко, я видел это. И тем ценнее они были для меня. Я сделал шаг к отцу и порывисто обнял его. Он на мгновение застыл, но потом обнял меня в ответ. В это мгновение я уже и забыл, что это не мои настоящие родители. Воспринимал их, как своих.

— Спасибо, пап. Ты даже не представляешь, как это важно для меня.

— Наверное, я был не прав, — вздохнул отец, отстраняясь. — Не прав, когда запрещал тебе заниматься самбо. Я просто боялся, что ты покалечишься или свяжешься с дурной компанией. Но теперь я вижу, что ты нашел свое призвание. И я горжусь тобой, сын.

Ого. Услышать такое от отца, всегда скупого на похвалу и одобрение, дорогого стоило.

— А еще мы волновались за тебя, — добавила мама. — Все-таки финал, такой серьезный соперник. Вот и решили прийти, поболеть. Ты уж прости своих стариков, Витюша.

— Ну что ты, мам! — я снова обнял ее. — Я так рад, что вы здесь. Теперь точно нет права на проигрыш.

И тут я вдруг заметил, как осунулось и побледнело лицо отца. Он слегка оперся о спинку скамьи. Мама бросила на него встревоженный взгляд.

— Ты в порядке? — встрепенулся я. — Как себя чувствуешь?

— Нет-нет, все хорошо, — поспешно ответил отец, выпрямляясь. — Просто устал с дороги. Не обращай внимания, сын. Тебе сейчас надо сосредоточиться на поединке.

Но я видел, что он лукавит. Нехорошее предчувствие кольнуло сердце. Однако расспрашивать дальше некогда — в раздевалку заглянул хмурый Борька. Тоже с удивлением посмотрел на моих родителей.

— Э-э, здравствуйте, Аркадий Алексеевич, Ирина Геннадьевна! Вы тоже тут? А я не знал. Витя, тебя Степаныч ищет. До финала пять минут.

— Иду, — кивнул я и повернулся к родителям. — Мам, пап, я…

— Иди, сынок, — перебила мама. — Мы будем на трибунах. Верим в тебя!

— Удачи, — просто сказал отец. — Ты справишься.

Я крепко обнял их обоих и направился к двери. На сердце было тревожно — и за отца, и за предстоящую схватку.

Но теперь я просто не имею права подвести родителей. Особенно отца. Если он поборол гордость и пришел поддержать меня, несмотря на болезнь, то и я обязан побороть Харю. Во что бы то ни стало.

Ладно, все это отлично, но сейчас надо отрешиться от всего. Пожелания удачи от родных и знакомых, само собой, прекрасно мотивируют и заряжает,от этого улучшается настроение, но, честно говоря, мне сейчас надо очистить голову.

А то есть риск слишком поверить всем этим пожеланиям и провалить финальный поединок. А мне этого совсем не хотелось бы. Очень не хотелось бы.

Поэтому после встречи с родителями я вышел обратно в зал и уже идя по коридору, решил, что мне надо остудить голову. Войдя в зал, я тут же увидел, что народу сейчас гораздо меньше.

Трибуны опустели наполовину. Видимо, народ устал от зрелищ и отправился искать себе хлеба. За окнами, кстати, уже постепенно начал сгущаться вечер.

Я осмотрелся, увидел свою выпуклую сумку с вещами, одиноко лежавшую на деревянной скамейке без спинок рядом с первым рядом трибун. Слегка покачав головой, я сунул в сумку красную самбовку и шорты производства фабрики «Большевичка».

Глянул еще раз на куртку. В который раз отметил, что она, по сути, это видоизмененное кимоно для дзюдо. Прочные швы, «крылышки» на плечах, для продевания пояса с обеих сторон маленькие продолговатые отверстия, они не позволяют куртке смещаться даже при самых сильных захватах.

Внутри хлопковая прокладка. По длине самбовка гораздо короче кимоно, чтобы не создавать препятствий ногам. Крепкие шорты без карманов, нашивок или надписей, торжество минимализма.

Я с коротким вжиком закрыл «молнию» сумки и огляделся. Сейчас мне надо помедитировать, хотя бы минут пять, чтобы очистить голову. Надо подыскать место, чтобы меня не отвлекли товарищи.

Вон там можно присесть, на самом дальнем ряду Южной трибуны, у основания которой я сейчас и находился. Турнир Спартакиады по самбо проходил в главном амфитеатре Дворца тенниса ЦСКА.

Композиция арены устроена по стандарту, одинаковом для всех стадионов нынешнего времени, предусматривает универсальное использование. Система выходов устроена максимально удобно, чтобы в случае чего, зрители могли покинуть арену за пять минут.

Трибуны поставлены на стальные рамы, на них также опиралась сборная конструкция амфитеатра. Стойки рам, поддерживающих трибуны, выглядели как колонны.

Арена имела правильную форму, похожую на эллипс. Четыре соединенные трибуны обращены к разным сторонам света и между собой назывались Южной, Северной, Западной и Восточной.