— Мистеру Беретте — Лоренцо — нужно сделать несколько вещей, прежде чем он сможет стать боссом. Ма сделала паузу, и я уставилась на нее, ожидая продолжения, но когда она повернулась лицом к папе, я тоже повернулась.

— Ты ведь помнишь его, правда, Аида? Мой пристальный взгляд метался по комнате, пытаясь понять, о ком он говорил, но я все еще была занят тем, почему вокруг нас было такое сильное напряжение, и почему это означало, что я должна вернуться домой, и почему в нашей квартире были люди.

— Э-э-э…

— Мы доставили товар на днях. Он стоял на кухне.

Мои глаза расширились, и я еще дальше съехала на край своего сиденья.

— Я… я помню его. Я вдохнула еще раз, почувствовав характерный запах одеколона, и это было все, что мне нужно было, чтобы вспомнить, как я стояла на кухне напротив мужчины, покрытого брызгами крови.

— Это был Лоренцо Беретта?

— Ты встречалась с ним? Спросила Ноэми, ее голос звучал как будто издалека.

— Да. Я уставилась на маму, потом на папу.

— Зачем ты нам это рассказываешь?

— Он… — Ма прочистила горло и поерзала на сиденье. — Ему нужна жена, прежде чем он сможет стать боссом.

Я моргнул.

— И он хочет тебя, — закончил за нее папа.

Сначала я не была уверена, к кому он обращается, но где-то вне моего тела я знала, что он смотрит на меня. Его темные глаза впились в мои, безмолвно говоря о тысяче вещей.

— Я? — Я указала на свою грудь, когда встала. Мои ноги подкашивались. Я чувствовала себя как детеныш жирафа, пытающийся встать на ноги, только я не упала с первой попытки.

— Он хочет, чтобы я стала его женой? Я рассмеялась — смехом типа «потеряй контроль над своим телом». Они пошутили. Они должны были быть такими.

Я повернулась к Ноэми, ожидая от нее такой же реакции, но ее не было. Она смотрела в пол, волосы закрывали половину ее лица.

— Аида, — сказала мама, вставая, и мой смех сменился мрачными вздохами. — Ты не обязана говорить «да». У тебя есть выбор. Она шагнула ко мне, но я отодвинулся в сторону.

— Выбор? — Я подняла брови, мои эмоции были повсюду. Я не была уверена, чувствовала ли я гнев, печаль или настоящую ярость, но что бы это ни было, оно быстро овладевало мной, и я не знала, как со всем этим справиться.

— Он был здесь? — Папа встал, и я переключила свое внимание на него.

— Это тот, кто только что был здесь? Два внедорожника снаружи?

— Да, — сказал папа, и теперь его лицо ничего не выражало. Он тщательно придал своим чертам выражение, которого я раньше не видела.

— Если ты скажешь «да», свадьба состоится через десять дней.

— Я… я не могу в это поверить. Я вскинула руки в воздух, пытаясь понять все это. Десять дней? Он хотел, чтобы я стала его женой через десять дней? — Он пришел сюда, чтобы спросить, стану ли я его женой, и у него даже не хватило порядочности спросить меня?

— Это традиция — спрашивать семью. Мама подошла ко мне ближе, только на этот раз я не двигалась. Я не могла осознать всего, что происходило. Я пошла на свидание с Брэдом и вернулась домой к тому, кто хотела, чтобы я стала его женой.

— Как я уже сказала, продолжила Ма, — тебе не обязательно говорить «да». Ты можешь…

— Что произойдет, если я скажу «нет»? Я ждала, гадая, что они скажут. Я не была защищена от того, как устроен мир. Я знала, что мы ежемесячно платили семье Беретта за охрану магазина. В этом городе нет улицы, которая не контролировалась бы организацией, так что где бы мы были, если бы я сказал «нет»?

Я отошла от них на несколько шагов, и к тому времени, как моя спина уперлась в дверной косяк, все трое уже стояли, наблюдая за мной широко раскрытыми глазами.

— Я… я не могу с этим справиться. Я пошарилась позади себя и ухватилась за стену, чувствуя, что если не сделаю этого, то упаду перед ними.

— У меня есть задание, которое нужно выполнить.

Не сказав больше ни слова, я развернулась и бросилась в комнату, которую делила с Ноэми и Видой.

Я не солгала. У меня действительно было задание, но я никак не могла сосредоточиться. Мы все выросли, слушая ужасные истории о семье Беретта, и у всех нас было одно правило, по которому мы жили: не переходи им дорогу.

Не стану ли я, сказав «нет», перечить им?

Мама сказала, что у меня есть выбор, но я знал, что у меня его нет.

Лоренцо

Я схватил ее сзади за шею, нуждаясь во что — нибудь, за что можно было бы ухватиться для тяги, когда я вонзался в нее, не сбавляя ритма. Она взвизгнула, но вскоре за этим последовал стон. Все они были одинаковы — женщины, которые удовлетворяли мои потребности. Они не думали дважды о том, что я собирался сделать, и как только я закончил с ними, они знали, что нужно уходить. Я не собирался развлекать их. Я не собирался давать им надежду. Я знал, кто я такой, и они тоже.

Я стиснул зубы и снова глубоко вошел в нее, чувствуя, как мой гнев нарастает с каждым движением моих бедер.

Два дня.

Прошло два дня с тех пор, как я поехал на другой конец города и встретился с родителями Аиды, и с тех пор я ничего о них не слышал. Почему это так долго? О чем они должны были думать так серьезно?

Я сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться. Об их дочери не только позаботились бы финансово, но и они получили бы еще большую защиту, став частью семьи. О, и, конечно же, их тоже ждет крупная выплата.

Итак, остается вопрос: какого хрена так долго?

— Лоренцо, — простонала женщина, и я зарычал. Я ненавидел, когда они называли меня по имени.

— Заткнись, — рявкнул я, толкаясь еще пару раз, прежде чем кончить в презерватив, который я всегда носил. Не было ни малейшего шанса, что в мое дежурство произойдет какой — нибудь несчастный случай. Мой отец учил меня этому с тех пор, как мне исполнилось десять. Всегда имей при себе защиту: презерватив и пистолет. Это были две вещи, которыми я жил, и ни одна из них никогда меня не подводила.

Я выдернул себя из нее, стянул презерватив, затем завязал его на конце.

— Ты можешь идти, — сказал я ей, глядя вниз на ее голую задницу. Она не пошевелилась, оставаясь в той же позе на подлокотнике дивана в моей спальне.

Закрыв глаза, я перевел дыхание. Сегодня у меня не было на это времени. Мне нужно было заняться делами, а пульсация за глазами обещала невыносимую головную боль. К тому времени, как я открыл глаза и застегнул брюки, она уже стояла.

Вив была одной из моих любимиц с тех пор, как мне исполнилось двадцать два, и я был уверен, что она думала, что ей сойдет с рук то, что другим женщинам не под силу. Иногда я позволял ей так думать, потому что так было проще, но я знал, что все изменится, когда я стану женатым мужчиной. Мне пришлось бы быть более сдержанным — а может, и нет. Возможно, продолжать в том же духе было бы лучше всего. По крайней мере, у моей будущей жены не возникло бы никаких идей.

Я фыркнул при этой мысли и развернулся на каблуках. Сколько еще мне придется ждать ответа? У меня осталось восемь дней— восемь чертовых дней.

— Хочешь, я останусь ненадолго? — Спросила Вив.

— Мне нужно работать, — проворчала я, выбрасывая презерватив в мусорное ведро, затем вымыл руки. Ванную, примыкающую к моей спальне, недавно отремонтировали. Фактически, так было во всей моей спальне. Это была та же самая комната, в которой я спал каждую ночь в детстве, но теперь она была в два раза больше и обставлена совершенно новой мебелью. Мама сказала, что папа заказал переделку год назад, но больше никто об этом не знал.

Это заставило меня задуматься, знал ли он, что его долго не будет. На самом деле, чем больше я изучал ситуацию в бизнесе, тем больше убеждался, что это правда. Он включал пункты в контракты на время своего отсутствия. Он переводил деньги на оффшорные счета. Он подробно описал внутреннюю работу, о которой больше никто не знал, в бухгалтерской книге, хранившейся в его сейфе, комбинация к которой была известна только ему. Единственная причина, по которой я оказался внутри, заключалась в письме, которое один из его адвокатов передал лично.