Мужчина преграждает мне, смотря сурово. Это еще что такое?

— Отойдите. Мне нужно…

— Куда собралась?

— Это мое личное дело.

Не хочу ему говорить, что случилось. Больше никаких откровений. Хватит. Иначе по итогу я точно окажусь в его постели, о чем потом буду сильно жалеть. Это будущее, можно сказать, у меня перед глазами. И оно мне не нужно.

— Я спросил, куда собралась.

Немыслимо просто…

— А я уже ответила, что это мое личное дело, — уже готова оттолкнуть его. Я должна узнать, что там с мамой. Такси поймаю по дороге. Их вон у торгового центра полно. Добегу до него и поеду.

— Так спешишь к своему дружку? Не понимаю только, почему такая нервная…

— К какому еще дружку?

— Который внизу стоит. С которым ты целоваться не хотела.

— Димка?.. — ошарашенно округляю глаза. Все-таки приехал на такси и ждет. — Я же просила его не приезжать… — бурчу себе под нос. — Нет… Просто мне нужно уйти. Пропустите. С ребятами все отлично. Они поели и по комнатам сидят, занятые делом. Я скоро вернусь, — пытаюсь протиснуться к двери, но мужчина берет меня за плечи и отстраняет к стене.

— Ты мне сейчас же расскажешь, что происходит, — смотрит сердито, полный уверенностью, что имеет право требовать от меня ответы.

Я уже порываюсь сказать, но останавливаю себя.

Я должна, черт возьми, говорить ему нет хоть иногда. Твердо и четко.

Не спрашиваю же я его, куда он отправился сегодня с утра пораньше, не допрашиваю. Ибо не мое это дело. Меня не касается совершенно. Мы отдельные друг от друга люди несмотря на какое-то невероятное притяжение. В его случае, возможно, я одна из многих, к которой у него притяжение. Ну не верю я о его тотальном воздержании после жены. Не смог бы он.

— Нет, не скажу. Хотите — увольняйте. Я просто уйду. Отпустите!

Мужчина выходит из себя по щелчку пальцев после моих слов.

Туго сглотнув, я не решаюсь оттолкнуть его и вообще еще хоть слово проронить. А если правда уволит? Что я буду делать?..

Но слегка встряхнув головой, мужчина перестает смотреть на меня хозяйским взглядом, будто в себя приходит, понимая, что сам тоже перегибает.

— Просто скажи мне правду, — просит мягко.

— Правду?..

— Скажи, что идешь с ним куда-то. Почему не можешь сказать?

— Я никуда с ним не иду. Просто кое-что случилось… но вас это не касается, — облизываю губы. — Простите, но…

— Я просил обращаться ко мне на «ты».

— То было прошлой ночью, — опускаю глаза и накрываю ладонями грудь мужчины. — Мне правда нужно идти. Я вернусь до двенадцати. Правил я не нарушу.

На что неожиданно мужчина отпускает меня и, немного отступив, ждет, что я буду делать дальше. Естественно я пользуюсь моментом, сбегая.

Спускаясь вниз, я еда сдерживаю слезы.

Отчего-то больно.

Я сделал так, потому что так надо. Мы должны держаться на расстоянии.

Скажи я ему правду, он, уверена, предложил бы помощь. А я не хочу его помощи. Точнее, я не должна ее принимать.

Выхожу из подъезда, а тут и впрямь Димка. Неподалеку стоит машина такси.

— Ну и зачем ты приехал? — направляюсь к нему.

— Как зачем? Помочь хочу. Не чужие мы, — пожимает широкими плечами парень.

— Вообще-то чужие. Все, Дим, я пойду.

— Да куда? Поехали со мной, — за локоть меня берет. — Подкину тебя, а потом по своим делам дальше поеду. Чего ты такая?..

Очень шумно выдохнув, я смотрю в сторону такси.

Мне очень не хочется принимать хоть какую-то помощь от Димки, но все-таки это такси, а не его личная машина. А мне надо к маме. Я должна там быть.

— Ладно. Только я сама за себя заплачу, — дергаю локтем.

— Ну хорошо, — сверкнув зубами, кивает Димка. — Пойдем… — пытаясь приобнять меня за плечо, провожает к машине.

Сев в машину вместе с парнем, я мечтаю скорее оказаться у больницы. На всякий случай еще раз называю адрес больницы. Таксист кивает.

Подъехав к пятиэтажному серому зданию, я сую деньги пожилому мужчине и выскакиваю из салона машины.

Зачем-то оглянувшись, я вижу, что Димка тоже вышел, а машина уже уехала.

— Ты же сказал, что по своим делам поедешь.

— Они подождут.

— Мне не нужно, чтобы ты шел со мной. Пока, Дим, — отворачиваюсь и начинаю быстро подниматься вверх по ступенькам.

— Мир… Мира, постой, — зовет меня Димка, но я спешу к дверям больницы. — Мира! Да я соврал!

Запинаюсь о ступеньку, припадаю на одно колено. Быстро выпрямившись, я оборачиваюсь. Димка уже рядом, в глаза мне виновато смотрит.

— Что ты мне соврал?

— Нет твой матери в больнице, — махает рукой в сторону здания. — Я все это… придумал. Но они с этим алкашом правда передрались. Приезжала не скорая, а полиция. Вроде обошлось.

— Т-ты… ты совсем, что ли, придурок?! — выпаливая громко, выпучив глаза. — Зачем ты это сделал?!

— Да чтобы тебя увидеть!! Ты бы спустилась, попросила я тебя об этом просто так?

— Нет!

— Ну вот!

— Только ты сам в этом виноват. Забыл, как ты себя вел?!

— Ну да, твою мать, не сдержался. Ты, можно сказать, спровоцировала меня! Нет да нет!

Какой же он придурок. Но я так рада, что с мамой более или менее все хорошо, если так вообще можно думать.

— Ладно, все… — хочу обойти парня.

— Обратно к нему спешишь? — возникает передо мной Димка, тяжело и зло дыша.

— Отойди!

— Лучше быть подстилкой какого-то мажора тебе не по возрасту, чем моей девушкой?

— Ах… — ахаю. — И вот так ты пытаешься сделать так, чтобы я хотела быть с тобой? Обзывая меня подстилкой?!

— Да я просто понять не могу, какого черта ты с ним связалась! Надоело работать? Решила легким путем пойти? Так у меня тоже бабки есть. Сколько надо, чтобы ты была со мной?

Опешив, я тут же влепляю парню пощечину, от которой он зажмуривает глаза, но скорее от злости, нежели от боли. Я не сильно ему врезала.

— Я не продаюсь, — рычу я вкрадчиво, когда он распахивает глаза. — Он меня не покупал! И ты не купишь! Никто не купит!

— Тогда что ты у него делаешь? Честно только.

— Я не обязана тебе ничего объяснять.

— Ты спишь с ним?

— Тебя не касается! — дергаюсь.

— Да стой ты! — пытается схватить меня за плечи, но я отскакиваю в сторону.

— Руки, — шиплю. — Держись от меня подальше, понял? — двигаюсь боком. — Подальше! — напоследок и резко.

Бросаюсь наутек, только через метров тридцать оглядываюсь. Он меня не преследует.

Достаю телефон. Набираю маму. Та сразу берет трубку.

— Какие люди звонят. Ну, где болтаешься-то?

Мама как всегда. Но зато жива и здорова.

— Я погулять вышла.

— Откуда ты вышла?

— Я же говорила, что работаю няней. У меня есть свободные часы.

— Деньгами не хочешь помочь?

— Блин, мам… у тебя правда совести нет или ты притворяешься?

— Да какой притворяешься? Толиных копеек еле хватает. А ты… Вот пойду на пенсию, так и знай, что алименты с тебя брать буду! Так что ты начинай по-хорошему помогать.

Все ясно.

— Говорят, вы сегодня передрались с ним, полицию даже вызывали, — перевожу тему. Хочу понять, правду ли сказал Димка.

— Ой, донесли уже… И кто это такой языкастый?

— Неважно. Ты не боишься, что он тебя когда-нибудь убьет?

— Ерунда. Мы быстро остываем.

— Телевизор-то на мои деньги купили или все пропили?

— Ты не умничай.

— Ясно… Пропили. Ладно, рада была пообщаться.

— Стой! А что насчет денег? Вышлешь?

— Мам… — останавливаюсь и запрокидываю голову повыше. — Ты забыла, что я тебе сказала, когда мы в последний раз виделись?

— Даже вспоминать не хочу.

— Ну да, ну да… — обреченно. — Пока ты не изменишь свою жизнь, не разойдешься с этим человеком… ничего хорошо не будет. И помощи от меня не жди. Я не буду помогать тебе умирать.

— Тварь неблагодарная, — ядовито выплевывает мать, и я сбрасываю звонок.

Оглядываюсь по сторонам, понимая, что не хочу прямо сейчас ехать обратно.