Я веду его мимо неглубокого пруда в рощу деревьев, к заросшему травой участку между двумя фонарями. Это место немного в стороне от тропинки, и деревья обеспечивают немного уединения. Лампы освещают полянку, которая в противном случае была бы сейчас темной. В парке все еще есть люди. Но здесь не так оживленно, как было бы днем. На мой взгляд, это идеальное место для нашего пикника.

Я расстилаю плед и с широкой улыбкой смотрю на Рина.

— Разве здесь не прекрасно?

— Ты прекрасна, — говорит он с сомнением. — Хотя ты выглядишь еще красивее обнаженной и связанной в моей постели.

Я смеюсь и сажусь, похлопывая по одеялу рядом с собой.

— Всему свое время.

Он присоединяется ко мне на одеяле, но выглядит огорченным. Я открываю сумку с едой, которую принесла, и раскладываю ее перед нами. Пока я это делаю, Рин наклоняется и целует меня в шею, что очень отвлекает. Я хихикаю.

— Эй, продолжай в том же духе, и я совсем забуду о нашем пикнике.

— Ммм. Возможно, таково и было мое намерение.

Я смеюсь и отталкиваю его.

— Ничего подобного. Я принесла всю эту вкусную еду. Я подумала, что, может быть, было бы забавно попробовать, — я действительно немного перестаралась. Помимо клубничных тарталеток, я упаковала суши, сыр и такие крошечные пикантные киши с кусочками соленого бекона и самым вкусным тестом. Я беру кусочек суши.

— Вот. Попробуй это.

Рин послушно открывает рот и позволяет мне кормить его. Как я и ожидала, он проводит языком по кончикам моих пальцев, пока я не чувствую покалывание и не сжимаю бедра вместе. Он опускает взгляд, и уголок его рта приподнимается в ухмылке.

— Уже готова пойти со мной домой? Позволишь мне позаботиться об этом?

Я надуваюсь, хотя всего лишь поддразниваю.

— Пока нет. Ты обещал мне романтическое свидание.

Он драматично вздыхает, но затем берет кусочек суши и протягивает его мне.

— И ты получишь все, что попросишь у меня. Всегда.

Теперь я вся хихикаю и ерзаю из-за всех этих слов. Я не могу отделить возбуждение от того, как мое сердце трепещет в груди от его сладких слов. Рин кормит меня кусочками разной еды, которую я приготовила. Он позволяет мне дать ему попробовать каждый кусочек, хотя, кажется, его гораздо больше интересует дегустация моей кожи. Он целует мою руку и укладывает меня на одеяло. Вскоре я совсем забываю об остальной еде, потому что он готовит еду из каждого обнаженного кусочка моей кожи, который может найти. Когда он попробовал все места, выставленные на всеобщее обозрение, я совершенно взволнована и готова покончить с этим вечером и отправиться обратно в его квартиру.

Рука Рина дразнит меня, поднимаясь все выше и выше по бедру, задирая подол моего платья. О боже, я уже такая мокрая. Еще одна струйка влаги вытекает из моей киски и пропитывает маленькие черные трусики, которые на мне надеты.

Рин рычит мне в шею.

— Даже сейчас ты течешь для меня, не так ли?

Я киваю.

Его рука скользит еще выше, пока пальцы не начинают ласкать влажную ткань.

— Такая идеальная. Даешь мне все, что я желаю.

Я задыхаюсь, когда он слегка надавливает на мой нуждающийся клитор, чего я так хочу, и удовольствие пронизывает меня.

— Кто-нибудь может прийти.

На тропинке за деревьями сейчас никого нет. Но время от времени мимо проходят люди.

— Я мог бы сделать так, чтобы они ничего не увидели, — шепчет мне Рин.

— Что ты имеешь в виду? — мой голос высокий и хриплый. Мои бедра немного дрожат от потребности почувствовать его пальцы под моими трусиками. Потребность почувствовать, как он скользит ими по моей влажности.

— Если я воспользуюсь магией. Они просто пройдут мимо, не заметив нас. Я, конечно, не сделаю этого без твоего согласия. Но я буду честен, я не знаю, сколько еще смогу ждать, прежде чем попробую тебя на вкус.

О черт. У меня в голове не возникает даже вопроса. Тропинка за деревьями тихая. Я никого не вижу вокруг. Возможно, это все равно не имеет значения. Я видела магию Рина собственными глазами.

— Да. Пожалуйста!

Он не теряет времени даром. За считанные секунды он задирает платье к моей талии и его рот на моей коже. Горячее дыхание на внутренней стороне моих бедер. Крошечный разрыв, и Рин стягивает с меня порванные трусики и отбрасывает их в сторону. Мне все равно. Я дрожу, чувствуя его рот на киске. Он наклоняется и глубоко вдыхает.

— Моя.

Одно-единственное слово отдается грохотом в моих влажных, нежных складках и заставляет выгнуть спину.

— Моя! — Рин снова рычит, и я хнычу от желания.

— Твоя, — черт, я скажу что угодно, чтобы почувствовать, как его губы касаются моего жаждущего клитора. — Вся твоя. Пожалуйста, Рин.

И затем я взрываюсь, когда его губы и язык обрушиваются на меня, и разбиваюсь под ним на тысячу кусочков.

17

Рин

Влагалище Калли содрогается, и соленая жидкость брызгает мне на подбородок. Наклоняя лицо вниз, я выпиваю ее и нежно посасываю складочки, чтобы вытянуть из Калли остатки оргазма. Он наступил слишком быстро, и его было недостаточно. Мне нужно больше.

Я даже не чувствовал особого голода, пока не разложил ее перед собой. По крайней мере, не такой, как обычно. Вместо этого, сегодня вечером моя потребность ощущается по-другому. Это потребность заявить права, обладать.

Когти обвиваются вокруг ее сочных бедер, я поднимаю голову и смотрю на ее красоту. Ее пышные груди вздымаются под тканью маленького платья. Ее волосы растрепаны и лежат вокруг головы золотой короной. Ее хорошенькие щечки раскраснелись.

Ничего так не хочется, как сорвать с нее всю надоедливую одежду. Обнажить, чтобы я мог поглотить ее полностью. Но я знаю, что ей будет неудобно идти из парка в мою квартиру без одежды. Поэтому я с усилием сдерживаюсь. Вместо этого я поднимаю ее, стягиваю платье через голову и аккуратно кладу его рядом на плед. Ее взгляд остается прикованным к тропинке, но она не протестует. Я не могу выразить словами, насколько мне приятно, что она мне так доверяет.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но мягкая рука на моей щеке заставляет меня посмотреть в ее серьезные голубые глаза.

— Дай мне посмотреть на тебя.

— Я не могу спрятаться от тебя, Калли. Моя магия на тебя так не действует.

— Но ты можешь надеть человеческую маску и помешать мне увидеть тебя настоящего.

Она становится все ближе мне, забираясь мне под кожу, пока я не смогу больше жить без нее. Сбрасывая маску, я снова укладываю ее. Я нависаю над ней, опираясь сильными руками по обе стороны от ее тела. Когда я смотрю на нее вот так, мой член напрягается еще больше, пульсируя в моих штанах, и я только начинаю знакомиться с этими ощущениями.

Калли поднимает на меня взгляд, проводит рукой по моей шее и груди, где рубашка расстегнута, обнажая красную кожу о́ни.

— Могу я увидеть тебя всего?

Как я могу отказать ей?

Откидываясь назад, я снимаю одежду, чтобы показать ей дикую, неприрученную версию себя. Конечно, она видела меня раньше, но на этот раз ее глаза жадно блуждают по мне. Они опускаются к темным густым волосам, спускающимся ниже моего пупка, к моему члену, нетерпеливо торчащему навстречу ей. Она облизывает губы. Я вспоминаю о том, что она сделала со мной в ванне, и о том, как я пообещал себе, что не позволю этому случиться снова.

К сожалению, вид ее желания ко мне почти разрушает остатки моей силы воли. Обычно я бы раздвинул ее бедра и нырнул обратно, чтобы насладиться ее сочной маленькой пизденкой. Но сегодня вечером меня тянет к другим удовольствиям.

Большие груди Калли торчат в обе стороны. Ее темные соски заострены и взывают ко мне. Взяв их в руки, я прижимаю их друг к другу, чтобы поласкать языком сначала один, потом другой. Они мягкие и пухлые в моих руках, и мне приходится концентрироваться на том, чтобы сдерживать когти, чтобы не проколоть ее идеальную кожу. Пока я посвящаю себя поклонению каждому дюйму ее великолепных изгибов, Калли извивается подо мной. Сейчас она пахнет такой же сочно и жаждуще, как и до того, как кончила для меня. Вместо того, чтобы наполнить мой рот слюной, это знание делает мой член невероятно твердым.