Поэтому мы выступили, рассчитывая к концу дня почти подойти к месту. Даже если тьма застанет нас вне лагеря, и пауки активизируются, у нас есть когти, деревья и ночное зрение. Не пропадем.

На пути то и дело попадались лечебные травы, запас которых я при случае пополнял. А на небольшой полянке удалось нарвать листьев с парализующим составом. Так что можно будет в лагере сделать побольше яда. Пока особо случая проверить его эффективность не было, но жизнь гоблина она такая… резкая и непредсказуемая.

В таких размышлениях я и продвигался вперед вместе с отрядом. Черные показывали отличную выносливость, и внешне выглядели так, будто прямо с марш-броска готовы вступить в бой и победить.

– Все-таки генетика, Вран и тренировки в лесу не прошли даром, – довольно кивал я сам себе, глядя на пока малочисленное воинство. А что если таких солдат будет не с десяток, а пара сотен? Да они город по размерам полуразрушенного смогут сходу взять со всеми последствиями для местных жителей.

Не то, чтобы мне хотелось становится Темным Властелином, но базовые знания менеджмента персонала у меня были. А один из главных – это правильно и своевременно направлять энтузиазм работников в нужное русло, чтобы они не стали делать то, что не нужно. Так что… хочу я того или нет, придется наведаться в гости к местным людям, достать обещанную гобле подстилку, и расширяться. Все же я не забыл свое обещание, данное Дэе. А как стать богом без тысяч зеленокожих последователей?

Но от мечтаний о покорении мира меня отвлекли невнятные звуки, что доносились впереди. Лучи светила уже медленно клонились к земле, и скоро должна наступить тьма. Но впереди уже виднеется Болтун и другие гоблины, что выбежали встречать наш отряд.

Остроты зрения мне хватает, чтобы увидеть волнение, грусть и звериную ярость, что смешались на лицах моего главного ремесленника.

Не прошло и минуты, как гоблины стали обниматься, приветствуя возвращение, а затем обмен мыслями странными звуками и жестами. И только Болтун подошел ближе ко мне, опустил голову, отчего большие уши тоже поникли. Так он и замер, не в силах посмотреть мне в глаза. Я, с нехорошим предчувствием на душе, выпалил:

– Болтун, в чем дело?! Если есть что сказать, говори сейчас.

Казалось, плечи гоблина еще сильнее опустились, будто из чернокожего тела вынули позвоночник. Пауза явно затянулась, и мой помощник это понимал.

– Госпо…дин, пауч…ха, она…, – начал лепетать Болтун, – Мы… не смогла… он…

Я не стал его слушать, грубо толкнул в плечо, и помчался со всех ног к хижине, где оставил свою Лину. Но… ее просто не было. Бревна лежали на разном расстоянии друг от друга вповалку.

– Какая… сила это сделала?, – проносилось у меня в голове, – И где Лина…

Вид моего разрушенного жилье заставил сердце еще сильнее сжаться. Казалось, оно уже и так через раз стучит, от чего в глазах начало двоиться.

А на земле у кострища лежала… моя девушка. Глаза будто прикипели к безжизненному телу, красивым волосам, что сейчас были спутаны от комьев земли и… крови. На прекрасном лице застыла смертная печаль, а глаза… они просто смотрели ввысь на кроны исполинских деревьев.

Я застыл на месте, не в силах пошевелиться. В голове было пусто, и я не знал, что мне делать.

– Нужно… похоронить… Лина… Люмия, – путались мысли у меня в голове. Я даже не заметил, как ко мне ближе стали подходить другие гоблины. Они о чем-то тихо шептались, а ближе всех рискнул приблизиться Болтун. Он встал молча, понурив голову.

– Это…я. Рядом был странный человек… гоблин… как вы, – начал Болтун, – Он убивать паукана, мы поделиться едой и к нам к костру. А он… смотрел на Ли…ну, а потом достал меч и… резко полетел к ней. Удар… а потом ба-бах.

Гоблин на ломанном языке пытался описать, что произошло. Но у меня в голове не укладывалось… почему Лина, что плохого кому она сделала? Почему пришли именно сюда и убили девушку, что стала для меня близким человеком, несмотря на разницу рас, жизненный опыт и статус.

– Я… мне нужно побыть одному, – прошептал я, – Положите тело на ветки подальше от костра. Вот мясо, ешьте.

Я положил на камни куски конины, от чего глаза гоблы загорелись, а сам не дожидаясь выполнения приказа, пошел на место. где раньше был спуск в святилище Люмии. Пришлось, едва не сорвав спину, отодвинуть несколько бревен, и нырнуть в темный провал.

Привычный холод каменных ступеней, росчерк кинжала и кровавая жертва для призыва богини. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем булыжники окрасились в другой цвет, и из дымки портала не появилась паучиха.

Она будто принюхалась к воздуху, в ее глазах появилась грусть, и она молча на меня посмотрела.

– Люмия… Лина…, – выдавил я из себя.

– Я… знаю. Она была… странным ребенком и я даже хотела ее наказать, но… она была моей дочерью, – с грустью произнесла Люмия, – Я обещаю тебе, что ее убийца уже мертв. Просто… еще не знает об этом.

Я поднял глаза на Люмию, и пристально на нее посмотрел. Не было похоже, что она шутит.

– Ты…знаешь, кто это сделал и… зачем?, – с надеждой в голосе произнес я, – Я…

– Да, я знаю кто в этом повинен, и ты ее знаешь, – прошептала паучиха, немного склонив голову набок, – Она гадит тебе с самого перерождения и… на этот раз зашла слишком далеко.

Непроизвольно у меня сдались кулаки, а клыки натужно заскрипели от плотно сжатых челюстей. Сторонний наблюдатель бы сейчас увидел желваки, что играли на моем лице, а в красноватых глазах плескалось настоящее пламя ненависти, что грозило накрыть с головой.

– Дэя…, – выпалил я на одном дыхании, – Как… почему она…

– Я не знаю, но… почувствовала смерть дочери, а потом и откат от удара, что был нанесен Убийцей Богов.

– Убийцей… Богов?, – переспросил я, – Что это?

– Это древнее оружие, которым раньше боги лишали жизни друг друга. Внутри этих артефактов огромная сила, и она может многократно усиливать носителя. А им… может стать почти любой, – отозвалась Люмия, – Правда… он начнет изменяться после первого же убийства, постепенно сходя с ума от силы и проклятья, что заключены в оружии.

– Но… такое оружие просто так на земле не валяется?, – осенило меня, – Значит… Дэя дала его кому-то, чтобы отомстить мне?

Люмия несколько мгновений молчала, будто что-то старательно обдумывая.

– Я… не знаю, хотела ли она отомстить лично тебе, – все же выдавила Люмия, – Но то, что это она… я почти не сомневаюсь в этом. Больше просто некому.

Я на это лишь кивнул. Гнев съедал меня изнутри и бороться с ним становилось все труднее. Хотелось выть, рычать и рвать на мелкие куски всех, кто сейчас попадется под руку.

– Я… не выполнил твое задание. В городе людей была битва и… он разрушен, – выдавил я, – Твой последователь… я не знаю, что с ним произошло. Скорее всего, он… умер.

– Нет, я чувствую, что он жив. А если так, то пауки смогут его защитить, – махнула рукой Люмия, – Я не буду тебя наказывать за этот провал.

– Пауки? Но они же…, – замялся я, – Нападают на все живое.

– Нет, я дала ему силу управлять моими низшими детьми, так что он справится, – кивнула Люмия, внимательно смотря на меня.

А у меня в голове крутилась какая-то важная мысль, что все не могла обрести внятную форму. Я от натуги свел брови от чего, наверное, стал похож на зеленокожего старца.

– Пауки… последователь… управлять, – бормотал тихо себе под нос, – А-а-а-а-а-а!

Я резко выкрикнул, чем ввел в небольшом ступор богиню. Она смотрела на меня со странным выражением лица, будто опасалась за мое душевное здоровье.

– Люмия, я видел твоего последователя. Он сражался с пауками против отряда людей и… мага, что в какой-то момент атаковал чем-то настолько сильным, что сжег город.

На это богиня только кивнула, и не дала никаких комментариев.

– Я чувствую твое горе от утраты Лины, – тихо произнесла богиня, – Я и мои дочери тоже скорбят. Так что… отдохни и приведи мысли в порядок. А что до моей девочки… ее тело я заберу с собой.