Эйтон

Все вокруг замерло. Даже окружающее пламя остановилось, как остекленевшее, и брошенные им пылающие искорки так и зависли в воздухе, не угасая. Вся магия вокруг отступала перед некой превосходящей силой.

Но не только из-за этого сразу понял, кто именно перед ним. Аня и вправду была сама на себя не похожа. Неестественное выражение лица больше походило на маску, и каждое движение сразу навевало ассоциации с марионеткой.

И, может, в любой иной ситуации появление богини и вызвало бы долгожданное удовлетворение и возможность наконец-то выдохнуть свободно. Но, проклятье, не при таких обстоятельствах!

— Марсита? — слова вырвались с трудом. — Что ты с ней сделала?!

— У нас с иномирянкой уговор, — даже голос был искажен. — Видишь ли, нельзя сделать своим вместилищем какого-либо человека без добровольного на то позволения. А мне всего-то и нужна была веская причина, которая заставит ее согласиться.

— А другое вместилище ты себя выбрать не могла?! — магия хоть и восстанавливалась, но буквально по крупицам! Все-таки ранение ритуальным кинжалом сказывалось.

— Не могла, — она склонила голову на бок, но опять же как кукла, настолько неживым было движение. — Магия исцеления не хотела ко мне возвращаться. А раз уж она затаилась именно в этой иномирянке, выбора у меня не оставалось. Но тебе нет смысла об этом тревожиться, — она медленно протянула руку вперед. — Вообще ни о чем нет смысла тревожиться. Знаешь, почему, Ристеллхолд, я потратила поколения на то, чтобы сосредоточить всю древнюю магию в одном человеке? Потому что от одного избавиться куда проще, чем будь вас, как прежде, множество.

***

Картина сложилась в мыслях мгновенно. И пусть сложно было признать, что всю жизнь верил в полнейшую ложь, но теперь уже не осталось места никаким заблуждениям. Только как быть?! Уничтожить эту лжебогиню — не вопрос. Но при этом погибнет и сама Аня! И ведь извне отделить их друг от друга никак!

Протянутая рука богини дрогнула, словно свело судорогой. Успевшие вспыхнуть на кончиках пальцев угрожающе трещавшие искры сами собой погасли. Лицо досадливо перекосило, явно что-то шло не по плану. Но Эйтон не стал дожидаться, пока Марсита снова попытается его атаковать, крепко схватил ее за руки. Ладони нестерпимо обожгло, сама его магия противилась причинять богине какой-либо вред!

Но сейчас лишь одна надежда. На то, что хоть какая-то связь с Аней все же есть. Пусть узы помолвки уже разрушены, но если его чувства хоть немного взаимны, их должно связать! Обязательно должно!

Анна

«— Холмс, кто это так радостно напевает на болотах? Собака Баскервилей таки придушила всех неугодных?

— Не знаю, Ватсон, но лично я бы присоединился»

Нет, серьезно, прекраснее же и не придумаешь! Да, это зимой моя избушка без курьих ножек посреди замерзшего болота была тем еще унылым зрелищем. Но теперь, в разгар лета, вокруг и птички поют, и лягушки поют, и, казалось, скоро даже белки с зайцами запоют. Чувствую себя прямо диснеевской Белоснежкой: выйду за порог и обязательно какой-нибудь лесной птах на руку приземлится с заливистой трелью. Нет, определенно, в бытности лесной колдуньи сплошные плюсы!

В котелке вовсю булькает зелье, вечером за ним придут из деревни две болтливые кумушки. А мне еще надо успеть собрать травы, названия которых я, естественно, не помню, и потому травник в корзинку кладем в первую очередь… Поправим шляпку с цветастой ленточкой, разгладим расшитый передник на удобном холщовом платьице, открываем дверь и за порог…

На этом-то окружающая идиллия и дрогнула. В царящем вокруг теплом уютном свете незваный гость походил на вестника чужеродной тьмы. Весь в черном, сам бледный, словно одолевает некая слабость… Хотя с виду крепкий, так что его могло так добить?.. Смотрит на меня, дышит прерывисто, будто здесь и воздух для него какой-то не такой. А я… Ой, как неприятное что-то в душе поднимается… Что-то такое, о чем даже попытаться задуматься больно!

— Аня… — выдыхает незнакомый гость.

Разве же мы знакомы?.. Так и держу корзинку в руках, смотрю на него внимательно. Не похож он на простолюдина. Да и точно не видела я его раньше. Нет-нет, такого мужчину я бы сразу запомнила, уж очень он видный.

— Аня, послушай, — делает шаг вперед, но я на всякий случай отступаю, — здесь все не по-настоящему, это просто иллюзия, в которой тебя заперли.

Ну нет, для иллюзии мне здесь слишком даже нравится! Да и как это может быть не по-настоящему, я уже полгода тут живу! Вот с тех пор, как попала в этот мир, так и живу.

— Аня, — протягивает мне руку, — ты должна вернуться.

Смотрю на его ладонь, как завороженная. Слова рождаются сами собой, хотя я совершенно не осознаю их смысла:

— Ты отказался от меня.

Он аж в лице меняется. Словно ему и до этого было плохо, а я так еще и добавила.

Но вместо вполне логичного «Кто вы такой, что вам от меня надо?» с моих губ срывается снова необъяснимое:

— Зачем мне возвращаться туда, где я была для тебя недостаточно хороша? Недостаточно знатна, недостаточно воспитана… Какой в этом смысл, Эйтон? Ничего же не изменится! Ты такой, какой ты есть. И я всегда буду такая, какая есть.

— Но ведь именно такая ты мне и нужна… — звучит в ответ едва слышно, будто каждое слово ему пришлось чуть ли не отвоевывать у неведомой силы. И все, больше не произносит ничего, будто лимит его слов в этом месте закончился. И становится все бледнее и бледнее. Да он будто бы даже теряет материальные очертания, подобно духу!

А мир вокруг цветет теплом и уютом, как с чудесных картинок идеальной жизни… И всегда останется таким, если здесь останусь и я…

Но я смотрю на бледного незнакомца передо мной, и мне страшно. Он принес страх в мой идеальный мир!

Страх за него. Разрывающий изнутри ледяными иглами страх! Страх за этого, казалось бы, чужого человека.

Я протягиваю руку. Касаюсь его ладони, пока он не исчез окончательно.

И исчезает. Но не этот мужчина. А мой такой идеальный, пусть и придуманный мир…

Эйтон

Неведомой силой Аню вырвало из его рук. Магия не позволила удерживать, окончательно направив свои силы, чтобы он мог хотя бы оставаться в сознании. Пусть и до этого прекрасно знал, что попытка связаться с Аней станет дорогой в один конец, но должен был пойти на риск! И теперь ни капли не жалел об этом.

Все вокруг возобновило свой ход. Пламя ревело, словно отыгрываясь за те мгновения, что оставалось недвижимым. Аня с закрытыми глазами взмыла вверх, и уже нельзя было понять, она ли это, или же по-прежнему марионетка Марситы.

Но в следующий же миг все вопросы отпали сами собой. Напротив, у одной из стен, прямо за расползающимся пламенем, вверх подняло и Видию. Принцесса что-то гневно орала, даже вроде бы требовала вернуть нечто ей по праву принадлежащее — точнее слов было разобрать нельзя. Только Аня ей не ответила. Словесно не ответила. Мощный поток вырвался от нее к принцессе и тут же исчез.

А дальше… Вся оставшаяся зале чужая магия… Магия из треснувших сосудов… Магия, когда-то отобранная у других людей... Вся эта мощь устремилась к Ане, как к единственной здесь хоть сколько-нибудь родной, концентрируясь вокруг нее светящимся шаром… Чтобы в один миг ринуться вниз со всей мощью.

Огромная ревущая воронка из окружающего пламени создалась даже не на полу. И не в пространстве. Как пролом между реальностями, между мирами… Закручиваясь все сильнее, она неумолимо затягивала в себя!

Но Эйтон не чувствовал этой тяги. Как и Аня даже не дрогнула. Молча созерцала с высоты, как в огненную воронку магии погибших затянуло две неясные тени, отчаянно цепляющиеся крючковатыми пальцами… А следом и Видию! Только Видию ли?.. Наверняка теперь это Марсита.