Зато сестра Эйтона соответствовала всем моим ожиданиям! Миловидная темноволосая девушка, явно даже не старше меня, нетерпеливо ерзала во втором кресле, словно так и порывалась вскочить. И судя по тому, с каким восхищением она на меня сейчас смотрела, вскочить ей хотелось не просто так, а чтобы, как минимум, стиснуть мою персону в крепких объятиях. Пусть и, опять же, вопреки всем правилам этикета.
Но она ограничилась лишь кивком. Хотя и дважды. Может, и третий раз бы кивнула, но под строгим взглядом пожилой леди все же присмирела.
— Леди Тиффания, леди Ниелла, — продолжал Алистер, — позвольте…
Но леди Тиффания перебила его попытку действовать по правилам:
— Можешь идти.
— Но я…
Только она снова перебила и все так же властно:
— Ступай-ступай. Мы уж как-нибудь сами разберемся с внезапной невестой твоего зацикленного господина. Присаживайтесь, леди Анна.
Тут уже и Ниелла не выдержала:
— Мне безумно хочется как можно скорее во всех подробностях услышать, как именно вы облапошили моего зарвавшегося брата!
Я и не хотела, но вырвалось само собой:
— Простите, но в этой семье Эйтона вообще никто не любит?
— Я люблю, — донеслось унылое из-за закрывающейся двери.
Но больше Алистер вмешиваться не стал. Хотя явно ему очень хотелось.
***
— А за что Эйтона вообще можно любить? — Ниелла резко насупилась и скрестила руки на груди. Похоже, ее восторженное обожание в мой адрес готово было вот-вот перерасти в неприязнь. Мне бы, конечно, предпочтительнее, чтобы я нравилась, чем меня презирали, но все же лучше сначала разобраться в ситуации.
— Вот леди Анну и на этот счет послушаем, — леди Тиффания вежливо улыбалась. Только мне от этой улыбки все больше становилось не по себе. Словно наклевывающаяся проверка на вшивость сложна настолько, что у меня нет ни единого шанса ее пройти.
Но я постаралась не показывать истинных эмоций. Преспокойно села в кресло напротив, даже хотела поинтересоваться, когда именно подадут тот прекрасный завтрак, ради которого я, собственно, и здесь. Но все же не стала наглеть. Это с Эйтоном наглеть не страшно. Хотя даже не знаю почему… Он-то точно опаснее своих родственников. Но все равно как-то с ним…все проще, что ли…
— Так что же, леди Анна, — продолжала его дотошная бабушка, подчуя меня вместо завтрака взглядом прокурора, — нам не терпится узнать, как же так вас угораздило влюбиться в далеко не самого подходящего для этого индивида.
Да ладно. Вот ни в жизнь не поверю, что в Эйтона половина высшего света не влюблена для одури! С его-то внешностью и харизмой? Да, мне кажется, он только бровь изогнет и особо впечатлительные барышни в блаженные обмороки падают.
Мне, может, и самой бы хватило врожденной дурости по нему вздыхать, но, простите, когда так остро стоит вопрос выживания, уже не до дурости.
Только в любом случае по моей легенде я же вся такая влюбленная, надо соответствовать. Хотя сразу же встает вопрос: что именно Эйтон мог рассказать о моих мотивах?.. Но все равно лучше придерживаться одной линии и от нее не отступать.
— Я понимаю, все мы разные и разных людей воспринимаем тоже по-разному, — осторожно начала я, попутно придумывая, как бы так дипломатически и собственный влюбленный образ поддержать, и кровных врагов в лице этих дам не заработать. — И, конечно, я прекрасно осознаю, что у Эйтона сложный характер и порою…некоторые его поступки…могут показаться сомнительными и не слишком продуманными, но…
— Это она так вежливо пытается сказать, что он дурень? — Ниелла вопросительным шепотом обратилась к бабушке. Только зачем шепотом? Я же буквально на расстоянии вытянутой руки и все слышу.
Но то ли нарочно, то ли просто не обратив внимания, леди Тиффания ничего не ответила, предоставляя мне право продолжать. Нет, серьезно, я на суде будто! Единственный адвокат Эйтона, ага.
— Простите, леди Ниелла, но при всех недостатках вашего брата, глупым его все же назвать нельзя, — я очень постаралась смягчить свои слова улыбкой. Но на всякий случай добавила с кающимися нотками в голосе: — Само собой, я понимаю, что отношусь к нему предвзято и могу попросту не видеть многого. Не зря же говорят, что любовь слепа.
— Я вообще не понимаю, как его можно любить! — вот это сейчас явно был крик души. Словно у Ниеллы даже не то, что накипело, а бурлило клокочущим вулканом и уже давненько. — Да он…да он…разрушитель чужих судеб! Вот кто он! Наверняка Эйтон вам даже не рассказывал, как жестоко он со мной поступил!
Да он мне вообще ничего не рассказывал. Мы с ним, чего уж скрывать, практически толком и не знакомы.
Но она и без моего ответа все так же на эмоциях продолжала:
— Чтоб вы понимали, какое он чудовище, он всю мою жизнь разрушил! Я всей душой полюбила прекрасного мужчину, собиралась выйти замуж, а Эйтон вмешался и все отменил! Наплел всяких глупостей, будто мой любимый меня околдовал какой-то там запретной магией! Да если бы так было, то по нему бы откат такой был, что шансов выжить нет! А он жив! Все еще жив, я знаю! И это ли не доказательство истинности чувств?! Вот и не говорите мне после этого, что Эйтон достойный человек!
***
Кхм… Как-то уже количество приворотов со смертельными откатами превышает допустимое на квадратный метр… Нет, правда, это вполне может быть и простым совпадением! Тем более Иллида уверяла, что это Тарьена какая-то барышня пыталась приворожить, а не наоборот. Но с другой стороны, Иллида — не самый идеальный образец честности.
Вот только Ниелла смотрела на меня с нетерпеливым ожиданием. И именно возмущения и поддержки. Прекрасно понимая, что ярая солидарность из разряда «Да как Эйтон мог! Негодяй!» даст мне не то, что плюс к симпатии, а обожание до конца жизни, я все равно этого не сказала. И нет. Не из-за внезапной любви к графу, которому наверняка там уже вовсю икается.
— Честно говоря, я впервые об этих событиях слышу, — осторожно ответила я, чтобы ни в коем случае не усугубить тоном эффект, — потому мне крайне сложно делать какие-либо выводы…
— Ха! Думаете, Эйтон на такое не способен?! — перебила она сердито.
— Думаю, он на много что способен. Тем более, не отрицаю, я крайне плохо его знаю. Но только в любом случае я не могу судить об упомянутой вами ситуации, не зная всех подробностей и мнения всех сторон.
Судя по тому, как Ниелла резко поджала губы, я только что лишилась потенциального соратника в этом замке. Да-да, с моей стороны это весьма опрометчиво и недальновидно. А если сейчас еще суровая бабуля возмутится отсутствием у меня солидарности, то пиши пропало…
Но леди Тиффания с невозмутимостью человека, который тут присутствует якобы исключительно для красоты, позвонила в серебряный колокольчик. Двери с готовностью открылись, и служанки с подносами явились моему радостному взору. Прямо как волшебству, право слово!
Пока новоприбывшие расставляли на столике блюда и чашки, никто ничего не говорил. Хотя Ниелла лютым взглядом на меня все же говорила многое, но бессердечная я делала вид, что не замечаю. Но все равно цепочка в мыслях раскручивалась сама собой.
У самой Ниеллы спрашивать имя возлюбленного нет смысла, лучше спросить у Эйтона. И если речь вправду об Тарьене… Хотя что я сделаю? Честно скажу, что это я — то чудо чудное, каким-то немыслимым образом отменившее его смерть?.. Только если Тарьен и вправду занимался столь низменными делами, как-то это уж очень в нем разочаровывает. Да, это бы объясняло его знакомство с болотной колдуньей, но все равно не факт, не факт…
Едва служанки вышли, а я уже вовсю гадала, почему на завтрак тут подают только пирожные, леди Тиффания с прежней невозмутимостью нарушила тишину:
— Сегодня вечером нас ждет прием у Виндомов. Эйтон высказал пожелание, чтобы вы, леди Анна, отправились туда в моем сопровождении. Полагаю, будет самым идеальным представить вас как мою воспитанницу. Что скажете?
Скажу, что вам точно виднее, как по этикету будет правильнее.
