И вдруг…

— Алекс? — псионик зашевелился, поднял вторую руку. — Откуда… В тебе… Наша… Сила⁈

Вот дерьмо! Узнал!

— БЕЙ! — заорал я, падая на землю и одновременно активируя дрона.

Издалека послышались хлопки.

Два из четырех пришельцев тут же рухнули на землю с простреленными головами. Крупнокалиберные пули заставляли их черепа лопаться как переспелые арбузы.

Над моей головой пронеслись два кислотных шара, но оба в молоко.

А псионик, вдруг как-то неестественно вздрогнув, совершил резкий прыжок в сторону и поднял руку. Свел вместе когти.

Я буквально почувствовал, как мои конечности перестали мне подчиняться. Я пошатнулся, затем, словно оцепенел. В голове резко зазвенело.

Барнс дал по газам, резко развернулся и из кузова вылетел дрон. Мягко и даже как-то грациозно приземлившись прямо на свои лапы, он тут же активировал криопушку. Первый же выстрел попал в плечо псионика. Я, все еще парализованный, как завороженный смотрел на то, как сгусток сверхохлажденного азота взрывается, выпуская облако газа. Плечо тут же покрылось инеем, и даже вроде бы утратило подвижность.

Псионик злобно зашипел, частично утратил надо мной контроль.

Где-то вдалеке хлопнули еще несколько выстрелов и третий пришелец, выронив пушку, рухнул на землю.

Я же, попытался вскочить, но получилось плохо. Упал на колени, снова поднялся.

Дрон сделал еще один выстрел, но на этот раз сгусток пролетел всего в сантиметре от псионика. Тот совершил какое-то движение и дрона отшвырнуло в сторону, бросив на камни. Что-то хрустнуло.

Барнс сдал задом и выставив ствол винтовки, открыл огонь по тому солдату, которого не могли достать снайперы. В джип тут же влетело сразу три кислотных шара, мгновенно проплавивших броню и корпус.

Псионик, не переставая шипеть, снова сосредоточил на мне усилие. Я почувствовал, как у меня немеют ноги. Голову прострелило болью.

— Ах ты ж с-сука! Ну не-ет! — я через силу потянулся к винтовке, но ее буквально вырвало у меня из рук, едва не содрав бронеперчатки.

И тогда я понял, что наша затея почти провалилась… Не по зубам нам этот псионик.

Но тут я заметил, как в месте попадания плоть пришельца начала трескаться. Отвалился фрагмент плоти. Видимо, это было больно, так как противник снова частично потерял контроль.

Достать до винтовки я не мог, Барнс был занят — отстреливался с последним солдатом, а снайперы, конечно, могли мне помочь, но я заранее им дал установку этого не делать…

Мне стало страшно. Освободиться из-под его ментального контроля собственными силами я не мог.

Или мог?

Это было странное, плохо описываемое ощущение.

В мозгу что-то сильно зачесалось, нагрелось. Все тело мое наполнила какая-то легкость, свежесть. На мгновение показалось, что я могу горы свернуть.

Но лишь на мгновение.

Я мысленно представил себе полупрозрачную стену, как бы блокируя пси-силу противника, и даже сдержал его. По его удивленно качнувшейся голове, я вдруг понял, что это его сильно удивило.

Но затем он резко усилил натиск и с легкостью проломил мою защиту. Тело вновь сковал спазм, да такой, что от внезапно нахлынувшей боли я сдавленно замычал и, почти не контролируя себя, уткнулся лицом в камни. Почувствовал лбом холод.

— Алекс!

Я расслышал возглас Барнса, но никак на него не отреагировал. Сержант заметил, что псионик все-таки взял надо мной верх, но и помочь никак не мог — его зажал между камней последний оставшийся солдат. Нас отгораживало какое-то устройство пришельцев.

— Держись, Алекс! Меняю позицию, — послышался напряженный голос Анны. Тяжелое дыхание. Видимо, она уже бежала.

— Червяк…! — прошелестело у меня в голове. — В тебе есть способности, но они не развиты, слабы… Я раздавлю тебя!

И тут случилось странное.

Неожиданно, псионика самого скрутило. Он схватился когтистыми лапами за голову, упал на колени. Его кривые ноги неестественно подкосились.

Я услышал еще один голос, только тихий и далекий.

— Не смей! Он нужен мне живым!

Справа заорал Барнс — ему в грудь прилетел кислотный шар и сержанта откинуло на камни. Барнс принялся вертеться на месте, снимая блокировку.

— Еще немного. Сейчас, — у меня в ушах далеким эхом отдавался голос Анны.

Но мне было уже все равно.

И хотя воздействие псионика немного ослабело, я понял, что почти ничего не могу сделать. Почти.

И все же, снова попробовал выставить барьер, но он получился настолько жалким, что я буквально почувствовал, как его скомкали, словно салфетку и откинули в сторону.

— Червь… Чело-век.

Вдалеке хлопнул выстрел, скользнув по шлему псионика. Кто это, Анна или Винсент. Но тяжелое дыхание Энн я слышал в наушнике, значит…

В голове звенело, перед глазами скакали разноцветные пятна. Начало мутить. Сознание тормозило само себя. Шла внутренняя борьба и пришелец, хотя и был куда сильнее чем я, все же не мог подавить меня полностью.

Я зарычал от злости и бессилия.

— Не-е-т!

Через силу, через боль и слабость, я попытался встать на ноги, но получилось только на колени. Поднял голову и посмотрел на непрозрачный шлем псионика со всей злостью и ненавистью. И снова я почувствовал, как внутри меня зашевелились наноорганизмы. Они вновь подчинялись мне.

Мысленным посылом заставил их нейтрализовать боль. Получилось плохо, но все равно стало немного полегче.

Пришелец склонился за камнем, частично прикрытый другим. Его замороженное плечо я видел даже отсюда — оно покрылось трещинами, посерело. Прижав его к телу, он почти им не двигал, вместо этого оживленно двигая другой, здоровой. Нужно было что-то делать.

Переборов боль, я, кое-как вытащив импульсный пистолет, попытался прицелиться, но и это оказалось невозможно — он всячески сбивал мне прицел, какими-то непонятными импульсами откидывая руки в стороны.

То вправо, то влево.

Выстрел.

Мимо.

Выстрел. Снова мимо.

— Да тва-а-арь! — заорал я и снова выстрелил. Пуля попала в камень, срикошетила и осколок отлетел ему в шлем. Стекло сразу же треснуло.

Пришелец, на секунду растерявшись, усилил давление и от боли я едва не выронил ствол.

Справа Барнс избавился от поврежденного «Скаута», вновь подхватил в руки винтовку и увидев, что мне нужна помощь, хотел уже пристрелить псионика, но его снова прижал уцелевший солдат.

— Все, Алекс! Вот сейчас. Я уже…

Где-то вдалеке хлопнул выстрел и тяжелая крупнокалиберная пуля оторвала пришельцу руку, ту, которой он меня пытался сломить. Брызнула темно-зеленая кровь… Пришелец издал жалобный вопль, рухнул на камни. А я, почувствовав, что больше не нахожусь под влиянием пришельца, с трудом поднялся на ноги. Видимо, что-то остаточное еще меня трепало, потому что даже зрение работало с какими-то искажениями.

Справа, из-за камней последний солдат вел почти непрерывный огонь по сержанту — уже все камни вокруг Барнса были обляпаны ядовито-зелеными кляксами кислоты, но по человеку он пока еще не попал.

— Ах ты тварь! — хоть мне и было плохо, но я все-таки направился к нему, одновременно концентрируясь на собственной силе. Точнее, на ее остатках.

Когда пришелец очередной раз совершал выстрел, мне удалось всего-то на долю секунды его притормозить. Это почти не было заметно, но зато Барнс среагировал мгновенно. Три пули — три дырки в шлеме. Тело качнулось, выронило кислотную пушку и рухнуло рядом с ней.

— Ф-фух, с-сука, — выдохнул я, обессилено падая на камни. Концентрация отнимала уйму энергии, выжимая из меня все до капли. — Получили уроды⁈

Позади меня, все еще валялся на земле и стонал раненый псионик. Обе конечности были нейтрализованы, но это вовсе не означало, что у него нет иного способа воздействия на меня.

— А, черт! Я все… Дышать не могу.

Барнс остался без костюма, и сейчас ему не хватало кислорода. А еще я вдруг понял, что отсутствие шлема на мне, почти никак не сказалось — да, кислорода было мало, но мне хватало. Лишь легкое головокружение, но оно было и так — спасибо псионику.