— Пришли, — скомандовала Тамара, и стальная сейфовая дверь открылась. — Лилия, тебя допросят, а потом проведут к нам. А мы пока сходим к доктору, Ауф совсем плохо выглядит плохо, мне не нравится, что он пожелтел.

— Есть, — по военному ответила Лилия и шагнула в дверь.

— О, мадам, вы прекрасны! Не хотите ли яичницу? Вы бы знали, как я рад начать утро с вас… — донесся голос Иннокентия, когда к нему вошла Лилит, а дверь за ней начала закрываться. — А что… а как? Помогите-е!

— Щелк, — донеслось из квартиры Иннокентия и мы с Тамарой, схватившись за дверь, забежали в комнату.

Мне на шею тут же упала ревущая Лилия, а в дальнем углу у плиты защищался сковородой Иннокентий с фингалом под глазом.

— Он пытался войти в меня, — рыдала Лилия. — Он едва не вошел!

— Я никуда не входил! — словно резанный кричал Иннокентий в розовом халате. — Я никого не делал! Я бы не успел!

— Не успел? — выдохнул я.

— А ну, позакрывали свои рты! — прокричала Тамара и взглянула на меня. — Ты понимаешь, что…

— Лилия, знакомься, — холодно проговорил я. — Это Иннокентий, человек, которого ты должна убить. Иннокентий, знакомься, это Лилия, твоя убийца, создана, чтобы противостоять таким как ты, читающим чужой разум.

— Твою ж мать, бобер, ты гений! Но как же ты меня достал своей сообразительностью! — прокричала Тамара и даже запрыгала на месте, а затем понеслась наружу, напоследок прокричав нам. — Вы сидите тут, Кеша, не насилуй Лилию… Так, соединить меня с министром обороны!……где мои туфли со шпильками… почему меня не поставили в известность о киллере по плану ликвидации для Иннокентия!

Неловкое молчание. Кажется, Лилия пыталась соображать, а Иннокентий в розовом халате потирал глаз.

— А можно было не так сильно? — пробурчал Иннокентий, разогревая сковороду на плите.

— Она и так сдерживалась, — усмехнулся я, садясь за обеденный стол. — Она, по идее, с удара должна была оторвать тебе голову.

— Иннокентий, простите, — проговорила Лилия. — Но это было отвратительно, вы хотели прочесть мою память?

— Больше не хочу и даже пытаться не буду, все равно у тебя там пусто, — пробурчал Кеша. — Вам по сколько яиц?

— Мне два десятка, — проговорила Лилия.

— Кеша, а можно я усну у тебя? Я это, кончаюсь, — растянулся я на столе.

— Можно, но Тамара уже возвращается, и мне ее мысли не нравятся. Ты точно прокормишь свою подругу? У меня нет двух десятков яиц.

— Милый, если смог меня купить, то и деньги на яйца найдет, — состроила глазки Лилия.

— Ну, если взять во внимание то, что он купил тебя на мои деньги, — задумчиво проговорил Иннокентий. — То вы умрете с голоду через пару дней.

— Тебя та похотливая альтушка, Айя, обольщению обучала? Забудь все, что она тебе советовала… — улыбнулся я, а Лилия взгрустнула, то ли из-за яиц, то ли из-за того, что методы альтушки, которая назвала меня милым, не работают.

Тамара зашла с ящиком и револьвером на боку.

— Так, бобер, здесь тридцать гранат, выбери те, которые не взорвутся, — проговорила Тамара. — Если не сделаешь, я прострелю тебе ногу из револьвера.

— Стреляй, может, я высплюсь хотя бы в госпитале, — скрестил я руки.

— Интересная проверка, — заинтересовано проговорил Иннокентий. — Ауф, давай, найди гранаты. Тома, неужели ты думаешь, что он, как и я, читает мысли?

— Я не знаю какие гранаты дефектные, знает это только Александр Изюбр, он мне серийный номер потом скинет. Бобер, ищи гранаты!

— Достали, я не имею сверхспособностей, — выложил я три гранаты из ящика. — Довольна? Я не знаю, какие гранаты.

— Не знает он, — рассмеялась Тамара, вырывая чеку одной из гранат. — Ну, тогда считай до пяти!

От стола тут же отбежали Лилия и Иннокентий, остались лишь я и Тамара. Мне было лень бежать куда-то, и при этом была уверенность, что ничего не произойдет.

— Ты угадал, один из трех. Поразительно, — проговорила Тамара.

— А ты выдерни чеку у еще двух гранат, — проговорил спрятавшийся за Лилией Иннокентий. — Он странно себя вел на задании, и если ты права, то он спас мне жизнь, тянув нас безошибочно в безопасное место.

— Нет, сапер сказал, что лишь одна граната, — постучала по очкам Тамара и хитро улыбнулась. — Поняла, Саш, ты молодец. А, он сам не знает, его помощник, еще две гранаты, в тайне от него, обезопасил.

— А это значит, что мой муж… — начала было говорить Лилия.

— Я не твой муж, — проговорил я, а Тамара вытащила револьвер, вынула один патрон и направила на меня револьвер, прокрутив барабан.

— Говори, здесь есть патрон или нет?

— Не буду.

— Будешь, либо я стреляю.

— Ну, этот холостой, — проговорил я и все заволокло дымом, а мне прострелили ногу. — А, сука! Ты что творишь⁉

— Соберись, где нет патрона? Следующая пуля войдет тебе в голову! — прокричала Тамара, а горячий ствол револьвера уперся мне в лоб. — Говори.

— В этом есть, и в этом есть! — кричал я, когда Тамара крутила барабан. — В этом холостой!

— Щелк, — прозвучал холостой удар бойка и Тамара устало произнесла. — Ну вот и выяснили, почему ты еще жив. Ты не бобер, ты кусок золота, хоть и сам не знал. Или знал? Кеша, остальные пули сейчас войдут в тебя.

— Он не знал, он не знал! — прокричал испуганно Кеша. — Я тоже не знал! Гарантирую!

Вечер принес прохладу и я немного расслабился. Я оказался в забавной ситуации, я в гипсе лежал в своей квартире с открытым окном, не смотря на работающие кондиционеры.

Меня перевезли обратно к Тамаре, выяснив все, что им было нужно, и настал момент, чтобы понять, что же со мной делать. Но я старался не думать об этом, чтобы лишний раз не нервничать.

Мне нравился ветер, чистый воздух и отдаленные разговоры людей, которые гуляют по вечернему городу. И все казалось прекрасным, умиротворяющим, но во мне бушевал огонь, я не мог присоединиться к гуляющим в городе.

— Потому что я не могу ходить! — прокричал я в отчаянии. — ТЫ, безмозглая старуха, прострелила мне ногу!

— Ну прострелила и прострелила, подумаешь, мелочь какая. И да, несу ответственность за это, а вот твоя зацикленность на таких мелочах мне не нравится, — донесся из кухни голос вперемешку с шумом сковороводок. — Зарастет твоя нога максимум через день-два, утром уже снимешь гипс, можно даже сейчас снять.

— Тамара, сука! — прокричал я уже в который раз за этот день.

— Да, я сука, с этим даже спорить глупо, да, я виновата, — спокойно ответила мне лжебабуля, — Но еще раз объясняю, мне в полевых условиях надо было четко все определить. Теперь мы знаем, что твоя удача работает лучше всего при угрозе жизни. И все произошедшее не случайность!

— Это не удача! Это не способность! Я простой обыкновенный человек!

— Не знаю что это, да это и не важно, как, почему, работает же. А будешь возмущаться, я тебе обещаю, тебя на куски в лаборатории пустят, с удовольствием на фарш переработают. С такими как ты, эсперами, у нас все налажено. Запрос из лабораторий нескольких закрытых институтов уже имеется, меры для того, чтобы ты не сбежал, уже приняты! — прокричала с кухни Тамара. — Иди ужинать и ложись спать, завтра будешь отдыхать. И не вздумай думать, что ты дорогая собачонка, которую, если что, пустят на фарш, кстати, это правда, но тебе невероятно повезло, что ты объявился сейчас, а не двадцать лет назад.

— Твою-ю-у-у…

— А я все думала, почему ты так быстро с Кешой сдружился, — проговорила Тамара, уходя к себе в квартиру. — И да, сотрудник с позывным Ауф, тебе сегодня должна прибыть премия, а завтра ты подпишешь особый контракт эспера.

— Кровью? — усмехнулся я.

— Жопой, если руками не умеешь! Вот за что мне это? — закрывая дверь прокричала Тамара.

Меня наконец оставили в одиночестве, хотелось сдохнуть, но это нифига не упростило бы задачу.

Потому что целых две машины реанимации дежурили внизу, а на мне, как сказала Тамара, размещены семь датчиков отслеживания здоровья. О моей судьбе сейчас решается на самом высоком уровне, и за мной даже сейчас следит отдельный рой беспилотников.