Моя стоимость с того момента, как я определил, пустят мне в голову пулю или нет, возросла настолько, что деньгами меня сложно мерить. Я, конечно, дешевле Иннокентия, который был не рад тому, что со мной может случиться что-то похуже, чем произошло сейчас с ним, но он сделать ничего уже не мог. А что мог сделать я?
— Мне не скрыться, не сбежать, — зло ухмыльнулся я, стягивая с ноги гипс и надевая свой спортивный костюм с надписью на кантонском «Люблю постарше». — Зато свободу воли у меня не отобрали.
Выходить через дверь не было разумным, но я вышел, во всю хромая, ногу мне зашили и она уже заросла, но жутко болела.
Кивнув охране я захромал к лифту, в кармане толстовки нашаривая обезболивающие. У подъезда я заказал самокат с сидушкой, который сам приехал ко мне, имея функцию автопилота, будущее все-таки, и меня повезли на самокате по городу. Солнце клонилось к вечеру, но я знал, куда хочу, и вот уже минут через десять я находился в парке.
— Опять парк, опять мысли о том, что мне делать, — улыбнулся я, захромав в опускающейся тьме по парку. — И опять нет правильного или неправильного решения.
Фонарь, лавочка, вечер, я сидел на лавочке с бутылкой воды, доставленной дроном, и листал в очках огромные пласты информации.
Надо было осознать, что делать и как выжить, прошла всего пара дней как я попал в водоворот событий, меняющий жизнь. Но в любом водовороте событий легко умереть, очень быстро утонув в событиях. И в то же время можно взлететь ввысь, но всему мешает то, что возникает желание вырваться из водоворота. А в спокойной воде уже не поймать удачу за хвост, проще медленно утонуть от бессилия.
— Так, с этим разобрались, — махнул я рукой и текст сменился. Я изучал мир, и все было немного иначе, чем я думал. — Москва это не Россия, а Россия это не весь мир, из века в век ничего не меняется, твою ж…
Все, как я и подозревал, меня ограничивали в информации и Тамара также делала это, но все несколько изменилось после того, как стало понятно, что я эспер. Эспер это человек, обладающий телепатическими или психокинетическими способностями. Эсперы — люди разных рас, которые естественным образом могут пробудить в себе или же изначально обладать психическими силами.
Почему меня записали в эсперы непонятно, потому что я не подхожу под это понятие, однако мой случайный выбор может быть правильным чаще, чем у простых людей. Но зато у меня теперь появилось больше прав, и понимание, что со временем человек эволюционирует, стало не теорией, а воплощением в реальность. По тому, что было в интернете, я узнал, что первым эспером считают некого итальянского изобретателя в средние века. И нет, эспер это не только пирокинез, чтение мыслей или управление реальностью, это еще и просто возможность делать то, что не могут другие. Чуть ли не просто свободно мыслить, не опираясь на мнения общества, уже в теории является признаком, что ты эспер.
— Знаешь, — раздался голос Тамары позади меня, за лавкой. — Я ехала за тобой с желанием забросить в тюрьму, как и Иннокентия, но похуже. В комнату два на два, ты же еще помнишь, что такое русская тюрьма?
— Знаю, и это моя проверка для тебя. Что ты будешь делать, когда я куда-то рвану? Не все же тебе меня проверять, я ожидал, что ты вновь на меня наведешь пистолет, уже в третий раз. Тебе понравился парк? — спросил я, листая текст на несуществующих экранах на очках. — Мне разблокирована вся информация, мне ведь не корректируется информация о мире хотя бы сейчас?
— Минут через пять не будет корректироваться, я сделала запрос. Как же с тобой не просто, любитель женщин постарше, — села рядом Тамара в спортивном костюме и белых кроссовках, и положила себе на колени пистолет. — Лилия будет жить в квартире под тобой, пока я не пойму, почему именно ее выбрало твое подсознание.
— Ты веришь в судьбу? Думаешь, я могу ее предсказать?
— Нет, ты не можешь предсказывать судьбу, но можешь как-то просчитывать все варианты, не осознавая этого, и на основе этого мимоходом делать правильный выбор в куче вариантов, которые должны были тебя убить, — устало проговорила Тамара, взяв у меня воду. — Нога еще болит?
— Конечно. Скольких людей, эсперов и мутантов ты убила?
— Людей много, страна у нас такая, постоянно кого-то надо убивать. Врагов, шпионов, предателей, иностранцев, ну и, конечно, своих, — невесело усмехнулась Тамара. — А мутанты это новое в нашем мире, в отличие от эсперов, мутанты хотят приблизиться к природным мутациям, которыми, например, владеет Иннокентий, но я не могу назвать его мутантом, да и те, кого ты называешь мутантами, не родились такими. Они делают себя такими, как тот же Сенатор.
— Ты ушла от ответа, — тихо проговорил я, читая про так называемый эликсир бессмертия или вечной молодости, которым пренебрегает моя собеседница. Этот элексир доступен далеко не всем, особенно многим неразвитым восточным странам. В России его просто создали, и им борятся с малым населением на такой огромной территории.
— Ну да, ушла, я состояла в комитете по эсперам лет тридцать назад, и мы их просто уничтожали, — хмыкнула Тамара. — Полезен не полезен, нашли и тихо убрали, тем более зачастую было за что. С адекватностью у эсперов есть проблемы, например, Иннокентий обожает свой розовый халат. Сейчас же эсперов мы используем, берем в сотрудники.
— Скольких вы уничтожили?
— Эсперов рождается очень мало, один на сотню миллионов, не более, и можно ли считать эспером гениального музыканта, ученого, программиста или писателя? Тут, Ауф, очень тонкая грань…
— Скольких, Тамара, скольких вы убили в этом комитете?
— Сотни расстреляли, Ауф, сотни топили, сжигали, а всего тысячи. Они попытались объединится в какие-то ковены, религии организовать зачем-то,посчитали себя сверх людьми, а потом они кончились. А после уже мы поняли, что они нам нужны, и мы их искали, но их не было. Остановились внезапно на неподкупном следователе, а затем и судье в захолустном городке, который внезапно стал символом этого городка, честный, неподкупный и очень эффективный, — практически шепотом проговорила Тамара. — Мы видели в них лишь угрозу, ты сам мог видеть на примере Иннокентия, что они могут натворить. И сильные нашего мира испугались, наш мир опаснее, чем твое прошлое, у нас множество проблем, вот-вот начнется освоение космоса, настоящее. И эсперов считают первой весточкой этого, это не твой мир, где у вас самая главная проблема это квартира, возможная ядерная война да курс доллара…
— Хоть закон-то какой они нарушили?
— И да и нет, — тихо ответила мне Тамара. — Даже указа не было, просто потерявшиеся люди, были вот, пошли за хлебушком и пропали.
— Понятно, — выдохнул я.
Я смотрел в этот момент информацию о эсперах, о них было мало что известно, но Тамара уже скинула документы. Не были они каким-то злом, миллиардеры, развивающие мир.
Они ничем особенным даже не отличались от людей, тихо себе жили и работали. Но вот такие, почти ничем не отличающиеся от других людей, в России оказались не нужны. А потом оказались нужны, но брать неоткуда, они были словно огоньком, который появился, а после погас, но все его теперь ищут. И мое появление в этом мире, кажется, начало объясняться. Были, конечно, и негативные примеры, из-за них наверняка и началась бойня. К примеру, люди, что попытались захватить разум высших руководителей некоторых стран. Но я бы не назвал их природной эволюцией человека.
— Что с лабораторией, откуда я выпал? — ухмыльнулся я.
— Ищем, с утроенными силами. Я уже начинаю верить в порталы… Оп, вот и все, ограничения на информацию я сняла и искусственный интеллект не будет тебе перевирать инфу, — встала со скамейки Тамара. — Ну что, бобер, пошли домой, холодно тут.
— Я тут посижу, я же не в тюрьме.
— Не в тюрьме, в тюрьме вы дохнете почему-то быстро, но от работ тебе никуда не деться, вас слишком мало осталось. Держи ключи, жду дома, — кинула мне ключи Тамара и побежала по парку, пропадая в ночи.
