— Тебя совсем не волнует наша свобода?

— Мне главное, чтобы меня не убили, Ауф, ты хоть представляешь, насколько я опасен для власть держащих? — проговорил Кеша. — Но как же круто, быть на свободе, смотри, какой я себе костюм выбрал! Сам! Не онлайн! А теперь я хочу альтушку!

— Хотеть не вредно, вредно не хотеть. Поехали тогда вот сюда — там я лилию оформил.

— Нет, не хочу, поехали лучше вот сюда, я тоже хочу боевую! Мне охрана нужна.

— Ну, поехали, — вздохнул я и вдруг услышал знакомый голос.

— Вы куда намылилась, мальчики? — проговорила Тамара. — Никуда вы не поедете! Вам свободу я не обещала, вы принадлежите мне!

— Поговорим? — предложил Кеша.

— Поговорим, — оскалилась Тамара. — Благо есть о чем.

Разговор был сложным, долгим, а потом была поездка за город, когда уже солнце опускалось вниз и вокруг наступила тьма.

Огромный замок, а не дом утопал в зелени и в ночной тьме, каменные стены здания были в хорошем состоянии, но выглядели мрачными, а где-то позади замка серебрилось озеро. В одном из окон горел свет и я видел, как там утирает пот Лилия. Что-то шкворчит на кухне, распространяя ароматы, а девушка в этот момент драила стены не жалея рук.

В саду уже была пострижена трава, каменный забор был убран, лишь огромная дырень от танкового снаряда напоминала о том, что когда-то это место брали штурмом. В глаза бросались новенькие окна, двери и наспех починенная крыша.

— А это точно дача? — тихо проговорил я.

— Бобер, это прекрасный дом, считайте, что это вам от меня подарок, — ухмыльнулась Тамара.

— А мне нравится, чур я живу в левом крыле, я уже розовую краску заказал, — проговорил Кеша.

— Я это, пойду, — тихо проговорил я в ночи, — Меня там, кажется, ждут.

— Иди, — хмыкнула Тамара и я пошёл нетвердыми, почему-то, ногами к двери в дом, и мое сердце забилось в ускоренном темпе.

— Я тоже хочу альтушку, — проговорил позади любитель ярких красок.

— Советую, Кеш, чтобы девушку тебе выбирал бобер, — язвительно ответила ему Тамара.

А я уже поднимался по каменным ступеням, дверь была не закрыта и я прошел по гостиной в кухню.

Лилия что-то доставала из невероятно вкусно пахнущей духовки, находясь ко мне спиной.

Мусор предательски хрустнул под моими ногами.

Лилия мгновенно развернулась ко мне, в ее руках был мой автомат Калашников, ее пальцы моментально сняли с предохранителя автомат и альтушка целилась мне точно сердце.

— Ну привет, — несмело проговорил я, улыбаясь. — Я вернулся.

У Лили из рук выпал автомат, она посерела и на ее глазах навернулись слезы, а калаш ударился прикладом и произошел выстрел. Пуля же, хоть и дура, полетела в лампочку, погрузив кухню во тьму. И там, во тьме кромешной, я потонул в крепких объятиях и покрылся поцелуями.

Я был счастлив. И ответил тем же, но еще более крепкими объятиями и более смелыми и страстными поцелуями.

И пусть не было между нами пока крепких чувств, и пусть все это самообман. Плевать.

Иногда достаточно того, что кто-то где-то тебя ждет. Этого достаточно, чтобы любить или чувствовать себя любимым. А остальное… Я фартовый, как-нибудь справлюсь.

Иногда мир по доброму, искренне улыбается нам, тьма же пожирает нас изнутри, оставляя после себя лишь пустую оболочку. Эта тьма отступает, но отступает она неохотно, обещая вернуться, а в это время мир нам улыбается.

И окружающий Мир внезапно наполняется яркими красками, серая обыденность отступает и ты вдруг понимаешь, что тоже хочешь улыбаться, хоть и забыл, как это делать. Да так крепко, что мышцы аж болят от непривычки. И как же, сука, страшно все это потерять. И если кто-то попытается это отнять — я готов убивать. Только попробуйте отнять у меня улыбку!

Свой дом, своя девушка, свой друг, своя страна, что еще для счастья надо?

Правильно, ничего. Мне не нужно более ничего, не нужно мне быть героем, миллиардером, начальником и пусть мир вокруг меня чужой. Пусть он меня ненавидит и называет мутантом! Но я хочу быть счастливым в нем. И мне казалось, что я вот-вот коснусь этого и буду счастлив. Навсегда.

Но жить спокойно я не могу, я невиданный доселе богомерзкий мутант, особо ценный эспер, которому везет то ли по веленью божьему, то ли из-за того, что мой мозг просчитывает всё наперед. И пусть я этого не осознаю, но я все делаю идеально по заранее продуманной стратегии.

Глупо надеяться на спокойную жизнь с такими-то способностями, лишь в тюрьме я был в спокойствии, прекрасно зная, что будет на следующий день.

Мое счастье просто напросто невозможно, мне не грозит умереть от старости, не грозит быть счастливым с любимой.

Я месяц в этом мире, я убивал и меня пытались убить, моей жопой торговали. Моё счастье невозможно, но я его так желал сейчас.

И за это я был готов пойти на многое, и на богом забытой лесной поляне я сражался с землей за свое счастье. За то, чтобы меня оставили в покое! Я хочу свободы!

Яркое солнце в Подмосковье жарило как будто в последний раз и пыталось прикончить лично меня, запекая мою спину и голову до состояния тотальной прожарки, а я все копал и копал, а по носу лилась летняя капель.

Лопата вгрызалась в землю, углубляя яму с каждым разом все глубже и глубже.

Затихли вокруг птицы, не видно было вокруг ни человека, ни птицы, ни зверя, а я все копал в непроходимом лесу могилу. И вот тень от могильной ямы прикрыла меня от солнца. Могильная яма была не для меня. И она должна быть достаточной глубины, чтобы тело не нашли.

Прохладная земля неплохо остужала мое тело, но не мою голову, и вот уже я выкопал могилу по грудь. Выдохнув, я зло посмотрел вокруг.

— Мало! — прорычал я в лесной тишине. — Нужно глубже.

Со злости я вгрызался в землю очень быстро, да и в лесу по удаче оказалась податливая рыхлая земля. Рядом с могилой, прислоненная к дереву, приходила в себя оглушенная лопатой та, что скоро поместится заживо в выкопанную мной могилу.

— Бобер, тебе не кажется, что ты перебарщиваешь? — просипела Тамара. — И как ты меня победил и оглушил лопатой? Меня прямой выстрел фугасом с танка рядом не должен глушить!

— А я говорил тебе, что я свободен и на работу не пойду, а будешь настаивать я тебя закопаю? Говорил же? Ну вот, я тебя закопаю, — тихо проговорил я, выпрыгивая из могилы и смотря на связанную Тамару.

— Говорил, — хмыкнула Тамара, напрягая руки, металлический тросик, которым она была связана, захрустел, но выдержал. — Развязывай уже, пошутили и хватит.

— Не развяжу, — хмуро проговорил я. — А победить меня, пока моя удача со мной, невозможно даже тебе. Я непобедим, Тома, ты сама поскользнулась и ударилась об мою лопату.

— Так это же надо использовать! Бобер, ты хоронишь свой талант в землю! — проговорила Тамара, связанная тросом. — Мы таких делов наворотим, все будет, и Россия и Китай и Индия. Будешь нашим лучшим агентом, ты нужен родине!

— Удача не вечна, Тамара, не вечна! Я утром пролил на себя кофе! Обжег причинное место. Я не хочу ни убивать, ни умирать, я не хочу сгнить в тюрьме в Африке когда моя удача кончится. Я хочу умереть в объятиях Лилии, а не в твоих объятиях в какой-нибудь богом забытой дыре на краю мира! Ты это можешь понять⁉ — закричал я на Тамару. — Я свободен, отвали! Я вчера вышел из тюрьмы, а ты с утра заладила,Бобер, пора на задание. Я сказал, прикопаю? Вот я живьем тебя и закопаю, сука!

Позади меня хрустнула ветка и я замер.

— Вторая лопата есть? — донесся до меня голос Иннокентия.

— О да, мой дорогой друг, — улыбнулся я, кинув ему лопату — Ты как всегда всё понял сам.

Дело быстро делается, если, особенно, вдвоем работать, все решается. Десяток минут и мы уже притоптали могилу и пошли домой.

Все-таки лето в России прекрасно, наш заросший травой и деревьями дом был невероятно огромным и прекрасным, пусть он и немного разрушен, но все же идеален.