Наверное, именно тогда, в тот осенний холодный вечер, он решил стать лекарем.

Когда с обыском (безрезультатным!) второго этажа и закопченной мансарды было покончено, врачи спустились в общий зал. Тьма затопила помещение, от колеблющегося света свечей по полу расползались уродливые вывернутые тени.

– Больше комнат нет? – спросил Мартейн.

– Нет… Постой! Есть еще подвал в кладовой, но он не использовался уже много лет.

Лицо Мартейна вытянулось, а подсвечник дрогнул в руке.

– Звезды, вы испытываете меня? Не важно, забудь, пойдем скорее!

Люк в подпол нашелся не сразу – пришлось передвинуть тяжелый ларь. Квадратный, с ржавыми петлями и покрытый пылью, люк и в самом деле выглядел так, как будто его не открывали как минимум сто лет.

– И тем не менее, мы должны проверить, – сказал лекарь больше себе, чем Люцу.

Сдвинув металлический запор, они подняли крышку и увидели спускающиеся в темноту каменные ступени. Повеяло холодом. Первым пошел цирюльник. Он спускался, осторожно пробуя ногой каждую ступень, и поводя свечой из стороны в сторону; угрюмые занавеси старой паутины с еле слышным треском загорались от нее, на секунду разворачивались бледно-огнистым полотном, тлеющим осенним лесом подземелья, и тут же растворялись в воздухе, гасли, оставляя после себя тени сухого запаха, зараженного чернотой глубоких углов. Люц обернулся, и пламя высветило лицо Мартейна – бледное, напряженное, крупные бисеринки пота блестели на лбу и на верхней губе.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил цирюльник.

Мартейн кивнул и молча сделал знак продолжать путь. Лестница закончилась на тридцатой ступеньке и перешла в гладкий каменный пол. Врачи разошлись, осматривая подвал. Это было небольшое прямоугольное помещение, полностью пустое, и, возможно, они бы и не заметили небольшую статую в дальнем его конце, если бы вся паучья архитектура не была сожжена неосторожной рукой Люца.

Врачи подошли к статуе. Она изображала…

В полной тишине подвала раздался далёкий металлический звук; не без труда Мартейн узнал колокольный звон. Но доносился он не сверху, а снизу, из-под земли.

– Что это? – Лекарь обернулся на Люца, но не успел сказать ничего больше, как на него пала тьма.

Твердый каменный пол ушел у него из под ног, вместо него он почувствовал неоднородное, шелестящее пространство, словно он с головой ушел в пучину листьев.

Мартейн открыл глаза.

Вокруг него, во все стороны, необъятной, угольно-огнистой ширью, простирался древний лес. Бесконечные деревья возносили свои голые, темные, будто обожженные, стволы вверх, где те постепенно исчезали в дымной дрожащей мгле, в которой вьюжили искры.

Нет, не искры, а листья – желтые, красные, охряные. Могучий ветер, ревущий в выши, раздувал их осеннее пламя. Когда ветер ненадолго стихал, утомленный своей яростью, листья опадали вниз, присоединяясь к пламенеющему ковру, укрывшему землю меж деревьями и их скукоженные сморщенные корни. Когда ветер снова крепчал, листья снова вздымались косматыми и дикими языками, и всюду царил этот дикий пожар, и всюду раздавался хорал монотонного плача.

Мартейн невольно протянул руку, и на его раскрытую ладонь, кружась, опустился красный лист. Тот звучал. Точнее – еле слышно рыдал, как и остальные, как каждый из них. Лекарь несколько минут, не отрываясь, смотрел на плачущий листок, в прожилках, похожих на вены. Потом бережно сложил, пытаясь не испортить его пугающе хрупкую соразмерность, и спрятал за пазуху.

Мартейн пошел наугад, внутренне содрогаясь от чудовищности этого места. Воздух пах пеплом и скрипел на зубах.

Вдалеке, между деревьями, лекарь увидел женскую фигуру в свободном белом платье.

– Леди? – неуверенно позвал он. – Как вы здесь очутились?

Женщина не отвечала и удалялась от него. Ее огненно-рыжие волосы, не обращая внимания на ветер, плыли в воздухе, словно застывшая во времени эктоплазматическая буря, и только иногда мерцали, играя на свету, алые и золотые пряди.

Мартейн крепко сжал в кулаке брошь в виде Солнца и последовал за ней.

Вскоре они вышли на берег лесного озера. Опавшие листья густым покровом лежали на его черной воде; в центре, на небольшом острове, стояла полуразрушенная древняя башня. В единственном сохранившемся окне мерцал слабый огонек – свеча или лампа. По разным сторонам озера стояли три смутные фигуры. Одна из них опиралась на меч, силясь вырваться из хватки колоссальных корней. Вторая упорно гребла веслом листья, предсказуемо не двигаясь с места от этого бесполезного упражнения. Третья тушила веером пожар, но только сильнее раздувала его.

Рыжеволосая незнакомка подошла к берегу озера и ступила в его черную воду. Мартейн до сих пор не увидел ее лица.

– Леди? Я не совсем понимаю, что вы от меня хотите, – пробормотал он. Он чувствовал себя, как персонаж дурацкого рыцарского романа. Тем более, что судя о всему, это место было мифическим Тлеющим Лесом, а леди – его нимфой – фривольный образ, столь любимый ремесленниками.

Нимфа медленно шла вперед, погружаясь в воды озера. Ее платье расплылось о черной глади белым облаком. Мартейн, не видя других вариантов, последовал за ней. Едва его нога коснулась воды, он ухнул в пучину с головой – снова. Тухлая вода хлынула в рот и ноздри.

Мартейн открыл глаза.

Вокруг него, во все стороны света, простирался черной ширью древний лес. Угольного вида стволы деревьев возносились вверх, где постепенно исчезали в дивной дрожащей мгле.Трепет тьмы происходил от листьев, нет – не листьев! Мириады мушиных крыльев отсюда, и до самого края мира, покрывали эти деревья, разворачиваясь бледным пологом, и тот могучий ветер, который создавали они, пах гниющей плотью.

Мрак между деревьями зашевелился и из него вышел зверь – неправдоподобно огромный черный лось с белыми глазами, облепленными мухами. Из широких ноздрей текли ручейки крови. Он, не торопясь, подошел к Мартейну. Лекарь ощутил идущий от него острый звериный запах с нотками тления. Лось опустил чуть ниже косматую голову, словно приглашая погладить ее, но сама эта идея выглядела омерзительно и… кощунственно?

В голове лекаря зазвучали гулкие, как церковный набат, слова:

То тело – мрак, едва удерживает кипящую бурю звезд внутри

То тело – руина, изрублена шквальным ветром и штормовым дождем

То тело – плоть гниющая, увенчана короной из перебирающих звезды пальцев

То тело – черный ветер, с костяком из снов лесов

Найди его.

Лось развернулся, чтобы уйти обратно в лес, и лекарь увидел его бок, полусгнивший, изьеденный червями.

Мартейн открыл глаза.

Он лежал на спине, над ним склонилось хмурое небо Бороски, а также лица стражников Вокил и цирюльника.