Май, 1890. Ранчо «Блю Спрингс», Айдахо

– Опять ты, Бэвенс? – прошептала Либби, щурясь от солнца и всматриваясь в фигуру приближающегося всадника. – Ии за что, пока я жива!

Наездник приостановил коня, по-прежнему скрываясь в тени густых зарослей сосен и тополей. Начали спускаться ранние сумерки, и от этого следить за приближающимся человеком ей стало труднее. Она не знала, что привело его сюда на сей раз, но не ждала от визитера ничего хорошего. Тимоти Бэвенс не таков, чтобы ждать от него приятных вестей.

Она отошла от окна, так, чтобы ее невозможно было заметить, осторожно приблизилась к входной двери и проверила, хорошо ли та закрыта.

Дверь была заперта, и Либби с облегчением вздохнула, но тревожные мысли не оставили ее. Бэвенс в любой момент мог попытаться проникнуть в дом. Хотя это оказалось бы, пожалуй, слишком незатейливо для такой змеи в человеческом обличье. Наверняка он думает, что очень легко испугать девушку, которая живет в доме совершенно одна.

«Да уж, на это он способен!» – подумала Либби, упрямо сжав губы.

Как бы страшно ей не было, Либби не собиралась дожидаться, пока Бэвенс начнет действовать. Она не даст ему ни малейшей возможности осуществить свои грязные намерения. На сей раз не даст!

Либби схватила двустволку, стоящую в углу около стены, и решительно выдохнула, словно прибавляя себе смелости. Затем она направилась в спальню Сойера и, заглянув внутрь, обратилась к мальчику, лежащему в кровати:

– Сойер, что-то испугало лошадей. Может, снова койот. Пойду прогоню его. Если что-нибудь услышишь, не пугайся. Это я.

– Меня не просто испугать, Либби, – ответил мальчуган, решительно вздернув упрямый подбородок.

– Я знаю.

«Меня тоже, – ободряюще добавила она мысленно. – Меня тоже…»

Либби быстро прошла через кухню к задней двери, осторожно открыла ее и вышла на улицу. Сумерки изменили все вокруг: земля и небо окрасились в серые и черные тона. В считанные минуты деревья, взметнувшиеся ввысь, приобрели какие-то угрожающие неопределенные очертания, их корявые ветки-лапы протянулись прямо к Либби.

«Бэвенс может оказаться где угодно, – подумала Либби. – Не исключено, что он и сейчас за мной наблюдает».

Змея, спрятавшаяся в высокой траве.

Девушка осторожно двигалась вдоль стеньг дома, направляясь к широкому просвету впереди, внимательно вглядываясь в тень.

«Ты не можешь запугать меня, толстопузый наглец! Ты не вышвырнешь меня с моей земли!»

Знает Бэвенс или нет, но около шести лет назад Либби уже пришлось сбежать из дому, и теперь ее дом, ее земля были здесь. Тетушка Аманда завещала это ранчо Либби, и девушка собиралась защищать его и всех здесь живущих. Она ни за что не позволит Тимоти Бэвенсу выжить ее отсюда, что бы он ни предпринимал, чем бы ни угрожал. И больше ему не представится возможность обидеть Сойера. То, как этот негодяй испугал лошадь мальчика, переполнило чашу терпения Либби. Это оказалось последней каплей.

Девушка услышала, как где-то справа от нее хрустнула ветка. Она испуганно оглянулась, заметив в полумраке, что он выходит из-за деревьев. И, главное, она увидела в его руках ружье.

Повинуясь инстинкту, Либби вскинула двустволку и выстрелила, прежде чем это успел сделать непрошеный гость. Приклад ударил Либби в плечо так, что девушка прижалась к стене и одновременно снова нажала на курок.

Либби глубоко вдохнула, в ушах у нее звенело, плечо дрожало от напряжения. В первый момент она даже не поняла, попала ли в самозванца. Когда ей наконец удалось сосредоточить взгляд, оказалось, что Бэвенс неподвижно лежит в пыли на противоположном конце двора.

Неужели она его застрелила? Ведь Либби хотела только испугать его и вовсе не собиралась убивать!

Стараясь не поддаваться панике, девушка бросила ружье и начала осторожно приближаться к Бэвенсу, не представляя себе, что будет делать, если он жив, не понимая, что предпринять, если мертв.

«Если он умер, я не буду раскаиваться», – пообещала себе Либби.

Ведь именно по вине Бэвенса погиб отец Сойера, Дэн Диверс, старший рабочий ее ранчо. Ему не пришлось бы никуда выезжать в январскую снежную бурю, если бы Бэвенс не угонял ее овец. И хотя доказательств у Либби не было, она точно знала, что именно Бэвенс на протяжении целого года крал ее овец по нескольку голов одновременно. А вчера этот бессовестный человек сыграл очередную грязную шутку, от которой и пострадал Сойер. Мальчик мог повредить позвоночник, упав с коня, которого испугал Бэвенс. Испугал умышленно, пусть и не пытается это отрицать!

Нет, она не будет раскаиваться, если лежащий сейчас перед ней отвратительный тип, доставляющий столько беспокойства и неприятностей, окажется мертв. Ни за что не будет!

Она заставила себя не думать о жалости или вине, что бы ей ни пришлось сейчас увидеть, и наконец взглянула на лежащего у ее ног человека.

– О Боже! – выдохнула Либби, ужаснувшись.

Она бросилась на колени, разглядывая чужака, в которого только что стреляла. Это не Бэвенс! И даже не работник с его ранчо! Она никогда прежде не видела этого человека.

Она только что убила совершенно ни в чем не повинного незнакомца!

К счастью, чужак не умер, но он может умереть в любую минуту, если Либби не остановит кровотечение. Кто же этот человек, и что он выискивал около ее дома вечером? Он сам виноват в том, что она его подстрелила, и, если ему удастся выкарабкаться, она непременно ему об этом скажет.

Либби бросилась к дому, жалея, что на ней, как обычно, надеты простые удобные бриджи, а не длинное платье. Нижние юбки из хлопка, окажись они вовремя под рукой, могли послужить в качестве бинтов.

Распахнув дверь, она увидела Сойера, который стоял, прислонившись к косяку двери своей спальни.

– В чем дело, Либби? Что там происходит?

Она задержалась всего на секунду, но тут же быстро прошла мимо мальчика. У нее нет времени останавливаться и что-либо объяснять, если она не хочет, чтобы ее обвинили в убийстве.

– Вернись в кровать, Сойер. Я все тебе объясню чуть позже.

– Либби…

– Быстро! – потребовала она немного резче, чем хотела, и, не успев отвернуться, заметила, как в глазах мальчугана блеснули слезы. Но она знала, что извиняться не следует. Сойер такой же гордец, каким был его отец. Мальчик со стыда сгорит, если Либби увидит его плачущим.

Она сдернула покрывало с кровати. Сгущались сумерки, становилось все прохладнее. Ей придется занести незнакомца в дом, чтобы хорошенько рассмотреть рану и оказать ему помощь. Через несколько минут темнота станет совершенно непроглядной, а холод будет пробирать до костей.

С тревожно бьющимся сердцем Либби вернулась к раненому. Расстелив рядом с ним покрывало, она замерла на секунду, чтобы оценить ситуацию. Мужчина оказался высок ростом и весил килограммов на тридцать больше, чем девушка. Правда Либби была сильной. Она стала такой за годы, проведенные на ранчо «Блю Спрингс», ей, например, нередко приходилось самой справляться с упрямыми овцами. Так или иначе, но она должна была справиться и с этим беспомощным мужчиной.

Либби склонилась над незнакомцем и, стараясь не замечать темно-красных пятен на его брюках и рубашке, перекатила его на покрывало. Ухватившись за конец покрывала, девушка принялась тянуть свою ношу через двор. Она медленно, но без остановок продвигалась вперед, мысленно упрекая себя и страдая от осознания своей вины.

Как с ней поступит шериф, если этот человек умрет? Поверит ли кто-нибудь, что она стреляла ради самозащиты? Какое наказание полагается тому, кто хладнокровно застрелил человека?