***

Кабак был завален трупами. Весь пол в крови. Оперативная группа из четырёх волков определяла личности убитых с помощью полицейской базы. К утру заработал интернет, включилась телефонная связь, а трупы накрыли белыми простынями.

Бунтующие кабаны потерпели чувствительное поражение. Порядка трёх тысяч секачей собрались на дворцовой площади. Как и было приказано, они сидели на холодной брусчатке с поднятыми лапами вверх. «Княжеский Первый» – это главный правительственный телевизионный канал вёл прямую трансляцию на всю Сибирь, и каждый узнавал в восставших своих знакомых – и невозможно понять, для чего армия устроила беспорядки, какой смысл в кровавом штурме и в сотнях смертей?

– Ничего себе, сколько трупов! – присвистнул Гомвуль.

– Чёртова дюжина. Ровно тринадцать. Вот список погибших. Неизвестно всего три имени, – ответил молодой полицейский волк, передавая бумаги с именами.

Зубов рассматривал рыло мёртвого генерала.

– Этот вроде, предводитель восставших, товарищ Щерба?

– Так точно. Он самый.

– А свидетели есть?

– Да, – ответил оперативник. – Вон они. Пьяные в хлам.

С той стороны барной стойки на месте обслуживающего персонала находились трое: Абрамяу, крыс Герман и Жюль в тельняшке. Все были изрядно пьяны, все курили, валились с лап, но продолжали экспериментировать, смешивая алкогольные напитки с соками, сиропами, водой и даже с чёрным кофе.

– Добавим сюда ещё капельку осетинского джина и щепоточку соли… – щурился Абрамяу; он неловко махнул лапой и опрокинул целый бокал на столешницу. – Фу-ты ну-ты!.. опять не получилось…

– Дай я поколдую! – поучал Абрамяу крыс Герман. – Здесь нужен особый взгляд: крысиный глаз. Зырь сюда, лапоть!

Герман выхватил бутылку и тут же уронил её на пол.

– Эй, уважаемые пьяницы! – зарычал Гомвуль.

Котов за сегодняшнюю ночь было слишком много. Волчья натура стонала под напором беззаботной трескотни.

– Абрамяу, подойди быстренько ко мне. Поговорить надо, – приказал полицейский волк.

Хозяин кабака и не думал никуда идти. Ему и там хорошо: среди друзей и океана огненного топлива для заправки уставшей души.

– Покоя от вас нет, – снял тюбетейку Абрамяу и вытер ею усатую морду. – Я уже всё рассказал, что видел. Гомвуль, ну чего тебе надо? Выпить, что ли, захотел? Так давай налью, делов-то!

Кот потянулся к бокалам, висящим на тонких ножках, но поскользнулся в луже осетинского джина и рухнул на спину.

– Ответьте нам, кто расстрелял кабанов, и мы отстанем, – улыбался Зубов; ему нравились забавные гибриды.

– Их замочили волки! – выкрикнул Абрамяу, вынырнув откуда-то снизу. – Чёрные волки с большими пистолетами!

Жюль сжал кулак, оттопырил указательный палец, изображая ствол.

– Пах… пах… – рассмеялся морской кот. – Они всех расстреляли и свали нафиг из кабака!

– А вот и не всех, – вмешался крыс. – Молодого кабана не убили. А ещё жирную кабанину с медалью на лямке оставили в живых.

– Интересно, интересно, – подыгрывал Зубов. – Ну-ка налейте мне пять грамм. С вами махну, по-братски.

Герман закивал двузубой мордой, щёлкнул хвостом и наполнил стакан водкой: граммов двести.

Стас расстегнул бушлат и, не закусывая, проглотил содержимое полностью.

– Вот это по-нашему! – хором поддержали весельчаки полицейского.

– А теперь расскажи, кого волки убили, кого пощадили, – вернулся к беседе Зубов.

– Лейтенант живой остался. Потому что он хромой был. Только из госпиталя выписался. И бабу его не убили. Волки сказали: забираем вас с собой, поскольку ты умный, – оповестил крыс и призадумался. – Но почему умный?.. если с неудачниками связался?

– А бабу, говоришь, не убили, потому что красивая? – уточнил Стас.

– Красивый здесь, только я! – рассмеялся Герман. – А она страшная и старая, как тюрьма центральная!

Гомвуль положил лапу на плечо Стаса и шепнул на ухо:

– Обернись. Только сразу не падай.

Зубов покрутил стакан, постучал донышком по стойке бара и как бы нехотя повернулся.

У входа стоял сын генерала Щербы – хорошо выспавшийся и протрезвевший капитан Ахлес.

Рефрижератор выехал из Якутска ровно в полдень. Геннадий Сыроежкин привычно крутил баранку, рядом сидела Мария Борисовна Пяточенко. Дороги за городом замело, но мощный грузовик запросто справлялся с непогодой. «И не такое видали!» – храбрился Геннадий, рассекая прикреплённым к бамперу ковшом кучи из снега.

– Как же мне повезло! – восхищалась бывшая учительница. – Я и представить себе не могла, что буду ехать в одной машине с самим императором Варакиным!

– Обстоятельства, – резонно заметил Сыроежкин. – Импульсивные обстоятельства меняют представление о социуме. Я не исключаю сакральной миссии, возложенной на нас, дорогая Мария Борисовна. Вот, например, в том го́де ехал я в Алдан. Половина пути уже за спиной; а лето было жаркое, и кондиционер сломался. У меня с собой маринованная свежатина в ведёрке и поллитровка «Княжеской» в бардачке. Я остановился в тихом месте. Вечерело уже. Разжёг костёр. Сижу – жарю шашлык. Запах стоит сумасшедший! Посмотрел я на небо, а та-ам… вот говорю как есть, Борисовна: звёздочки махонькие в ряд выстроились, ну, штук десять, а потом резко разбежались и в треугольник перестроились. Какое-то время звёздочки померцали, а затем в квадрат встали. Долго я любовался чудом природы и еле успел на загрузку. И казалось бы, что в том полезного? А оказывается, что в то время пока я огоньки разглядывал, в лесу пожар случился. В том месте, где я должен был проехать, огонь прошёл – широкой полосой. Всё выгорело. Ничего живого не осталось. И выходит так, что звёздочки жизнь мне спасли. Вот так, милая моя.

Экспедитор Пяточенко задумалась.

– А в октябре пожары бывают? – спросила она.

– Очень редко, – махнул рукой Геннадий. – Тайга очищается только летом. Сейчас смотреть надо в оба, чтобы не замело… Не бойся, Борисовна, прорвёмся.

***

Горело три лампы, было светло. Внутри рефрижератора прохладно и заманчиво пахло мясом. Пришлось утепляться, а к запаху привыкать.

Поверх красных пиджаков чёрные волки накинули армейские ватники. Елисей Одноглазов, Яков Караваев и Роберт Варакин – запахнулись в солдатские тулупы, на ноги натянули унты. Молодой лейтенант Сашка и Шалайя тоже подпоясались тулупчиками. Свиноматка опустила голову на Сашкино плечо. Иногда она вздыхала и негромко причмокивала, будто посасывала конфетку.

– Классная у тебя баба! – не упустил момент подзадорить лейтенанта чёрный волк по имени Лепец. – Я бы тоже за такую красотку здоровьем рискнул.

Сашка устал объяснять, что это не его женщина. Он уже десять раз повторил, что встретился с ней случайно и ещё вчера не знал Шалайю. Но Лепец не отставал. Подшучивал, подтрунивал. Другие волки сидели особняком. Играли в карты, немного выпивали для согрева и часто курили.

– Мы в Алдан направляемся? – спросил Яша у Одноглазова.

– Как и обещал, – ответил Елисей.

– Понятно, – поправил ворот тулупа из мехозаменителя Караваев. – А вот скажи, как ты шифровки наши разгадал? Ведь это совсем непросто. Или ты подглядывал за нами?

– Не без этого, – улыбнулся Одноглазов. – Работа такая. Всё шпионю и шпионю.

– Извините, на кого работаете, Елисей? – поинтересовался Роберт Варакин.

– На Москву, на кого ещё? – просто ответил разведчик.

Московский шпион просочился в Сибирь ещё одиннадцать лет назад. Легенда была прозаична. Сам он из Омска, родители погибли, остался сиротой. Затем три курса в Тындинском военном училище, а по окончании распределение в Якутск. Проявив себя при дворе князя, Елисей быстро продвигался по карьерной лестнице. Так дослужился до главы охраны. Когда пришло время, то есть поступил приказ – он организовал бунт, чтобы выкрасть императора Варакина. Никакой отсебятины. Ничего он не выдумывал, лишь чётко выполнял команды из центра, то есть из Москвы.