К потолку крепились перекладины и раскачивающиеся трапеции – как в цирке. Протиснуться сквозь разгорячённую толпу невероятно сложно. Официантам проще двигаться под крышей, над беснующимися весельчаками весом под триста килограммов. Официанты, словно акробаты с лёгкостью взмывали вместе с подносами вверх, цеплялись за перекладины и прыгали в нужном направлении, к обслуживаемому столику. Трапеции служили только для персонала, но разве можно остановить подвыпивших посетителей, если они коты – да ещё и блатные.

Жюль давно не слазил с турника. Его друг Герман болтался рядом, весьма ловко балансируя на металлической жёрдочке. Гибридный кот прихватил с собой бутылку водки, а крыс банку с оливками. Они то и дело выпивали, поплёвывая вниз на головы, выплясывающих кабанов косточками заморского плода.

За столом остались Барс со Шмалем и сутенёр Жорик, который всё-таки решился поздороваться с парнями. Все трое заливались от смеха. Соболь привёл с собой трёх кошек и бесхвостую крысу Лариску, но чёрный босс отпустил девчонок, и те благодарно выплясывали, где-то в сторонке от разбушевавшихся кабанов.

Лысая Ольга и Земфира висли на полицейских, словно шерсть на синтетике. Парик Ольги, куда-то пропал. Куда пропал, знал только Зубов. Он подарил его кабаньей парочке, вернее, даме с шестью, выпирающими сосками. Огромная свинья тут же примерила парик, натянув его на ухо, и красовалась в нём, ожидая своего партнёра, который тоже водил хоровод.

Гомвуль упился в хлам, но всё-таки успел заказать доставку на дом, потому что мазь от блох ещё пригодится, оттого что Земфира целовала его взасос.

Всё казалось обыденным. Табачный дым, громкая музыка и бесноватая дискотека – всё как всегда. Как вдруг Шмаль заметил нечто волшебное в толпе боевых свиней. И это была его Мура.

– Барс! – насторожился чёрный.

Рыжий не услышал.

– Барс, чтоб тебя! – заорал Шмаль.

– Да босс, что случилось? – улыбался острыми клыками рыжий.

– Моя кошка! Моя Мура! Она здеся, в толпе!

– Привиделось тебе, босс, – махнул лапой Барс.

Рыжего восторгали кот и крыс на трапециях. Жюль набирал полную пасть водки и, выпуская тонкую струйку, омывал кабанов. А Герман, повиснув на хвосте головой вниз, раздавал оплеухи, шлёпая затрещины по ушам танцоров.

Не дождавшись поддержки, Шмаль ринулся сквозь кабанью толпу.

Никто не заметил отважного кота. Чёрного толкали, лупили, роняли на пол. Но он одержимо взлетал и буквально бежал по кабаньим головам.

А затем раздались выстрелы: дуплет и третий контрольный.

Дама с натянутым на ухо человеческим париком завизжала, словно тревожная сирена при артобстреле. Музыканты, зная, что вот-вот начнётся драка, бросили инструменты и тут же съебались со сцены.

Музыка стихла. Наступила тишина. Запыхавшиеся в танце кабаны свирепо пыхтели, не понимая, куда приложить неуёмную силу. Но никто не дрался. Потасовка так и не началась.

– Убили-и-и! – испуганно кричал какой-то кабан в дальнем углу.

Толпа расступилась. На полу в луже крови, как поверженный великан, распластался громадный тигр.

Кабаны боялись приблизиться к убийце убийц. Свиней охватил парализующий страх. Боевые вепри жались друг к другу, будто они крохотные поросятки из яслей.

– Вот это жопа! Помоги мне, лейтенант! – приказал капитан Зубов, приподнимая тело тигра, потому что под ним кто-то шевелился, отчаянно пытаясь выбраться на свободу.

– Так точно, командир! – отозвался Гомвуль, бросившись на помощь.

Семь лет в полиции, но такого Стас не видел никогда – и вряд ли когда ещё увидит.

Чёрный кот был весь в крови. Его грудь разодрана. Рваная шкура свисала от плеча до нижнего ребра. Шмаль хлопал глазами, в лапе держал пистолет. Но чёрный и не думал сопротивляться.

– Вот ты и допрыгался, котёнок. Пиздец тебе, мой пушистый дружок! – зарычал волк.

За спиной полицейских появился Абрамяу. Его очки висели на самом кончике носа. Челюсть дрожала. Он еле держался.

– Чего встал, дурень? Скорую вызывай. Живо! – скомандовал Зубов.

– Уже вызвал. Уже едет, – в страхе бормотал Абрамяу.

В штабе неразбериха. Адъютанты носились из кабинета в кабинет. Тревожные донесения с Западного фронта, что под Красноярском – летели одно за другим.

Потери были ужасающими. Фронт в районе Зеленогорска прорван. Заозёрский полк уничтожен полностью. Лишь возле маленького города под громким названием «Бородино» сибиряки сумели сдержать массированное наступление.

Кабанов подняли по тревоге. На той стороне происходило форменное безумие. Командир батальона сибиряков, майор Чуки наблюдал удивительную картину: кто-то атаковал укрепления красноярской дивизии с тыла. Целый час слышалась интенсивная перестрелка и рьяная ругань, вступивших в рукопашную бойцов. Кричали и по-русски и, как ни странно – на пекинском диалекте. Чуки отчасти знал этот язык. Он когда-то воевал в Маньчжурии и был свидетелем победоносного референдума в Стране Корея. Чуки лично допрашивал низкорослых секачей из Пекина, штудируя сложный язык по словарю с картинками.

Армия китайских кабанов, как горячий штык сквозь барсучий жир прошла по тувинской земле, захватив Кызыл и малые посёлки, и вышла точно в спину красноярским полкам. Силы были неравны, плюс – эффект неожиданности. Красноярские вепри сопротивлялись недолго, а затем бежали. И куда уносить ноги, если не к противнику, с которым говоришь и думаешь на одном языке?

Под Зеленоградом и Заозёрском командиры приказали открывать огонь по бегущим на пулемёты красноярцам. На анализ обстановки не было времени. Решения принимались мгновенно. Да и страх велик – кто поймёт краснояских кабанов, возможно, это хитрая тактика, и они нагло идут в атаку. Но майор Чуки был более предусмотрителен, поскольку ему подсказал молодой лейтенант – невероятно умный салага.

Сашка был командиром не опытным, но весьма смекалистым. Когда комбат открыл пасть, чтобы разразиться командой «огонь» – Сашка остановил майора Чуки. Молодой лейтенант спас больше трёх сотен бойцов – и выжившие вепри из Страны Красноярск, встали плечом к плечу с сибиряками.

Вместе с кабанами линию фронта пересекли полтора десятка медведей и два гибридных ирбиса-снайпера. Своих военных училищ в Красноярске не было (постоянно не хватало денег на содержания институтов). Медведи, служившие в красноярской армии, все до одиного были воспитанниками Тындинской учебки. Все гибридные топтыгины перешли на противоборствующую сторону лишь по одной причине – платили чуть больше. А ирбисы – это отдельная история.

Ростом они со среднего человека. Вес до ста килограммов. Скрытный, ловкий антропоморф, умеющий маскироваться, словно хамелеон. Ирбис ничем не уступал тигру в боевых качествах. Поддержка двух крупных кошек стоила роты опытных секачей. Великолепные бойцы!

***

Полдень. В блиндаже собрались трое: командир батальона – майор Чуки, ротный – капитан Сыч и взводный – лейтенант Сашка.

– Ваши предложения, товарищи! – открыл собрание офицеров комбат.

– Мы в окружении, – размышлял лейтенант. – День ожидается непростой. Надо продержаться до темноты, а ночью будем отступать на вторую линию обороны.

– Знать бы, сколько китайских с той стороны, – обсасывая ржаную корку, кумекал капитан Сыч. Очень хотелось набить желудок. Это нервы!

– Бивень даю на отсечение: там дивизия, не меньше. И автоматы у них особенные, – ответил Сашка. – Я поговорил с красноярскими ирбисами. Между прочим, толковые парни: не то, что наши тигры – вечно морду воротят. Так вот… они рассказали, что огромная армия наступает. Ох, и тяжело нам придётся.

– Ты нашёл общий язык с ирбисами? – удивился майор. – Ну, голова! Быть тебе генералом Сашка, как портки поменять! Может, даже маршалом станешь, если выживем сегодня.

В блиндаж без стука ворвался вепрь с сержантскими лычками на погонах.

– Товарищ майор, началось!