Генерал Щерба, два барона и больше десятка офицеров среднего звена бурно обсуждали грядущую ночь. Шалайя принимала активное участие в руководстве бунтом. Она держалась возле Щербы, поскольку знала, что за отставным генералом надо присматривать.

– Прекрасный план, товарищи! План грамотный, точный и без изъяна! – нахваливал карту барон Клещ. – Здесь прописан каждый шаг – даже время и место нарисовали, куда и когда должны выдвигаться батальоны. Неужели, товарищ генерал, это ваших лап дело? Вы сами чертили стрелочки и продумывали каждый штрих?

Щерба важно хрюкнул, почесал подбородок и гордо ответил:

– Да, Клещ, это сделал я… Ночами не спал. Мне было непросто, но я справился. Ты ведь знаешь мою натуру: люблю поработать в одно рыло.

Но генерал, мягко говоря, лукавил, поскольку никакого отношения к разработке восстания не имел. Рисунки на тетрадных листках – это всё, на что сподобился Щерба, обозначив кривыми фигурами штурмующие бригады, а посередине изобразив литеру «Д», означающую дворец князя Витольда первого.

Генерал врал нарочно, поскольку карту ему вручила Шалайя. Она заставила Щербу показать уже готовый сценарий бунта, созданный им лично, а когда рассмотрела бессмысленные каракули, то сразу же смыла лист в унитаз. После чего развернула рулон, принесённый с собой, и продемонстрировала настоящий, профессиональный план, который действительно был без изъяна.

Первые минут пять Щерба ерепенился, если не сказать больше – он негодовал, что какая-то дама учит его воевать восстание. Но мать-героиня всё-таки настояла ознакомиться с чертежом, и генералу ничего не оставалось, как согласиться.

Следуя сценарию, щедро подаренному Шалайей, бунтующие сегодня батальоны вышли на позиции и стремительно занимали одно здание за другим. Мятежники не отступали от плана ни на шаг. Бароны и другие офицеры уже поздравляли сподвижников с удачным исходом, предвкушая быструю победу. А ещё всем кабанам жутко нравилось, что штаб располагался не где-то в тайном бункере, а именно в кабаке «Молоко».

После первых победных реляций бароны потребовали принести им выпивки, но неожиданно получили отказ.

Все штабные офицеры знали, что кабак принадлежал знаменитому на весь Якутск антропоморфному коту, по имени Абрамяу. Но все штабные надеялись, что именно сегодня по случаю великой победы, этот самый Абрамяу будет кормить их, будет поить их – причём бесплатно. Но офицеры просчитались.

В этот вечер, неминуемо переходящий в ночь, за порядком в кабаке следили не только уголовники из числа кошачьего племени, сегодня к пушистым бандитам присоединились четверо никому не известных волков. Эти волки были особенные. Вероятно, это бывшие полицейские. Возможно, они родились в Стране Сибирь или на Урале, или даже в Северной Африке, где никто из кабанов никогда не был и точно не будет. Морды у волков были чёрные, лапы чёрные, хвосты короткие, острые – и совершенно белые ладони. В общем, это были настоящие гангстеры! Откуда взялись в Якутске настоящие гангстеры – штабным офицерам было неведомо.

Абрамяу сидел у стойки бара. Рядом с ним кот в тельняшке, по имени Жюль и улыбчивый крыс Герман. Чуть в стороне четвёрка волчьей братвы. Все волки огромные, почти как медведи – в красных пиджаках, синих брюках и в тяжёлых башмаках. В подмышке каждого из них скрывались пистолеты «Стечкина», а значит, в кабаке «Молоко» находились классические бандиты, с классическим вооружением и безразмерной харизмой.

Боевые кабаны дважды требовали принести им водки, но чёрные волки с пугающе белыми ладонями – медленно, по слогам произнесли короткую фразу: «Вали отсюда, хорёк!»

И как бы ни духарились вепри, как бы ни злились на обидное «хорёк» – дважды приходилось отступать к столу с картой.

Так и не пропустив по рюмочке, но не теряя надежды, всё-таки выпить – бунтарские офицеры собрались у большого стола. К плану ещё прилагалась инструкция на двух страницах, где прописано время, цели и радиочастоты связи. Все записи грамотно собраны в пункты, разделены абзацами, пронумерованы цифрами – всё структурировано, всё по правилам, по науке. И казалось бы, что тот, кто разработал сценарий восстания, продумал каждую мелочь, но в итоге упустил самое важное. Потому что всё было прописано в плане, но никто из кабанов не знал конечной цели ночного бунта. Захватить, блокировать, окружить, а что дальше? Даже смышлёная мать-героиня находилась в полном неведении, потому что за феноменальным планом стоял необычный лидер. А боевые кабаны даже представить себе не могли, как им повезло сегодня – или, наоборот, как им не повезло сегодня, – оттого что правил восстанием свиней, настоящий, живой человек.

***

Федот стряхнул с воротника снег, затем скинул тулуп прямо на пол.

– Плохо дело, государь, – тяжело вздохнул советник.

– Да неужели свиньи отказались от второго ужина? – изумился Витольд. – Если им не нужен хлеб, может быть, им зрелищ подавай? Мне что теперь, сплясать перед ними?

– Не думаю, князь, – покачал головой Федот.

Витольд помассировал челюсть.

– Так чего же они хотят, эти свиньи?

Мокрицин показал коробку, где хранилась новенькая рация. Он открыл её и продолжил:

– Стою я на площади, а там метель метё-ёт… ужас какой-то. Крикнул я пару раз в темноту. Вышел ко мне кабан. Он представился. Звали его майор Чуки…

– Ты что блять, издеваешься?! – закипал князь. – Чуки, Геки… да какая мне хер разница, как их звать? Где моя гвардия, Федот? Где мой спецназ? Где гибриды-снайперы? Где все великие воины, которые каждый ебучий день просят повысить жалованье?

– А кто где, князь, – пожал плечами Парамон.

– Как это понимать: а кто где? – уже разозлился Витольд.

– Ну как понимать… очень просто, – спокойно докладывал советник Лизнёв. – Некоторые ушли из дворца засветло. Другие куда-то исчезли ещё до ужина, который, кстати, так и не случился. А комендантский полк, так те кабанины испарились всего минут тридцать назад…

Парамон развёл руки и закатил глаза, будто комендантские отправились прямиком на небо.

– Как это, они испарились? А где мои кабаны-гвардейцы, Парамон? – зарычал по-звериному Витольд. – Говори правду, советник, куда все они подевались?

– Да сбежали они, князь! – раскрыл секрет исчезновения охраны Федот. – Они предали и вас, и нас. Я б кабанам не второй ужин обещал, я бы им вообще денег не платил. Всех бы их на сыворотку – и революции конец!

– А где моя рота медведей? – не верил в происходящее князь.

Писарь Максим закатил глаза, молитвенно посмотрев в потолок.

– Судьба их не завидна, – ответил Максим. – Перебили мишек возле главпочтампа. Все на Оржанке остались. А если вспомнить про тигров, то их тоже нет. Ушли по крышам в сторону Хабаровска и все дела. Мы одни во дворце, государь. Вот так-то.

Глаза Витольда налились фиолетовым цветом. Всего миг и его лицо трансформировалось, превращаясь в подобие неандертальского охотника с картинок учебника истории, где первобытные люди питались подножными козявками. Его надбровные дуги увеличились, словно князь опух после недельного запоя, а его лоб покрылся глубокими морщинами, а зубы блеснули в полумраке дворца острыми пиками человеческой «ярости» препарата «Вар-250».

– Я князь Сибири! – завыл оборотнем Витольд. – Я князь Сибири!

Сначала парикмахер Аверьян, за ним косметолог Адриан и министр культуры Корней – скинули одежды, оставшись в одних трусах. Мышцы на руках, ногах, плечах и груди играли бугристыми жилами, так и норовящими порвать кожу. Но и кожа, впавших в «ярость» людей, уже стала иной.

– Федот, Парамон, Елисей, Любим и Максим! – призвал присоединяться к нему Витольд первый. – Я спрашиваю вас, вы со мной? Вы готовы сражаться?

Все рвали на себе атласные рубахи и церемониальные халаты. Теперь это была настоящая армия, взбешённых людей. Всего девять человек могли уничтожить дивизию кабанов, но автоматы «Калашникова», невероятным образом доставшиеся армейским вепрям, способны остановить любого из них. Потому Витольд открыл деревянный ящик, обитый медными вставками. Таких ящиков было ещё с десяток. В каждом по два комплекта секретного оружия.