Под взором видеокамер невозможно вести доверительный разговор о побеге. И тогда Роберт с помощью химических формул и математических знаков разработал несуществующий язык переписки. Со стороны, казалось, что учёные усердно трудятся за компьютерами, но на самом деле они готовились к побегу.

Якутск буквально нашпигован электроникой. Проспекты, дворы и парадные – всё было под наблюдением. С помощью довольно шустрого интернета Яша пунктуально изучил город, который очень изменился за восемьдесят пять лет. Выросли высотные микрорайоны, где проживали свиноматки, появились новые фабрики, производившие всякую всячину для гибридов, а лаборатория, где сегодня находились узники, приросла тремя этажами и увеличилась двумя секциями справа и слева.

Как выбраться из здания, Роберт ещё не решил, но уже определил место, где затаиться после побега. Лучшим прибежищем казался вольный Алдан. В тех краях царил криминал, и не жаловали людей, но император Сибири надеялся занять почётную нишу среди гибридных бандитов. Роберт имел опыт общения с воровской братвой. Рос он обычным парнем, в обычном дворе, среди задиристых пацанов. Если вернуться на сто лет назад, то можно запросто увидеть, как юный Роберт прогуливается с раскладным ножом в кармане по тёмным переулкам Якутска. Он с лёгкостью мог найти подход к самым прожжённым уголовникам, а договориться с блатными антропоморфами, куда проще.

Доктор Варакин сидел за рабочим столом, как вдруг на мониторе появилась надпись на выдуманном им языке.

– Ты только глянь на это, – насторожился Роберт.

Яков склонился над плечом друга:

– Во дела! Это же наша азбука!

Если перевести на письменный русский, то строка звучала весьма буднично: «Приветствую вас, господа».

– Чьих рук это творение?.. твои фокусы? – спросил доктор Варакин.

– Никак нет, Ваше Величество, – покачал головой Караваев.

Строчка формул исчезла, но тут же появилась новая надпись, уже обычными русскими буквами.

– Я тот, кто поможет вам, – прочитал Яша. – А, знаешь, Роб… у нас завелась крыса. А не испробовать ли на ней наше чудесное изобретение? Сейчас шприц только наберу.

Строчка снова исчезла, и появилось третье сообщение.

– Я ваш друг. Я помогу вам бежать в Алдан.

***

Настроение было превосходное. Мечта переехать в Страну Крым так близка и так радостно на душе, что можно простить предательство.

Шмаль и Барс уселись за центральным столиком точно в середине кабака «Молоко» – на самом козырном месте. Они слушали искреннее покаяние хозяина заведения.

– Парни!.. братцы!.. я прошу вас, успокойтесь! Мне угрожали! Меня вынудили! Честное слово! – запинаясь, оправдывался Абрамяу. – Буч грозился оставить моих малышей сиротками.

– Ты что, спиногрызов наплодил? – изумился чёрный.

– Нет. Но когда-нибудь будут у меня детишки. Такой счастливый день обязательно настанет. Я ведь нормальный мужик! Клык даю!

– Мужики на фабрике патроны клепают! А я сомневаюсь, что ты нормальный. Потому что порядочные коты своих не кидают! – Шмаль достал из кармашка раскладной ножичек. – Сейчас я тебе овалы оперировать буду. Сделаю два ровноградусных куба…

– Равносторонних, – поправил рыжий. – Кубос-гиксаэдр!.. он же, правильный многогранник. Режь изменника, босс, я подержу ему лапы!

– Не надо резать! Прошу тебя, брат! Ну, прости ты меня! Ради твоего дедушки прости! – Абрамяу упал на колени, снял очки и красную тюбетейку. – Я ведь знал, что ты выкрутишься. Всё что не убивает Шмаля, делает его сильнее.

Чёрный изумился ещё раз. Такую умную мысль он ещё не слышал. А ведь она логична, а как правдива. Убить чёрного, это ядовитая иллюзия, которая не раз отравляла жизнь его врагам.

– Как ты сказал? Ну-ка повтори, – Шмаль нажал кнопку, раздался щелчок и маленькое, но очень острое лезвие выпрыгнуло из ручки ножа.

– Ты лучший кот на земле. Ты… – хозяин кабака подбирал слова, понимая, что нащупал нужные струны в несговорчивом нраве преданного им друга, – …ты умён и силён. Ты крутой! Да!.. кошачья твоя душа, ты самый крутой в Сибири!

Вообще-то, Абрамяу не первый раз подставлял Шмаля. Однажды чёрный угодил за решётку, после того как на него свалили вину за кражу трёх телевизоров из Страны Китай. Шмаль играл в молчанку с полицейскими, не рассказав им, что его вовсе не было в городе, когда произошло воровство. И более того… сбежав, он простил мурчащего Иуду, удовлетворившись обещанием в вечной дружбе и преданности – и скромной сумме, на которую Шмаль тут же закатил грандиозную пьянку. А в этот раз Абрамяу был уверен, что чёрный не выкарабкается. Вляпаться в политику и выжить? Никто не оставляет свидетелей после громкого преступления. Никто! А такие, как Буч и подавно.

– Короче, – убрав нож, ставил условие Шмаль, – с тебя выпивка и лучшая хавка: для меня и моих друзей. Понял?

– Для каких друзей? – вступил в торг, осмелевший хозяин кабака. – Если ты про Барса, то я согласен. А если про кого-то ещё, то лучше руби кубосы-авалосы!

– Ты что страх потерял, морда?! – зашипел чёрный. – Я тебе говорю: накормишь моих корешей! Я что лишнего требую? Один раз похомячим, ну второй, третий – и всё!

Абрамяю недовольно вертел хвостом. Но выбор был невелик. Пришлось согласиться и накрыть братве стол – и дело замяли, как перезревший виноград из Страны Краснодар. Лучше стерпеть – всё польза, – и кошачьи органы целы, и дай боженька, детки когда-нибудь появятся.

– А вот и друзья мои. Пацаны!.. ходь сюда! – чёрный свистнул так, что слышал весь зал.

Кабак полон гостей. Соорудив п-образный стол, веселились два взвода солдат-первогодков. Десяток столиков занято кабаньими парами. У стойки бара волк и человек: Гомвуль по форме и Стас Зубов в капитанском мундире. В самом углу угрюмо выпивал громадный тигр. На сцене настраивали инструменты штатные музыканты: однолапый демобилизованный по ранению свин-барабанщик, барсук-клавишник в гавайской жилетке и два гитариста-енота.

К центральному столику направлялись ещё трое гостей. Первым вразвалочку шёл кот, которого звали Жюль. За ним, зыркая во все стороны, увязался Герман – серая крыса, с длинным хвостом, похожим на ковбойский хлыст. Последним, накинув капюшон, пробирался между столиков рысь, по имени Тихон. Все трое парни лихие – все с богатым криминальным прошлым.

Крыс Герман познакомился со Шмалем на Ленской зоне. Они быстро сговорились и в тот же вечер сбежали из лагеря. Кот по имени Жюль знал чёрного давно. Где точно пересеклись пацаны впервые, не скажет никто, но если напрячь извилины, то можно вспомнить, как играли они обглоданным черепом щуки ещё котятами. Шмаль мечтал о Крыме, Жюль грезил мировым океаном. Он недавно вернулся из Владивостока и гордо носил поверх коричневой шкуры с жёлтыми полосками настоящую морскую тельняшку.

А вот рыся сторонился даже Шмаль. Тихон немногословен, скрытен и охоч до кровавых баталий. Он был чуть выше котов и более сбит. Рысь любил плотные толстовки и прятал симпатичную морду с ушами-кисточками под капюшоном.

– Милости прошу, уважаемые, – рассаживал друзей Шмаль. – Сейчас всё будет, парни. Выпьем, закусим, поговорим. Абраша, свистни тама своим лысым, пусть накроют самого лучшего провианту.

Абрамяу поднял лапу и щёлкнул когтями. Тут же подскочил заморыш в халате.

– Так, Рамзес, – обратился к нему хозяин. – Рыбки нам жаренной, грибочков солёненьких и водочки из морозилки. Это для начала…

Лысый кот послушно кивнул и стремительно удалился.

Не прошло и минуты, как стол ломился от выпивки и закуски.

– Братва, Абрашу вы все знаете. Он, конечно, сволочь редкая, но друг настоящий, – обратился Шмаль к вновь пришедшим. – А теперь я хочу познакомить вас с моим другом Барсом.

Парни дружно закивали, и каждый занял своё место.

– Слухи ходят, что тёрки жёсткие у тебя с Бучем, – развалился в кресле крыс Герман. Он забавлялся собственным хвостом, словно дрессированным лассо.

– Буч избавил меня от лишнего груза. Баба с шеи – в лапах свобода. Но теперь ход за мной, парни! – гордо заявил чёрный.