— Это все.

— Этого не может быть. Она адреналиновая наркоманка, и ты думаешь, я поверю, что последние двенадцать лет она готовила и переходила от одной неудачной карьеры к другой, пока наконец не остановилась на блоге? Айвори слишком общительна, чтобы довольствоваться такая карьера. Она бы никогда не выжила, если бы ее постоянно не окружали люди, если бы что-нибудь не случилось.

Я покачала головой, доставая оливку каламата из одной из маленьких мисочек Донателло, в которой он держал заранее отмеренные ингредиенты. Мужчина был дотошен.

— Я посмотрел на все, — признался он, раскатывая тесто для своих средиземноморских лепешек. — Там ничего не было, Маттео. Насколько я вижу, та адреналиновая наркоманка, которую ты помнишь, бесследно исчезла в восемнадцать.

— Что случилось в восемнадцать? — Я потянулся за еще одной оливкой и встряхнула руку, когда Донателло шлепнул меня скалкой. Я сузил глаза на него, и он ухмыльнулся мне в ответ. Старик знал, что он был одним из трех человек, которым могло сойти с рук что-то подобное и выжить, чтобы рассказать об этом.

— Без понятия. — Он пожал плечами, отложив скалку, чтобы смешать начинку в маленькой миске. — До этого, как ты видел в папке, было несколько вечеринок. Она пробралась в клуб по крайней мере один раз и была поймана. Каталась на прогулке с парнем из колледжа, у которого был мотоцикл, когда она была младшей, нормальные подростковые вещи.

Мои кулаки сжались при воспоминании о том, что она была с другими мужчинами. Даже если не было никаких доказательств того, что она была в сексуальных отношениях с байкером, из ее досье я знал, что были и другие.

Я не имел права злиться. Нет права ревновать, ведь это я ушел от нее.

От этого я не стал чувствовать себя менее кровожадным.

— Она бы не остановилась.

Донателло скривил губы в гримасе. — Ты учитывал тот факт, что, возможно, она была адреналиновой наркоманкой только из-за тебя?.

— И теперь не общаться с ней? — Я приподнял брови, наблюдая, как он покрывает тесто силиконовой кистью оливковым маслом, словно это художественный холст.

— Ну, как бы то ни было, похоже, что все изменилось сразу после того, как ты ее бросил. Она оставалась близкой к мисс Хикс и мистеру Брэдли, но ее дружба с другими людьми пошла на убыль к началу следующего учебного года. Учитывая то, что моя внучка говорит о школе, я подозреваю, что как только ты ее бросил, она потеряла свою популярность и большую часть своих друзей. Она никогда не была айтишницей по своим собственным заслугам, а из-за твоего интереса к ней. Как только ты ушел…

— Как и вся остальная школа. Блядь, — простонал я. Мне всегда казалось, что я недооцениваю, насколько жестоки женщины друг к другу.

— Я полагаю, что предательства со стороны тебя, а впоследствии и со стороны большинства людей, которых она считала своими друзьями, было бы достаточно, чтобы заставить ее сомневаться, стоит ли снова выставлять себя напоказ. Возможно, она стала меньше доверять незнакомцам.

Донателло посыпал лепешку смесью для начинки и сыром фета, прежде чем отправить ее в духовку.

Я вздохнул, зная, что его теория, вероятно, заслуживает внимания. Айвори никогда хорошо не воспринимала отказы и всегда была слишком доверчивой. В то время как часть меня хотела быть довольна тем, что она усвоила этот ценный урок, я ненавидела, что они подвергли ее остракизму из-за меня. Я никогда не хотел причинить ей боль, не говоря уже о том, чтобы другие люди тоже причиняли ей боль. — Ты понимаешь, что это смешно, что ты готовишь чертову лепешку для моей безопасности, верно?

Он замер. — Им не нравятся мои лепешки?

Я с улыбкой покачал головой. — Им это нравится, Дон, но они машины для убийства. Ты заставишь их комплексовать с этим дерьмом.

Он разочарованно вздохнул. — Мне не нравится, когда ты ругаешься.

— Из всех моих грехов проклятие — самая большая проблема? — Я усмехнулся.

Он закатил глаза, выгоняя меня из своей кухни. У меня не хватило духу сказать, что как только я перевезу Айвори к себе, это станет ее территорией.

— Это самое ненужное.

— Ты уже купил мне ювелира? — дразнил я, даже когда я попятился из его пространства. Я позволю ему наслаждаться этим, пока это длится.

— Она будет здесь завтра в полдень.

Я ухмыльнулась ему, и я знал, что это была та, которую я носила, когда победила что-то невозможное. — Идеально.

Айвори

Для Дюка было нормально проводить меня домой после бранча. Ресторан был недалеко, был полдень, и я ходила почти везде, если могла. Это не помешало ему подумать, что мне нужен эскорт. Так как его дом был недалеко от моего, он вместе со своим братом поехал в ресторан, чтобы проводить меня до дома.

Сначала он пытался проводить меня туда, но знаете, ему надоело спрашивать, готова ли я. Мне надоело, что он спрашивает, готова ли я. Для нас обоих было бы лучше, если бы его не было рядом, чтобы придираться ко мне по утрам.

Я ненавидела просыпаться.

Молчание между нами было нетипичным, и я знала, что он мог сказать, что я не рассказала ему все, что нужно было сказать о моем свидании. Дюк знал меня, как никто другой. Итак, по дороге домой я позвонила Сэди. Мне нужен был ее совет, что делать с Маттео, так что она могла бы избавить меня от лишних объяснений. Она потратила массу дополнительных часов в тренажерном зале с тех пор, как ее отец передал бразды правления, но могла пропустить. Не то чтобы она тренировалась или работала на фронте, если кого-то не было дома, поэтому у нее было больше свободы в установлении своего рабочего времени.

Ее пустая машина стояла у моего подъезда к тому времени, когда мы туда добрались. Неудивительно, поскольку и она, и Дюк были склонны использовать свои ключи почти так же часто, как я использовала свои. Быстро и неловко улыбнувшись Дюку, я пошла вверх по ступенькам к моему маленькому коттеджу. Дверь открылась, поскольку Сэди никогда не запирала эту чертову дверь.

Сэди усадила свою задницу на один из моих барных стульев на острове, пока она пролистывала заметки, которые я сделала для следующих нескольких рецептов, которыми я поделюсь в блоге.

— Я хочу съесть вот этот, — сказала она, ткнув пальцем в страницу моего швейцарского шоколадного муссового торта. Нередко она и Дюк делали ставки на определенные рецепты, как будто для обоих не всегда было достаточно еды.

— Это попадет прямо в твою задницу, — ухмыльнулся Дюк, пригнувшись, когда Сейди швырнула в него папку.

— Эй! — запротестовала я, торопливо подбирая его и запихивая выпавшие страницы обратно — молясь всему святому, чтобы они не перепутались. У меня не было времени на это дерьмо.

— Ты! Что было такого важного, мисс Загадочный Телефонный Звонок? — Она повернулась на табурете, ткнув пальцем в мою сторону.

Я прикусила уголок рта, бросив взгляд на Дюка краем глаза. Его челюсть напряглась, его крепкая, угловатая костяк выделялся в свете, заливающем мои окна.

— Почему бы нам не сесть? — Я вздохнула и подошла к дивану. Сэди спрыгнула с табурета и драматично плюхнулась в свое любимое кресло.

— Кричать будут? — спросила она, глядя на Дюка, который стоял слишком неподвижно. Я знал, что он будет ходить туда-сюда в любую секунду.

Я кивнула. — Безопасная ставка.

— О, черт возьми, Айвори. Что ты сделала? — Я сделала паузу, прежде чем ответить, тщательно обдумывая свои слова. Возможно, есть способ пережить надвигающуюся бурю, не упоминая имени Маттео. Дюк уронил голову на грудь, что-то бормоча себе под нос.

— Почему? Только почему? — Я знала, что он говорит не со мной; его бормотание всегда было адресовано ему самому.

Я проигнорировала их.

— Мне просто нужен совет. Лучший способ уйти со свидания.

— Просто напиши ему и скажи, что передумала, — ответила Сейди, хмуро глядя на меня так, словно я потеряла свои шарики. В прошлом я отменила множество свиданий.