Ольга молча хлопала ресницами. Все было как-то нереально.

– Но как?

– Так. Потом поймешь.

– Так я…это… что? Я оборотень теперь что ли? – ужаснулась Ольга

– Оборотень! Эка  ты хватила! Нет. У оборотня кровь древняя, особая. Такое тебе  никак не доступно. Двуединые облик своего зверя на себя примеряют. Ты же – только душу его. Слух, зрение, чутье, скорость и все остальное.  Но не тело. Твой зверь – ласка. Мой – рысь. И о звере своем заботиться нужно.    И слушаться его, если на краю стоишь. Каждое полнолуние, а лучше еще и на новорожденном месяце  свой медальон нужно кровью поить. Своей.  И кровью добычи можно.  Иглой ткни или царапни, лучше под открытым небом. Желательно босиком на земле, ласку кровью потчуй. Силу она тебе свою отдаст. Научит видеть и слышать звериным чутьем. Жить хочешь – не забывай.  И амулет свой не снимай. Береги. Потеряешь – беда будет. Я тебе это уже говорила тогда, в твой первый месяц. Если помнишь. И еще раз повторяю.  А теперь руку дай.  – И требовательно протянула сухую темную кисть. –  Посмотрю что и как.

Ольга, как в полусне, протянула раскрытую ладонь, правую, ту что ближе была.

– Левша? Правша?

– Левша, но переученная. В школе сказали  – надо.

– Тьфу тебе! Тогда левую руку сначала.

Женщина, склонившись,  начала изучать линии, с нажимом водя по ним пальцем и бормоча нечто непонятное. Потом сказала уже четко:

– Значит, надумала все-таки судьбу за хвост подергать? Другую руку  теперь давай.  – Опять долго держала кисть в цепких, прохладных, почти паучьих пальцах. И потом сказала: Ничего не поменялось. Крови много будет. Всякой. Много  точек обрывов. Где в самом деле оборвется, где минует, отсюда не разберу. Да и ни к чему оно тебе заранее. Просто будь аккуратней. Зверя своего слушай, чтоб по краю пройти. Не бывает чистого добра и чистого зла. Они всегда сплетаются. Иногда добро бывает даже злее. Иногда зло во имя добра нужнее. Не делай только подлости.  Главное,  чувствовать  грань и с нее не соскальзывать.  –  Женщина помолчала некоторое время и ворчливо выдохнула: Вот, возьмешь на себя чужую судьбу и думай потом,  как все наладить, чтоб по делу было.   – И не понятно, Ольге сказала или самой себе. Еще раз вздохнула  – Иди теперь.  И помни, что тебе сказано было.  Если, конечно, жить хочешь. А  снов тех не бойся. Они  тебе вреда не несут. Да молчи пуще, не трепли языком лишнего, Ласка.

Ольга, ошеломленная, поднялась. Опять взвалила на изрядно ноющие плечи рюкзак и размеренным шагом направилась  в сторону уже видневшихся из-за кустов крыш Поречья.

Костя сосредоточенно копался в моторе серой "Мазды" и слушал музыку по радио. Официально этот автосервис принадлежал его тестю, но командовал здесь, уже полтора года он, Костя. Тесть как-то незаметно самоустранился на второй план, взяв на себя бумажную работу и доставку запчастей. С мастерами и сварщиками работал зять. Вот и сегодня он торопился выполнить этот заказ, чтоб получить обещанные клиентом сверхурочные. Сейчас, перед двадцатипятилетним юбилеем жены Катерины, деньги были совсем не лишними. Костя прикидывал, что еще нужно будет докупить к столу и ждал своих в гости.

Мать уже позвонила, что выехала, и к вечеру нужно будет встретить ее на вокзале. Ольга пока не давала о себе знать. Совести у девицы совсем нет! Сейчас, когда институтский диплом был у нее уже в кармане, сестрица вполне могла бы отдохнуть и здесь, помочь, заодно,   к празднику подготовиться, а не пропадать неизвестно где. Мать еще в месяц назад сообщила, что дома Ольги нет   уже давно и возвращаться в ближайшее время, похоже, не собирается, хотя звонит регулярно. Появились, видите ли, новые друзья. То ли геологи, то ли археологи. Вот с ними она и укатила в какой- то поход или экспедицию до поступления на работу.  Шел уже октябрь, а она дома так и не появилась. С такими думами Костя крутил гайки, когда его, через полчаса после начала работы, позвали к телефону.

– Междугородка, кричали ему,   –  быстрее!

Он легкой трусцой проследовал к аппарату, на ходу вытирая ветошью испачканные руки. Звонила, на удивление, Ольга.

– Костя, я извиниться хочу,   –  сходу начала она,   –  у меня не получится приехать.

– И это взамен здравствуй, братишка? Ну, спасибо!   –  не замедлил возмутиться Костя,   –  сколько времени не виделись. Приезжай немедленно! Наплюй на всех своих геологов и приезжай.

– Не могу. Да и нет никаких геологов, и не было вовсе. Это я для мамы придумала, чтоб она не сильно беспокоилась. Я к Эдику  ехать собралась.

– Погоди!   –  Оборвал ее брат.   –  Как к Эдику? Он же в армии, да еще в Чечне, так?

– Ну.

– И как ты себе представляешь такую поездку?

– Я завербовалась. По контракту. В ту же часть.

– Ну, ты и ду-у- ра- а!

– Может быть,   –  спокойно согласилась Ольга и, как ни в чем не бывало, продолжила.   –  Я зачем тебе звоню? Чтоб ты ругался? В общем, молчи пока и слушай.   Подарок твоей Катерине я почтой выслала. Придет, наверное, немного поздновато, ну, да ладно. Поздравь ее от меня. И еще. Матери, смотри, не проболтайся про меня. Незачем ей этого знать. Я ей напела по телефону, что уезжаю с геологами в экспедицию в Сибирь на год. Письма буду писать тебе, а ты матери пересылать.  И еще матери скажи, если мне писать надумает, чтоб  тебе письма отправляла. Мол, ты сам переправишь. Скажи, что почтой совсем нельзя, только с нарочными. Там, в посылке, на дне, под газетой, конверты подписанные, переложишь письмо и все.

– Оль, ты сошла с ума! Там же неспокойно опять,  почти война.

– Ну и что! И кстати, помнишь, мы тогда на чердаке все дружно мечтали в Афган попасть. И ты тоже рвался. И в Чечню сам хотел.

– Ну, так то же я!

– А мне, вроде того что, и нельзя? Фигушки вам всем! Я напишу, как приеду.

***

Второй  утренний звонок был  тренеру их военно-патриотического клуба «Ратник», которого Ольга не видела с самой весны. Они с женой уезжали на несколько месяцев на Алтай, на термальные источники, поправлять его  вновь пошатнувшееся здоровье. Недели две как вернулись.

– Виктор Андреевич, я  тут завербовалась в армию. По контракту. В Чечню. Отправление сегодня вечером –  Выпалила все скороговоркой,  даже не здороваясь, и замолчала.

В трубке тоже  долго молчали. Потом  тренер  слишком спокойным голосом спросил:

– Ждешь, когда я начну тебя отчитывать? А смысл? Что изменится от того, что я тебя сейчас отматерю? Назад отыгрывать уже поздно. Ты сейчас где?

– У подруги.

– Все нормально собрала?

– Вроде бы.

–Тогда бери все свои вещи и приезжай ко мне. Сейчас. Посмотрю что и как.   И  сам провожу. – Ровная интонация резко перешла в командную.  – Все! Время пошло.

Когда Ольга в расстегнутой темно-серой куртке с капюшоном и   тяжелым рюкзаком за плечами нажала кнопку звонка, дверь квартиры открылась почти сразу. Такое ощущение, что Виктор Андреевич стоял в прихожей и ждал. Может, в окно увидел, как она к подъезду шла?

– Ну, проходи, рейнджерша хренова! – со вздохом отступил он в сторону, пропуская. И негромко скомандовал   – Кругом! Посмотрю, как рюкзак сидит.

 Ольга подчиняясь, повернулась.

– А неважно сидит твой рюкзак, хоть и новый!  И лямки неудобные. Сама еще разве этого не поняла, пока сюда его тащила? И с центром тяжести в укладке ты что-то напортачила. Ну, ладно, это потом. Раздевайся и топай на кухню. Лариса сейчас тебя покормит для начала, и   делами займемся.

– Да ладно, не надо. Я ела… – попыталась отговориться Ольга.

– Выполнять! – рыкнул тренер.

– Есть! –  Рефлекторно отозвалась девушка.

В миниатюрной, в зеленых тонах оформленной кухонке, полная  румяная хозяйка, уже  выставляла на стол  из духовки  горячую тарелку с картофельным пюре и двумя огромными котлетами, прикрывающими почти весь гарнир. Ольга сполоснула руки и, протискиваясь к столу, выглянула в окно. Точно. Тропинка к дому просматривалась издалека.