— Ты помнишь ту дорогу, которой пришел сюда в первый раз? — спросила она и привстала так, чтобы ее лицо оказалось надо мной сверху.

— Да, конечно… — откликнулся я. — По крайней мере, мне так кажется. Когда я пришел сюда в первый раз, я двигался со стороны озера. Я помню, что было темно, но дорога должна быть где-то в той стороне. Я думаю, мы могли бы попробовать отыскать ее сегодня.

— Отлично, — откликнулась девушка. — Давай с этого и начнем.

Я кивнул: «Только дай мне немного времени. Мне нужно поесть и привести себя в порядок».

Я поднялся с постели, собрал с пола разбросанную одежду и стал заниматься обычными утренними делами. Я сходил в ванную, умылся, принял горячий душ, побрился, достал чистую одежду и начал раздумывать о том, как мне лучше одеться для этой прогулки. Кристина наблюдала за мной со стороны, но, несмотря на это, я все равно неосознанно делал все как можно медленней, надеясь на то, что за это время за окном пойдет дождь, или, например, туман придвинется к отелю чуть ближе. Я понимал, что Кристина права, говоря о том, что призраки не должны после смерти оставаться на этом свете. Но мне все равно не хотелось ее отпускать, и, разбираясь с завтраком, я изо всех сил пытался придумать решение, которое могло бы заставить ее, если не остаться насовсем, то, по крайней мере, задержаться на какое-то время.

— С чего ты вообще взяла, что отсюда можно выбраться? — спросил я Кристину, продолжая ковырять вилкой кусок вяленого мяса из последней партии продуктов.

— Не знаю… — откликнулась девушка. — Просто чувствую и все…

— Опять твои потусторонние штучки?

— Получается так, — сказала Кристина и в первый раз за это утро по-настоящему улыбнулась мне — легко и без тени печали.

— Но даже, если мы пройдем через туман или найдем какую-то дорогу, где его не будет, мы просто попадем в город. Вот и все. А что дальше?

— Там посмотрим, — очень просто ответила девушка. — Я не знаю, как я это пойму. Просто будем действовать по обстоятельствам. Даже если из этого ничего не выйдет, прогулка до города нам не помешает. Я думаю, за пару часов «Мон-Сен-Мишель» по нам не особо соскучится.

Ее доводы казались логичными. И от этих слов мне стало немного легче на душе. В конце концов, это была простая прогулка, которая, скорее всего, должна была просто закончиться ничем. Я не знал, как нам выбраться из «Мон-Сен-Мишеля». Как и сама Кристина. И понимание этого давало мне хоть какую-то надежду на то, что у меня получится ее удержать.

Когда мы, наконец, выбрались из отеля, часы уже показывали полдень. Пейзажи впереди не менялись, и, глядя на все те же горы впереди, я вдруг подумал о том, что время в этом месте и вправду текло очень странно. Кристина взяла меня за руку, и ощущение этого снова вернуло меня в реальность.

— Расскажи мне что-нибудь, — сказала она, глядя куда-то себе под ноги. — Не хочу, чтобы эти секунды были такими гнетущими.

— Что, например?

— Например, что ты писал вчера вечером. Еще один великий европейский роман?

Я улыбнулся: «Я не знаю. Может быть».

— Так значит, это и в правду новая книга? — откликнулась Кристина и тоже улыбнулась вслед за мной.

— Наверное. Говорю же, я еще сам не понял. Я написал только с десяток страниц. И пока не знаю, что из этого выйдет.

— Но почему сейчас?

Я на секунду задумался, как будто пытаясь отыскать внутри себя какие-то подходящие слова, а затем заговорил очень медленно, аккуратно выстраивая каждое предложение.

— Знаешь, когда я был подростком, я писал что-то лишь от случая к случаю, говоря себе, что браться за какой-то рассказ или роман нужно только тогда, когда каким-то словам внутри тебя уже становится тесно. Так вот вчера впервые за много месяцев я тоже почувствовал нечто подобное. Я хотел писать… Или просто не мог без этого… Не знаю. Но я делал это для себя, а не потому что должен был отрабатывать аванс, который мне выдали в издательстве. И это было особенное чувство. Я писал и боялся остановиться, чтобы не потерять его. Я уже давно не находил в себе чего-то подобного.

Я закончил говорить, и между нами вдруг повисла пауза. Кристина молчала и какое-то время просто смотрела на меня, пытаясь прочитать что-то в моем взгляде.

— Мне очень жаль, что я так и не смогла почитать ни одной твоей книги, — проговорила она после недолгой паузы.

— Мне тоже жаль.

— Мне всегда было интересно, как писатели пишут книги, как придумывают сюжеты или персонажей для своих историй.

— Тогда ты обратилась не к тому, — улыбнувшись, проговорил я. — Я ведь ненастоящий писатель.

— Настоящий! — возразила Кристина. Я попытался что-то ответить, но она тут же перебила меня. — Я знаю это. Просто твое время еще не пришло. В жизни все, так или иначе, всегда сводится к времени. Наверное, поэтому у Спильмана всегда с собой столько часов.

— Может, останемся тут еще ненадолго… Хотя бы на несколько недель… — предложил я, и все внутри меня вдруг сжалось в ожидании ее ответа. — Я допишу свой роман, а ты, как и хотела, посмотришь, как это делается.

В этот момент где-то в глубине души я был полностью уверен в том, что она откажется, но вместо этого она просто сказала: «Может быть… Давай сначала найдем выход отсюда, а потом подумаем, что с этим делать».

Я крепче сжал ее ладонь, и мы зашагали дальше, не говоря ни слова. Я мечтал о том, чтобы остаться с ней, как можно дольше, а она, казалось, окончательно запуталась в своих чувствах. Мысль о возможном расставании сводила меня с ума, и, вдыхая холодный воздух гор, я просто старался ни о чем не думать. Я выбирал пустоту вместо боли — как единственный шанс на спасение.

Через какое-то время впереди нас показалось озеро — серое, как небо над головой. Мы обошли его справа — по самой кромке соснового леса — а затем зашагали дальше в сторону гор, что виднелись впереди. Туман вокруг нас укрывал мир полупрозрачной пеленой. Здесь он казался еще совсем редким, но с каждым шагом близость границы ощущалась все сильней.

— Я пришел отсюда, — сказал я, когда дорога впереди стала уже понемногу теряться за дымкой тумана.

— Я не смогу здесь пройти, — ответила Кристина, но секунду спустя все-таки сделала несколько шагов в ту сторону, куда уводила дорога. Я стоял у нее за спиной и смотрел, как с каждым шагом туман перед ней оживает, делаясь все плотнее и плотнее. Еще несколько шагов — и облака впереди превратились в матовую стену. Мир разделился пополам, как будто в эту секунду его накрыли огромным колпаком промозглого серого цвета. И окончательно убедившись в этом, Кристина быстро развернулась назад и зашагала обратно.

— Может, стоит подождать отлив?

— Не знаю… — ответила она, и голос ее прозвучал встревожено и резко. — Можно попробовать… Но вряд ли это особо поможет. Туман отступит на пару сотен метров, но все равно не исчезнет совсем.

— А что насчет брешей? Туман часто скапливается в низинах. На высоте в горах где-то могут быть разрывы…

Кристина пожала плечами: «Мы можем попробовать поискать их… В конце концов, территория вокруг отеля не такая большая».

— Как ты чувствуешь те места, где туман начинает сгущаться?

— Не знаю… Просто чувствую и все… Обычно пропустить их сложно… Для меня этот туман — как стена. Словно мы внутри стеклянного шара.

Я сделал несколько шагов вперед, но для меня туман продолжал оставаться просто туманом. Белесая пелена, влажный воздух — и ничего больше.

— Для того, чтобы попасть куда-то достаточно просто знать дорогу… — проговорил я очень тихо, но Кристина все равно услышала меня.

— Поможешь мне с поисками?

Я кивнул, и весь остаток дня мы провели в поисках. Мы обошли всю территорию по периметру, поднялись выше в горы, обшарили лес, а затем забрались далеко на север — в противоположную от города сторону. Но это так и не принесло каких-то ощутимых результатов. В тех местах, где туман обрывался, дорогу преграждали горы и лес. И видя это, Кристина с каждым часом делалась все грустнее. Я пытался как-то отвлечь ее от гнетущих мыслей, но выходило не очень, и все наши разговоры в эти часы обрывались уже после второй или третьей фразы. Выхода не было — и мы оба в равной степени понимали это. «Мон-Сен-Мишель» оставался тюрьмой — по крайней мере, для одного из нас. И я, как ни пытался, ничего не мог с этим поделать.