Мне казалось, «Мон-Сен-Мишель» играет со мной в какие-то странные игры — настолько ошеломительным и невероятным казалось мне то видение, которое я видел всего несколько часов назад. Неужели, в одной из вариаций будущего Вероника стала моей женой, а я все-таки сумел написать настоящий бестселлер? Я думал, о бесконечном множестве повторяющихся вселенных и жизненных решениях, которые ведут нас в ту или иную сторону. И с каждой секундой все больше и больше растворялся в своих мыслях.

Когда стало вечереть, а со стороны озера подул холодный ветер, я посильнее закутался в шерстяной свитер, который теперь я носил, почти не снимая. Небо над головой было одновременно синим и серым, и, глядя на него, я пытался представить себе ту жизнь, которую я потерял — красивый дом, дорогую машину, презентации новых книг и непринужденные шутки в эфире топовых телешоу. А еще я думал о том, какая бы пара получилась из нас с Вероникой. И эти мысли увлекали и мучили меня одновременно.

Я чувствовал себя виноватым перед Кристиной. И даже сам себе не мог признаться в том, что мысли об этой альтернативной реальности были мне приятны. Это вообще нормально, что я думаю обо всем этом? Значит ли это, что я сомневаюсь в том выборе, который сделал для себя несколько месяцев назад?

В какой-то момент мои мысли снова вернули меня к «Мон-Сен-Мишелю». Почему он решил показать мне все это? И почему сделал это именно сейчас? Все происходящее казалось какой-то изощренной игрой, попыткой помучить меня. Или, может, таким образом, он просто пытался сказать мне что-то? Каждый из этих вопросов остался без ответа — как и десятки других, что были, так или иначе, связаны с этим странным отелем в горах. Где-то в глубине души я уже давно смирился с тем, что никогда не пойму его до конца. Но при этом мне хотелось бы знать, что нечто внутри меня самого тоже остается для него загадкой.

Подумав об этом, я вдруг представил, как с каждым днем я все сильней и сильней врастаю в это место. Я принадлежал ему, а оно принадлежало мне, как будто в какой-то момент мы стали с ним единым целым. Оставался ли я все тем же человеком, который когда-то приехал сюда? Я не знаю. Как и не знаю того, чем «Мон-Сен-Мишель» был для меня лично. У этого отеля было множество ипостасей, и теперь я понимал, почему Кристина называла его своей тюрьмой, но при этом боялась, что в один прекрасный день эта тюрьма может просто рухнуть.

Поднявшись с места, я сделал несколько шагов по направлению к озеру. Холодная вода касалась моих ботинок, но сейчас я этого почти не замечал. Я думал о Кристине. «Интересно, где она сейчас? Все так же одна сидит там на крыше»? Подумав об этом, я обернулся назад и принялся искать ее взглядом. От холода по моему телу снова пробежала дрожь, и я поспешил заглушить ее очередным глотком бренди. Это, действительно, помогало. Спильман был прав. Но в будущем мне все равно стоило бы больше полагаться на теплую одежду. Даже в отеле, доверху наполненном призраками, цирроз печени — это все равно не самая приятная штука.

Поймав себя на этой мысли, я взвесил стакан на ладони, а потом, развернувшись, зашвырнул его подальше в озеро. По воде разошлись круги, и, бросив в их сторону один единственный взгляд, я зашагал назад по направлению к гостинице. День клонился к закату. В воздухе кое-где уже порхали мотыльки. А небо над отелем с каждой минутой принимало все более и более причудливые цвета, как будто кто-то там, наверху, просто разводил краски.

Отыскать Кристину получилось не сразу. Она сидела на крыше отеля и в этот момент, как никогда прежде, походила на призрака. Контур ее тела едва заметно подрагивал. А волосы, наоборот, оставались неподвижными даже при сильном ветре. Она сидела, скрестив ноги, как обычно делают во время занятий медитацией. Казалось, ее глаза были закрыты, но из-за расстояния между нами я не был уверен в этом наверняка.

— Кристина! — позвал я, но она не откликнулась. И в этот момент я невольно подумал, не была ли она за что-то обижена на меня.

В этот день мы с ней больше не разговаривали. И я не имел даже малейшего понятия, где она провела следующую ночь.

Отправившись в своей номер, я сделал себе ужин, быстро поел, привел себя в порядок, переоделся, а затем открыл ноутбук и попытался как-то превратить в слова все терзавшие меня мысли. Я записал все события сегодняшнего дня, а затем попытался представить себе, как могла бы выглядеть моя книга, составленная из тех набросков, которые я делал в последнее время. Наверное, я и вправду мог бы написать обо всем, что случилось со мной с того момента, как я приехал в Высокие Татры. Может хотя бы Спильман или его люди, прочитают это, когда несколько лет спустя приедут в отель, чтобы достать отсюда мое мертвое тело.

Я открыл новый документ у себя на компьютере, но за полчаса так и не смог написать в нем ни строчки. Я ходил из угла в угол, смотрел в окно и даже успел заварить себе чай, но за все это время так и не напечатал ни единого слова. Все изменилось, когда в какой-то момент я вдруг снова увидел Кристину. Она просто бродила по лужайке перед отелем, а я наблюдал за ней через окно. Я глядел на нее, и в какой-то момент понял, что моя история должна была быть не о «Мон-Сен-Мишеле», а о ней. И от мысли об этом внутри меня вдруг сделалось удивительно легко.

Я вспомнил Юодкранте, песчаный пляж у моря и небольшой прибалтийский городок, где все дороге всегда вели к морю. Вспомнил день, когда мы познакомились, и вспомнил, как катились слезы по моему лицу в тот момент, когда я снова встретил ее уже здесь, в «Мон-Сен-Мишеле». Как бы там ни было, и в какую сторону не сворачивала бы моя жизнь, но встреча с ней была и оставалась самым удивительным событием, которое происходило со мной за последние 30 лет. Я любил ее, и в этот момент вдруг почувствовал это как-то необычайно четко.

Оторвавшись от окна, я вернулся к компьютеру, положил пальцы на клавиатуру и прямо посередине строки набрал всего несколько простых слов: «Всё, что я о ней помню». И с этого момента слова и строчки поглотили меня целиком, как огромная волна в море. Я писал и не мог остановиться. Со мной уже очень давно не случалось ничего подобного.

Я работал над книгой несколько часов подряд, и только глубокой ночью сон начал понемногу накрывать меня. В этот день я спал с ноутбуком в руках прямо поверх одеяла. А когда открыл глаза, вокруг меня уже было утро. Кристина была рядом со мной. Подтянув колени к подбородку, она, как обычно, сидела на подоконнике возле окна и, молча, разглядывала горы на горизонте. Когда я проснулся, она обернулась ко мне, и ее взгляд в этот момент вдруг показался мне каким-то одновременно пустым и удивительно серьезным. Несколько секунд она смотрела на меня, не произнося ни слова, а я невольно пытался угадать, какие мысли и чувства терзали ее уже который день.

— Ты ведь умрешь здесь, — сказала Кристина очень спокойно, и в эту секунду я не сразу понял, было ли это вопросом или утверждением. — Этот отель погубит тебя. И то, что происходит сейчас это ведь только начало.

Я привстал на кровати и постарался сделать вид, будто не понимаю, о чем она говорит, хотя в глубине души точно знал, что это вряд ли сработает.

— С чего ты взяла?

— Твоя седина на висках… Алкоголь… Постоянный холод. Иногда твои руки холоднее, чем у меня. Ты как будто тоже потихоньку превращаешься в призрака. Это ведь уже началось. Правда?

— Да, — проговорил я так тихо, насколько был только способен. Я не чувствовал ничего, как будто море во мне в один миг вдруг замерло в предчувствии скорого шторма.

— Почему ты не сказал мне?! — прокричала Кристина, и из ее глаз в один миг вдруг брызнули слезы. — Ты думал, что я просто не замечу, если через год или два ты превратишься в дряхлого старика!?

— Я не хотел тебя мучить.

— Мучить?

— Да! — ответил я, и мой голос неожиданно тоже прозвучал резче. — Это мой выбор. Я не жалею о нем. Но тебе совсем необязательно каждый день жить с этим, думая о том, сколько времени мне еще осталось.