Когда Керн проводил ее до дома, появилась предательская мысль, что сегодня она может позвать юношу к себе и предложить переночевать вместе. Даже представила, как утром готовит ему завтрак и собирает на учебу. Сама она уже на занятия не пойдет. Как она сразу не додумалась, что пока живет совершенно одна и даже не воспользовалась ситуацией? Или память о бабушке и отце этому мешает?

- Все, завтра я улетаю! – грустно улыбнулась Крис, когда они подошли к ее крыльцу.

- Не грусти, мое ночное светило! – парень ласково щелкнул ее по носу пальцем. – Ты же через месяц вернешься, и мы снова будем вместе. А пока уделю усиленное внимание футболу. То с подготовкой к экзаменам и временем, потраченным на тебя, я его подзапустил.

Она даже немного оторопела. Ждала хотя бы слов, как он будет скучать. Но ничего этого не последовало, лишь целомудренный чмок в нос. Генрих развернулся на каблуках и, насвистывая незатейливую мелодию, пошел прочь. И время на нее он, оказывается, всего лишь тратил.

Естественно, что в такой ситуации никого в дом она приглашать не стала. Поднялась в спальню, разделась и пошла в душ. Хотелось смыть с себя нечто грязное и липкое. Она пока еще не понимала, что это такое.

После душа высушила волосы, но следом снова их намочила, полночи проревев в подушку. В слезах вылилась жалость к себе, тоска по бабуле и отцу и первое разочарование в любимом. Нет, про расставание с Генрихом речи не шло. Просто розовые очки начали ломаться, открывая истинную суть вещей.

А утром пришел взволнованный герр Клаус. Он буквально влетел к ней в дом, задыхаясь от быстрого бега по лестнице, со всего размаха плюхнулся на диван и, отдуваясь, сказал:

- Крис, у меня для тебя печальные новости!

- Меня нашли абертонцы и готовы хоть сейчас выдать замуж за толстого араба? – растерянно уточнила девушка.

- Почему сразу толстого? – непонятливо тряхнул головой поверенный. – Среди арабских мужчин очень много привлекательных.

- Хорошо, - кивнула в ответ она, - за привлекательного арабского мужчину. Мой папа был очень красивым.

- Да, среди немцев сложно встретить настолько интересного представителя сильного пола, каким был герр Владимир, - согласился гость. – Только проблема не в этом. Я получил документы от социальных служб, что твоя мать умерла три года назад.

- И что теперь делать? – испуганно вздрогнула девушка. Ей стало сразу холодно, что пришлось обхватить себя руками.

Герр Клаус, выдохнул, почесал нос указательным пальцем, поправил очки в золотой оправе и с некоторой опаской произнес:

- Но твоя бабка жива и готов тебя принять.

Он справедливо опасался реакции клиентки, зная, как не приветствовал свою несостоявшуюся тещу Рух. И не знал, что по этому поводу думала Кристина.

- А что случилось с мамой? – вопрос был задан дрожащим от волнения голоском.

- Она три года назад погибла в автомобильной катастрофе. Мы с ними связи не поддерживали, поэтому не были в курсе текущих дел.

Вот так в один миг рушатся все твои мечты. Не будет объятий, не будет столь далекой и родной женщины. Санта Клаус подвел по всем вопросам.

- А бабушка не возражает против моего приезда? Ведь именно она передала меня отцу, и именно она была против моего появления на свет, - она очень хотела услышать ответ на этот вопрос. От него зависело ее будущее.

- Насколько мне известно, твоя мать вышла замуж, но детей так больше и не родила. Поэтому фрау Иванова осталась одинокой пожилой женщиной без близких родственников. В Росси плохо развита сеть домов престарелых. И она очень будет рада пригреть у себя родную внучку.

- Ей так не хочется в дом престарелых, что она готов терпеть меня? – ощетинилась Крис.

- Нет, черт, я неправильно выразился, - герр Клаус никогда не позволял себе грубых выражений. Но как же было ему сложно с этой не по годам взрослой девочкой. – Про дом престарелых я сказал тебе сам. А так она написала, что очень будет рада видеть тебя и приютить в своем доме. Мне прислали распечатку ее счетов. Фрау Иванова очень состоятельная женщина.

- Ага, я уже стала наследницей очень состоятельного отца. Что мне принесло хорошего это в жизни? – поморщилась девушка. – Пока лишь одни проблемы.

- По крайней мере, у тебя есть свой дом в Германии, ты одета от лучших немецких дизайнеров и у тебя нет проблем с тем, что ты будешь есть завтра, - возразил поверенный. – Как говорят, лучше страдать в мерседесе, чем на стоге сена.

- Хорошо, - вздохнула она, - к бабушке, так к бабушке.

На следующее утро герр Вольф Клаус и его подопечная фройляйн Кристина Рух сели в самолет с синим журавликом на синем фоне и полетели в неизвестную Россию.

День в Питере с утра выдался пасмурным. Моросил нудный дождь, словно на дворе был не май, а сентябрь. И лишь пена белых цветов на яблонях под окном говорила, что это все же весна. Максим поехал в аэропорт встречать свой подарок, по пути гадая, с кем же приедет ребенок. Не могли же девочку отправить в незнакомую страну одну?

Пройдя в здание из стекла и бетона, он застыл в ожидании, глядя как стрелки часов отщелкивают время. Раз, стрелка дернулась. Два – еще одна минута прошла. Наконец объявили, что самолет компании «Люфтганзе» Берлин-Санкт-Петербург произвел посадку.

Боярский неожиданно поймал себя на ощущении, что весь покрылся липким потом, а руки мелко задрожали. Добрый и ласковый домашний Максимушка разительно отличался от Максима Николаевича Боярского, главы крупнейшей известной фирмы города. Он научился менять свои личины по мере необходимости. Такой эффект дало каратэ, которым он занимался в юности. Близорукому щуплому мальчику не нравилось, что его может обидеть каждый. И спасало лишь наличие старшего брата. А он хотел с проблемами и врагами справляться самостоятельно.

Боярский заранее приготовил бумажку с надписью: Кристина Рух на русском и английском, надеясь, что ребенок владеет этим языком. Иначе он не представлял, как они будут общаться. Только бумага не пригодилась. По громкой связи неожиданно пригласили в бизнес зал на третьем этаже Иванову Брониславу Львовну. Он, конечно, знал о существовании vip-залов. Но не додумался, что представители девочки и его потенциальная дочь будут ждать там.

В бизнес-зале ему на встречу поднялся представительный мужчина и сразу вопросительно выгнул бровь. Максим немецкий учил в школе. Но дальше «нихт шпрехт» так и не двинулся. И на вопрос, говорит ли он по-немецки, отрицательно покачал головой. Тогда сам решил уточнить:

- Do you speak English? – это язык учил уже в зрелом возрасте по нуждам бизнеса. Поэтому знал хорошо и мог достаточно бегло объясняться.

Представитель облегченно выдохнул и заговорил на английском:

- А где Бронислава Львовна? Я бы с ней хотел переговорить.

Затем представился, что является поверенным семьи Рухов. И зовут его Вольф Клаус.

Боярский молча протянул доверенность, предварительно переведенную на английский. Вольф внимательно изучил документ и кивнул, но все же уточнил:

- А где фрау Иванова. Есть вещи, которые мне необходимо обсудить с ней лично.

- Боюсь, это не получится. Фрау Ивнова умерла четыре дня назад, - хмуро сообщил встречавший.

- Как умерла? А что мне теперь делать? – представитель почесал крупный нос пальцем и рассеянно поправил очки в золотой оправе.

- Она перепоручила ребенка мне. Как видите, и доверенность выписала. И могу показать завещание, в котором просит позаботиться о Кристине. А где, кстати, она?

Но поверенный не слыша вопроса. Он сел на диван и неверующе затряс головой:

- Но здесь и так очень непростая ситуация. Что же делать? И разве доверенность не теряет силу со смертью доверителя?

- Наверное теряет, я не знаю, - Максим пожал плечами. – Только в завещании я указан попечителем девочки до ее совершеннолетия. И я готов позаботиться о ребенке, – настойчиво повторил Боярский. И с этим словами протянул копию завещания, которую прихватил с собой на всякий случай. Как оказалось, не зря. Оказывается, там был еще один лист, который Резник показал ему лишь после согласия принять «подарок».